В прошлом, две тысячи пятом году Вадим отметил двадцатипятилетний юбилей. Коренной киевлянин, он бережно хранил память о детстве, о летних деньках, проведенных на лоне природы, в маленьком городке неподалеку от Тулы. Не каждый его ровесник был способен испытывать сочувствие к закопанным в бурьяне домишкам. Вадим искренне жалел эти села, как жалел бы брошенных стариков. Чем ближе было к Москве, тем лучше становилась дорога. Бетонное покрытие сменилось новеньким асфальтом. Поток машин усилился. Неповоротливой вереницей шли грузовики, сворачивая на водопой к тырлам, как называли дальнобойщики придорожные мотели. По бокам трассы встал могучий хвойный лес. Зеленое полотно, в котором запутались золотисто-коричневые мачты. Последний раз Вадим приезжал в Тульскую область в середине девяностых. Со смертью тетки порвалась пуповина, соединявшая его с городком на берегу Плавы. С шершавыми стволами деревьев, туманом, дымящимся над ними. Не отступающая ни на шаг туча зацепилась брюхом за пики сосен, и ее брюхо разорвалось. Вода обрушилась на трассу. Потемнело, словно кто-то прикрутил освещение до минимума. Лапки дворников деловито заерзали по стеклу. В свете фар окружающий пейзаж казался Вадиму потекшей акварелью. Небо хлестало автомобили плетью ливня, словно погонщик скот, и металлические звери поторапливались. Вадим же, напротив, сбавил скорость, не желая рисковать на мокрой дороге. Московских друзей он уже предупредил об опоздании. За городом Чернь Вадим свернул к АЗС. Окончательно стемнело, дождь прошил сумерки серебряными нитями. Вадим выбрался из «шкоды» и засеменил к пластиковой коробке мини-маркета. На улице было по-мартовски свежо. Ветер ломал прямые линии дождя и бил по лицу влажными ладонями. В помещение парень вошел мокрый и озябший. – Ну и погодка, – весело прокомментировал он. Сидящая за кассой одинокая девушка оторвалась от журнала и сдержанно улыбнулась посетителю. У нее были темные прямые волосы и почти готский макияж. Шею украшала цепочка с кулоном в виде перевернутой звезды. Вадим решил, что факт воскресения Христова не слишком радует ее, и ограничился светским приветствием. – Удачное я время для поездки выбрал, – сказал он, расплачиваясь за бензин. Девушка одарила его очередной вежливой улыбкой, но не поддержала разговор. Он немного расстроился: во-первых, брюнетка была действительно хорошенькой, во-вторых, любивший поболтать Вадим порядком устал от дорожного одиночества. Он вышел из мини-маркета, накидывая на голову капюшон. Дождь заслонил стеной окружающий пейзаж. В воздухе над трассой бурлила настоящая река, в которой мчались, будто на нерест, рыбы-автомобили. Наполняя бензином бак, Вадим думал, что неплохо было бы перебраться в глубинку, подальше от столичной суеты. Отстроить избу, жениться на простой русской красавице, пусть даже носящей на груди звезду Бафомета. По грибы ходить и по малину… Картинка идеалистичной жизни, вставшая перед глазами, вмиг разрушилась. Блуждающий взгляд Вадима уперся в фигуру за трассой. Человек стоял у кромки леса, дождь и разделяющее их расстояние превращало лицо незнакомца в смазанное пятно. Весь его силуэт был смазан, странно вытянут и недоработан. Словно Папа Римский на портрете того безумного художника со съедобной фамилией. Незнакомец смотрел в упор на Вадима. По спине парня пробежали мурашки. В том, что кто-то торчал возле леса, под проливным дождем, не было ничего сверхъестественного. Насторожило Вадима другое: он уже видел эту фигуру, причем совсем недавно. Шоссе возле Мценска делилось на новенькую эстакаду и старую, полузаброшенную, ветку, пять километров щебня и разбитого гудрона. Вадим воспользовался старой дорогой, и – он готов был поклясться – тот же человек провожал его взглядом, стоя по колено в болотце посреди поля. Хмурясь, парень побежал назад к мини-маркету. Возле дверей он оглянулся. У леса никого не было. Будто порыв ветра унес зыбкую тень. «Унес – и замечательно», – сказал себе Вадим. Кассирша одарила его очередной, до обидного натянутой улыбкой. – Решил подкрепиться, – краснея под