— Провалитесь к чертям! — отнюдь не вежливо простонала я. Усмешка. И вдруг все окружающие звуки: звук ветра за стенами, шорох шагов, шелест бумаг, стрекот печатной машинки где-то наверху — все исчезло. В следующее мгновение лорд Арнел совершенно бесцеремонно ухватил за подбородок, запрокидывая, мое лицо и, не давая ни мгновения на осознание ситуации, прикоснулся губами к моим губам. Я замерла, широко распахнутыми глазами изумленно глядя на дракона, а он… он поцеловал, пристально смотря на меня… И куда-то ухнуло сердце, в следующий миг отчаянно забившись, а лорд Арнел выпрямился, разорвав недопустимое прикосновение, и, все так же придерживая за подбородок, язвительно поинтересовался: — Полегчало? К моему величайшему стыду — да. Никакой дурноты более я не испытывала, никакой физической дурноты, что касается моральной… — Так где, вы говорите, тут уборная? — спросила, в бешенстве уставившись на дракона. Он мгновенно отпустил меня, в черных глазах полыхала ярость не меньше моей. Следующим пал полог, отрезавший нас от мира. А уборную я нашла сама — благо на стенах имелись указатели. Так что я покинула лорда Арнела, не прощаясь и демонстративно уйдя в требуемом направлении, где меня не то чтобы стошнило, но я еще никогда столько не умывалась! Рот прополоскала раз двадцать, половину имеющегося мыла извела на лицо, но униженной и оскорбленной я ощущала себя ровно до того мгновения, как, выпрямившись, обнаружила, что дверь в уборную приоткрыта, а в коридоре стоит лорд Арнел и все производимые мной манипуляции видит. — Prope! — Дверь, повинуясь моему заклинанию, мгновенно захлопнулась. Умылась еще несколько раз, заставляя себя хотя бы успокоиться. После постояла, держа ладони под ледяной водой. В душе клокотала ярость. Еще больше бесила собственная уязвимость и незащищенность. Вседозволенность дракона так и вовсе приводила в неистовство. Но, воистину, я не могла понять — как джентльмен, у которого несколько дней назад погибла невеста, может вести себя подобным недопустимым образом?! Не покидало ощущение, что меня только что поцеловал убийца. Жестокий, расчетливый, совершенно не раскаивающийся в содеянном убийца! И от этой мысли я прополоскала рот еще трижды. Уборную я покидала с гордо поднятой головой, но, к счастью, демонстрация осталась невостребованной — в коридоре не оказалось никого, кроме моего заметно напряженного мистера Уоллана. — Что случилось? — мгновенно спросил дворецкий. Я… промолчала, всем своим видом выражая отсутствие желания обсуждать вообще что-либо. — Лорд Арнел покинул архивный отдел мрачный, как грозовое облако, все сотрудники разбежались по кабинетам и замерли. Слышите, как тихо? Слышно было, как ветер завывает за стенами… Жуткий звук, должна признать. — Старший следователь тоже покинул архивный отдел? — извлекая из моего удерживаемого дворецким ридикюля бутылочку с медицинским спиртом, поинтересовалась я. И обильно смочила новый носовой платок. — Еще не… — начал было мистер Уоллан. И тут дверь открылась. Вышедший из отдела лорд Давернетти с некоторым удивлением проследил за тем, как я тщательно вытираю губы ощутимо несущей спиртом тканью, явно не понял причины подобных манипуляций и спросил: — У вас… мм-м… сложности? — Да, — проходя в радушно распахнутые им двери, ответила я, — но это определенно не ваше дело! Нахамив таким образом еще и полиции, я с самой обворожительной улыбкой устроилась на стуле для посетителей перед нервно улыбнувшимся мистером Толлаком и… — Мы вас не задерживаем. — произнес оставшийся у дверей мистер Уоллан. Представитель местной полиции смерил нас всех взглядом, обвиняющим, собственно, нас же во всех когда-либо нераскрытых им преступлениях, после чего все же соизволил закрыть двери и покинуть наше далеко не любезное общество. И, едва за ним закрылась дверь, я повернулась к архивариусу, чтобы услышать его виноватое: — Боюсь, я не могу допустить вас к архивам, мисс Ваерти. — Ожидаемо, — призналась я. — Чаю? — неловко поинтересовался мистер Толлок. Отрицательно