Прошёл час или бесконечность, и всего десять минут, когда пластиковая фигурка Ленки вдруг зашевелилась и села посреди площадки перед заправочной станцией. Только это была уже не кукла, а настоящая Ленка-пенка, живая. Курносый нос, тонкие губы, румянец на щеках, торчащие в стороны жёсткие волосы. Она легко поднялась, подхватила рюкзак и вприпрыжку побежала к машине. – Живая! – Вовка выскочил ей навстречу. – Ни царапинки! – ответила улыбающаяся Ленка. – Я так рада вас видеть, ребята! Вы настоящие герои! Тошик тоже вышел, запустив руки в карманы. Вообще-то он хотел прижать Ленку к себе, обнять на радостях, но постеснялся. Зато это сделала сама Ленка без всякого стеснения: зажала Тошика в объятиях и поцеловала ледяными губами в щёку. Потом то же самое проделала с Вовкой. – Не краснейте вы оба, – засмеялась она. – Всё хорошо, я снова с вами. А теперь поехали обратно. Душу продам за хорошую и вкусную еду. Знали бы вы, как я тосковала по макаронам с сыром и шоколаду! Они забрались в салон, весело разговаривая о чём-то отвлечённом. Домой ехали гораздо быстрее, по крайней мере Тошику так показалось. В какой-то момент туман развеялся, и за редким лесом справа от дороги показались вдалеке первые многоэтажные дома. Город встретил троицу путешественников равнодушно и зябко. Снова заморосил весенний дождь. Но кого он останавливал? Разве что где-то на краю сознания у Тошика пульсировала тёмная жилка страха. Он знал, что ещё ничего не закончилось, а только начинается. Возможно, тот самый город 1 – Ты уснул, что ли? – Вика толкнула его локтем под рёбра. Тошик заморгал, возвращаясь из воспоминаний в настоящее – душное и с запахом морской соли, настырно лезущим в ноздри. – Что мы должны найти, куда пойдём? – болтала Вика, таща Тошика с крыльца кафе на тротуар. – Я всё ещё хочу есть. И кока-колы. Давай найдём кока-колу. Ты слышал, женщина сказала, что нам нельзя тут есть до завтрашнего утра. Как будто она что-то знает. Что-то зловещее, да? Вика умела тараторить без умолку. Наверное, она была чемпионом мира по бессмысленной болтовне. – Подожди. Дай подумать. Тошик остановился. Шарик фольги продолжал подпрыгивать и суетиться на ладони. Нить извивалась и указывала куда-то… – Вижу тропинку, вижу тропинку! – просигнализировала Вика и, схватив Тошика за руку, потянула через дорогу. Он подчинился, потому что слабо соображал, что сейчас нужно делать, как правильно поступить. Оставалось следовать за нитью. Честно говоря, все две недели он надеялся, что так и произойдёт – решение за него примет кто-то другой. Пусть это будет даже волшебная штука из маминых сказок. В какой-то момент решениями занимались его друзья. В другой – Ленка-пенка. Теперь вот не осталось никого. Среди кустов действительно была тропинка – утоптанная десятком ног, со следами подошв в пыли. Кто-то написал синей краской на ржавом заборе: «Недоступная вода там!» – и пририсовал стрелочку. Тропинка, виляя, сначала завела в высокие колючие кусты, потом мимо деревьев к пляжу. Здесь было безлюдно и тоже не ухожено. На бетонном пятачке, длиной метра четыре, ютилось несколько палаток, торгующих едой и сувенирами. Вокруг палаток от берега до воды лежала галька, торчали пучки высохших бурых водорослей, белели куски соли. Еще были чайки, наглые и крикливые – они сидели на носах лодок, кружились над водой, деловито расхаживали между камнями. Всюду торчали ржавые кривые сваи, валялись куски кирпича и бетона, деревянные обрубки, словно здесь собирались выстроить что-то грандиозное, не к месту, но забросили на полпути. Кто-то собрал из пустых пластиковых бутылок внушительную гору, в половину роста Вики. На вершине горы торчала палка с разноцветными ленточками, развевающимися на ветру. Волны лениво накатывали на гальку, создавая тихий шершавый звук, будто языком проводили по тёрке. Вдоль берега подсыхала рыжая зернистая пена. Есть моря, в которых хочется купаться. Есть моря, на которые хочется смотреть. А это море было обыкновенное, не литературное – большая площадь воды, без романтики и флёра. С таким морем непонятно что вообще делать. То ли гулять по берегу, то ли уйти от него, выветрив из памяти навсегда. – Ветер, – пробормотала Вика. – У него странный запах. Действительно, пахло здесь чем-то кислым, неприятным. Запах этот смешивался, однако, с запахом жареных сосисок – а ищущий, да найдёт. Тошик заспешил по гальке к бетонному пяточку с палатками. Вика стащила сандалии и зашлёпала босыми ногами. Ветер теребил её белое платьишко. У палаток на шезлонге лежал и загорал краснокожий парень лет пятнадцати. У него были длинные ярко-белые, словно выцветшие, волосы. Из одежды на нём – только узкие и обтягивающие шорты. Приметив путников, он привстал на локтях и удивлённо присвистнул. – На своих не похожи, а чужие в такое время не заглядывают, – сказал парень. – Кто такие? – Проездом, – буркнул Тошик, хлопая себя по карманам. На секунду подумал, что забыл отцовский кошелёк, но потом нащупал его