Мое облегчение было не меньшим. Это было мое самое первое «нет» на работе. Мой первый момент самоутверждения как лидера, капитана суденышка, которое, как мы все считали, будет крохотной яхточкой под названием «безымянный пилотный выпуск Шонды Раймс», но оказалось гигантским океанским лайнером под названием «Анатомия страсти». Мое первое НЕТ. И мое любимое НЕТ. Благодаря этому НЕТ я решила, что теперь я стою за штурвалом этого судна. И начала именно так себя вести. Я начала вести себя так, словно та штука в моем мозгу была нашим единственным истинным севером. И что мы будем ориентироваться по нему, что бы ни случилось. Что произошло благодаря этому НЕТ? Сандра О переступила порог студии на следующий же день. Замочек в моем мозгу нашел свой ключик. Родилась Кристина Янг. Да-да-да. «Нет» – слово мощное. Это тяжелое вооружение, которое стоит иметь в своем арсенале. Но это оружие, очень трудное в развертывании. Все знают, как трудно говорить «нет». Это одна из причин, по которым люди ничтоже сумняшеся просят вас об одолжениях, просить о которых не имеют ни малейших оснований. Они знают, как вам трудно сказать «нет». «Сможешь приглядеть часок за моими детьми?» «Можно мне поносить твои бриллиантовые сережки?» «Дашь мне на время свою машину?» Или дают вам указания, давать которые – совершенно не их дело. «Мне понадобится, чтобы ты отработала мою смену». «Мне нужно, чтобы ты одолжил мне сотню долларов». Кстати, ответом на все это должно быть «нет» – если только человек, обращающийся ко мне, не один из моих близких друзей и не ближайший родственник. Честно говоря, если это не ближайший друг и не родственник, у них нет ни малейшего основания даже задавать подобные вопросы. Нет. Нет. Нет. Но говорить «нет» трудно. Несмотря на то что я стала мастером в умении говорить «нет» на работе, личная жизнь – это другое дело. В личной жизни все иначе. На работе я прикрываюсь щитом целесообразности для сюжета, сериала, актерского состава, съемочной группы, сотрудников. Вне работы я выступаю от лица того, что лучше для меня. А кто я такая? Мне прекрасно удается заботиться о других людях. Так почему же я совершенно не умею заботиться о самой себе? Почему я настолько не готова обращаться с собой с такой же добротой и предупредительностью, давать себе такие же послабления, окружать себя такой же защитой и заботой, какие я обеспечила бы любому другому человеку? Эта проблема никуда не делась, когда я стала успешнее на своей работе. Только усугубилась. Год «Да» без устали снабжал меня новыми открытиями, пока я слой за слоем шелушила себя, словно луковицу. Когда я добралась до этого «да», до своего желания не быть прикроватным половичком, говорить «да» слову «нет», телевизионные предпросмотры[46] только-только завершились. Я только что стояла на сцене в Линкольн-центре рядом с Виолой Дэвис, в то время как ABC объявила миру, что наиболее ценный участок телевизионной «недвижимости» будет закреплен за мной. Что компания заполнила весь вечер четверга продукцией «Шондалэнда». Не один какой-то сериал. Все разом. «Анатомия страсти» в восемь, «Скандал» в девять, «Как избежать наказания за убийство» – в десять. Тринадцать лет назад, говоря своему агенту Крису о том, что хочу переключиться с киносценариев на телесценарии, я шутливым тоном ляпнула: «Хочу захватить мир через телевидение». Я еще не раз повторяла это, все тем же шутливым тоном, – друзьям, сестрам, всем. К чему ты стремишься? Хочу захватить мир через телевидение. Я говорила это шутливо. Но я не шутила. Никогда не шутила. И вот теперь это происходит. На сцене Линкольн-центра, и рядом со мной стоит Виола Дэвис[47]. Моя мечта становится явью. Знаете, что случается, когда все ваши мечты