безразличным взглядом, пояснил он и прошел в торговый отдел. Стеллажи уходили в глубь помещения, образуя два коридора. Товар предлагался стандартный: закуски, шоколад, пресса. Вадим задержался у стенда с журналами. Он полистал какой-то пафосный глянец. Мысли вновь вернулись к брюнетке за кассой, а от нее – ко всем брюнеткам в целом. Собственная природная скромность досаждала Вадиму. Киевские девушки им мало интересовались, в свои двадцать пять он не имел опыта серьезных отношений. Последнее время он все чаще задумывался о переезде. Замигала красным огоньком камера наблюдения в углу. Кассирша наблюдала за единственным покупателем. Вадим помахал в камеру рукой, тут же стушевался и поспешил дальше по проходу, к холодильникам с напитками. Он остановился, выбирая между пепси и фантой. За витринами раздался шорох. Вадим вздрогнул от неожиданности. Он не подозревал, что, кроме них с кассиршей, в магазине есть кто-то еще. Невидимый покупатель, а может, работник АЗС стоял в параллельном проходе: парень слышал его тяжелое дыхание. И шепот. Да, человек по ту сторону стендов едва слышно шептал. Схватив первую попавшуюся банку, Вадим попятился к кассе. Брюнетка встретила его фирменной, ничего не значащей улыбкой. «А с чего ты решил, что она должна флиртовать с первым попавшимся клиентом?» – одернул он себя. – Это всё? – спросила девушка. – Пожалуй, приплюсуйте вон тот магнитик в виде пасхального яйца. Кассирша потянулась к стенду с сувенирами. Сбоку от нее стоял небольшой монитор, на экран которого транслировалось изображение с видеокамеры. Вадим увидел торговый отдел и темную фигуру, быстро прошедшую мимо холодильников. – Сегодня у вас немного клиентов, да? – спросил он, всматриваясь в монитор. – За последний час только вы двое, – последовал ответ. Он не поинтересовался, что имела в виду девушка. Почему-то ему захотелось быстрее покинуть мини-маркет. На улице началась настоящая буря. Казалось, тысячи садовых шлангов извиваются, орошая землю. Вадим едва не споткнулся, заметив возле «Шкоды-Форман» человека. Он был невысоким и худым. Воротник болоньевой куртки поднят, черная шапка надвинута на брови, а рот прикрыт плотно намотанным шарфом. Та часть лица, которую удавалось разглядеть, принадлежала молодому парню, ровеснику Вадима. – Добрый вечер, шеф, – произнес незнакомец хрипло. – Христос воскрес, – машинально отозвался Вадим. Незнакомец странно дернулся, промычал что-то невнятное и закашлял. – Ну да, а как же, – зло сказал он и кивнул на «шкоду»: – Твоя машина, да? Вадим смахнул с глаз влагу. В памяти замелькали кадры из криминальной хроники, истории о водителях, ограбленных случайными попутчиками. – Ага, – пробормотал он, открывая дверцы. – Хорошая. – Голос незнакомца трещал и ломался. – Старые все хорошие. – Извините, я спешу, – отвел взгляд Вадим. – Слушай. – Незнакомец воровато оглянулся по сторонам. Дождь хлестал его по лицу, с куртки стекали потоки воды. – Мне в Плавск надо. До Плавска подвези, а? Сформулированные заранее слова отказа замерли на устах Вадима. – Ты из Плавска? – Ну, так, – воодушевился незнакомец. Сердце Вадима растаяло. – Земляк, значит. – Земляк, – подтвердил парень. Вадим закрыл водительскую дверцу и открыл пассажирскую. Ожидая, пока незнакомец обойдет автомобиль, он на миг засомневался в правильности решения. Было в попутчике что-то внушающее опасение. Что-то, помимо прокуренного или больного голоса. «Уж не рецидивиста ли я взялся подвести?» – с опаской подумал Вадим. И все же волшебное слово «Плавск» пересилило страх. Не мог он бросить под дождем земляка. Никак не мог. Попутчик сел рядом с водителем и стянул с себя шапку, обнажив бритую под ноль макушку. Он был неимоверно худ, казалось, совсем недавно оправился от тяжелой болезни. Желтая кожа обтягивала череп, из-под воспаленных век смотрели похожие на яичные желтки глаза. Ни ресниц, ни бровей у человека не было. Ругая себя за опрометчивость, Вадим протянул попутчику руку и представился. – Санька я, – прохрипел земляк в шарф. У Вадима было ощущение, что он пожимает не руку, а сухую ветку.