в заднем кармане джинсов. – Сколько у вас хот-доги стоят? – И кола ещё нужна, – сказала Вика, с детской наглостью оглядывая парня с ног до головы. – Вы почему такой красный? – Потому что здесь солнца много, а я давно и много плаваю. – Парень поднялся с шезлонга, пошёл в тень палаток, к самодельному деревянному прилавку. – Откуда будете? Издалека? Не поймите неправильно, но гостей сейчас никто не ждёт. Туман обещают только завтра или послезавтра. А дальше ехать некуда – везде море. – Дальше только море? – переспросил Тошик. В кулаке бесновался зажатый комочек фольги. – Ага, до горизонта бесконечность, – сказал парень, доставая из-под прилавка упаковки сосисок и булок в прозрачном пакете. – Оно здесь серое, потому что много грязи и чаек. А ещё запах этот… чувствуете? Как на лиманах. Говорят, мол, человечьим духом пахнет. Я привык, но некоторые неженки сначала падают в обморок. Ты у нас неженка? – Он подмигнул Вике, и её щеки мгновенно сделались пунцовыми. – Я не неженка. Я, между прочим, маму спасаю. А это серьёзное и ответственное дело. – А что случилось с вашей мамой? Вика посмотрела на Тошика, нахмурилась и зачем-то убрала руки за спину. Говорить она не желала. Тошик, если честно, тоже был не из тех, кто болтает с незнакомцами. Паренёк пожал плечами и продолжил делать хот-доги. В ход как раз пошла вялая корейская морковка, уже давно утратившая свой естественный цвет. Шуршала галька: странный и завораживающий звук. – То есть мы не сможем поехать дальше? – спросил Тошик, когда первый хот-дог лёг на одноразовую бумажную тарелку. – Никоим образом. Через пять километров упрётесь в конец дороги. Там будет старый дом – местная легенда – а за ним море. Оно всюду. Странно, что вы не в курсе, раз добрались сюда. Второй хот-дог оказался рядом с первым. Парень облизал пальцы, вытер их о шорты и добавил: – Я бы сказал вам, что задерживаться в нашем городе не нужно. Ничего в нём хорошего нет для людей. И ещё, что вам нельзя есть до рассвета, иначе останетесь здесь навсегда. Но, кажется, я ошибаюсь. – Это ещё почему? – спросил Тошик, отметив для себя странное уточнение парня: «для людей». – У тебя нить свисает между пальцев, а я знаю, что это. Работает лучше любого навигатора. Ищите место, которого нет на карте. Город Спящих не пускает живых людей, если на то нет веской причины или если не раздобыли зелёные яблоки. А вы вот пришли. Пахнете, как живые. Кушать хотите. Кто вам рассказал об этом месте? Вика осторожно сделала шаг назад. Галька скрипнула под её ногой. Тошик напрягся, готовый в любой момент броситься бежать. Драться он не умел. Зато в машине в бардачке лежал нож. Жаль, что Тошик не догадался прихватить его с собой. На лице парня расплылась улыбка. Между передних зубов у него застряла то ли петрушка, то ли водоросль. – Простите, если напугал. Живым сюда путь заказан, как я говорил. Вы хотя бы в курсе, куда приехали? Тошик кивнул. Теперь он уже не сомневался. – В курсе. Граница между миром живых и миром мёртвых. А дом, про который ты говоришь, – Омертвевший дом? – Сюда попадают люди, которые как бы мертвы, но на самом деле всё ещё находятся в мире живых, – выпалила Вика. – А потом их отсюда отправляют к мертвецам. Мне мама читала в своей книге. Это перевалочный город, пограничная зона, да? – Хорошая, должно быть, у вашей мамы книга, – ответил парень. – Слушайте, я правда удивлён. Двое живых, сознательно приехали. Кто-то вам помогал? – Так и есть. – Расскажете? Тошик покачал головой. – Мы просто хотели купить еды… и узнать, куда приведёт нас нить. – Вы знаете куда, – парень неопределённо кивнул. – Считайте, вы уже на месте. Но раз не хотите говорить – не надо. Не буду задерживать. Держите подсказки, девочки и мальчики: вам нужно ночь переночевать, до рассвета продержаться. Как туман поднимется – сразу идите к Дому. Не пропустите. С людьми, которые только похожи на людей, лучше не разговаривать. Мало ли. А хот-доги можете взять бесплатно. Всё равно их тут никто не ест. Это же иллюзия. Парень улыбнулся, будто приглашал Тошика и Вику поучаствовать в его непонятной шутке. – Спасибо за помощь. – Тошик взял еду и пошёл обратно по пляжу, выискивая тропинку. Вика бежала рядом, то и дело останавливаясь, чтобы поднять очередной камешек и внимательно его осмотреть на солнце. Пару раз Тошик оглядывался: парень вернулся на шезлонг и лежал, вытянув ноги и закинув руки за голову. – Он меня напугал, – сказала Вика вполголоса. – Но не так, как папа. Мне кажется, я больше никогда сильно не напугаюсь. В чём-то она была права. – А ещё кока-колы не купить… Тропинка не находилась долго, будто специально ускользала от путников. Несколько раз даже пришлось возвращаться вдоль дикого кустарника с колючими ветками. Ветки эти, полувысохшие, с хрустящими пожелтевшими листьями на концах, тонкие и ломкие, валялись под ногами, и Вике пришлось обуться. Потом тропинка нашлась, Вика бросилась по ней с радостными воплями, напрочь забыв о парне и о страхе.