мотнув головой, я посидела некоторое время, размышляя над ситуацией, а затем решила, что это к лучшему, ведь, по факту, лорд Давернетти сузил для меня круг подозреваемых, даже не понимая этого. И вновь лучезарно улыбнувшись архивариусу, я прямо спросила: — Мистер Толлок, скажите, а где еще я могу отыскать нужную мне информацию? Чиновник вороватым движением взял лист бумаги, торопливо написал что-то, свернул лист в бумажный квадрат и молча передал мне. Развернув, я увидела три адреса и имена трех женщин. — Искренне благодарю, — сообщила, поднимаясь. — Всегда рад вас видеть, — сказал мистер Толлок, — помимо этих трех дам, архивами так же часто пользуются доктора Вестернадана, но поверьте, если что-то касается опасных и наследственных болезней, свахи все знают лучше! И гробовщик. Дайте-ка я вам его адрес тоже напишу. Я едва листок не выронила. Но мужественно вернула его мистеру Толлоку, дождалась, пока он сделает запись, и покинула мэрию Города Драконов с пылающими щеками и горящими губами — спирт все же явно был лишним. * * * На пороге мэрии ледяной ветер несколько остудил мое лицо, но мистер Уоллан все так же с тревогой посматривал на меня, намекая, что выгляжу я не совсем нормально. Тяжело вздохнув, я глянула на листок и ознаменовала наши дальнейшие действия воодушевленным: — Приступим! Я была полна энтузиазма и желания хоть немного продвинуться в данном деле. И мой энтузиазм был поддержан триумвиратом: освободившаяся миссис Макстон, мистер Илнер и мистер Уоллан, одобряющий, но не поддерживающий. Дворецкий на наемном кэбе поспешил домой, опасаясь, что наш повар, не привыкший к наличию домашних питомцев, забудет покормить сторожевых собак, а… мы все еще не настолько хорошо были знакомы с псами, чтобы тешить себя святой верой в то, что голод звери не пожелают утолить за наш счет, причем «счет» не в денежном выражении, а в гораздо более приземленном и физическом… Я порекомендовала мистеру Уоллану заехать по пути в мясную лавку и приобрести дополнительно мясо с костями и прочими собачьими радостями, так… на всякий случай. * * * Домик по первому адресу был миленьким, выкрашенным в белые и розовые цвета, с готическими балюстрадами, колоннами, темнокожим дворецким в траурно-розовом камзоле и оплетенным поисковой драконьей магией похлеще, чем иная беседка диким плющом. Мы с миссис Макстон назвались дворецкому, но не успели войти, как откуда-то сверху донеслось: — Пятерых рооооодиииишь! Я замерла, так и не переступив порог, и осторожно полюбопытствовала: — У миссис Ирати посетители? — Нет, — с жутким акцентом ответил дворецкий. — Вас ждут. — Нас? — опешила миссис Макстон. — Конечно, — заверил с самым серьезным выражением лица дворецкий, — прямо перед вами заезжал лорд Давернетти, он обо всем… Миссис Макстон, не став дослушивать, не слишком вежливо вытолкнула меня за порог, а затем и вовсе невежливо захлопнула дверь дома «свахи номер один». — Пятерыыыыыых! — продолжала подвывать так и не встреченная нами сваха. Ее вопль разнесся по всей улице и заставил парочку спешащих куда-то дам испуганно оглянуться. — Лорд Давернетти, значит, — сжимая свой ридикюль с таким видом, словно ей удалось заполучить шею вышеуказанного лорда, протянула моя экономка. И мы покинули так и не ставшую гостеприимной обитель. * * * К дому свахи номер два подъезжать уже не было смысла — от нее, прямо к моменту нашего прибытия, радостно отъезжал лорд Давернетти. Он не обременял себя каретой и сегодня передвигался верхом, а потому был лишен удовольствия оглядываться по сторонам — дул ледяной ветер, и следователь, вскочив на коня, был вынужден поднять воротник. А вот мистер Илнер сидел на защищенных от ветра козлах, он уже вполне пришел в себя после вчерашних чрезмерных возлияний и, как и мы все, был крайне недоволен нагло-издевательскими действиями лорда старшего следователя. — Мисс Ваерти, а ну-ка держитесь там крепче! — крикнул он, отодвинув задвижку на миг. — Гоните, мистер Илнер! — мрачно скомандовала миссис Макстон.