становятся явью? Ничего. Я осознала одну очень простую истину: все эти успех, слава, «сбыча мечт» не исправят и не улучшат меня. Это не мгновенно действующее зелье для личностного роста. Реализация всех моих мечтаний, казалось, лишь усилила те качества, которыми я уже обладала. Так как там насчет моей неспособности быть акулой? «УконтраПоупить» кого-то? Решать, управлять? Говорить «нет»? На работе, в интересах моих сериалов и моих сотрудников – сколько угодно. В «Шондалэнде» я была истинным гладиатором. Я была бесстрашна. Я сражалась с неиссякаемой энергией. А вне офиса? В собственных интересах? Я каким-то образом снова все время оказываюсь в кладовке. Дайте мне знать, если вам понадобятся какие-то консервы. Я была как беспомощный ягненочек, ждущий заклания. Совершенно взрослый, создающий телевизионные сериалы, беспомощный ягненочек. Самая безумная черта в достижении успеха – то, что всевозможные люди решают, что ты разбогатела. И не просто разбогатела. Они решают, что ты – банк. Кстати, никто ведь не знает, какова на самом деле твоя ситуация, и предположение о том, что у тебя денежек куры не клюют, так им и остается – предположением. И не всегда верным. Если бы я была по-настоящему богатой – я имею в виду, воистину-взаправду богатой, настолько, что хватило бы на несколько поколений, – я жила бы в Вермонте. Варила варенье. И писала романы. А в это время мой мускулистый бойфренд – мастер на все руки, которого звали бы Фицем, Дереком, Джейком или Берком, рубил бы дрова и запекал на гриле ужин. Вы же видите, что я не в Вермонте, верно? Вы видите, что я не варю варенье? И что единственные мои Фицы и Дереки – вымышленные? Вы видите это, потому что вы здесь, тусуетесь со мной. Но другие… у них в их мультяшных глазах мелькают те самые мультяшные долларовые значки. В тот момент, когда я выпустила в эфир первую серию своего первого сериала, на свет божий стали вылезать люди. Люди, которых я когда-то знала. Люди, с которыми я не общалась годами. Люди, с которыми я была знакома лишь шапочно. Люди, которые, возможно, были знакомы с кем-то из знакомых моей мамы. Люди, которых связывали со мной тончайшие из всех возможных нитей… Рабочие места, возможность погостить в моем доме, деньги, сценарии на прочтение, роли в сериалах, просьбы о прослушивании, деньги на обучение, фильмы на финансирование, знакомства со знаменитостями, вложения в компании, встречи с детьми их друзей – нет такой просьбы, с которой бы ко мне не обращались. Поначалу я просто не могла в это поверить. Вот не могла, и все. А еще я не могла сказать «нет». Я мямлила, что попытаюсь. И пыталась. А потом ловила себя на том, что нервно мямлю какую-то отговорку и загоняю себя в порочный круг, который каким-то образом всегда заканчивался тем, что я говорю «да». Мама смотрела на меня неверящим взглядом. Взбешенная вместо меня. – Кто-кто тебе позвонил и чего попросил?! Мы что, знаем этого человека? Дай мне его номер, и я об этом позабочусь. Разговор, оканчивавшийся словом НЕТ, был для меня ЧП на пять брауни. При той частоте, с которой поступали ко мне просьбы и требования, вскоре понадобился бы автопогрузчик для доставки меня в специальное медучреждение. Не смейтесь. Перспектива автопогрузчика вовсе не шутка – это моя темная сторона. Но потом, к счастью, лавина просьб – так же внезапно, как и нахлынула, – начала постепенно убывать, оставляя тонкую струйку. Годы спустя я узнала, что моя сестра Сэнди мастерски научилась вмешиваться и отфутболивать безумные просьбы об одолжениях еще до того, как я о них узнавала. У меня хорошие сестры. Гордон, Зола и Скотти говорили мне, что тоже разбирались с этими просьбами. Мои родители захлебывались в них. Эти просьбы донимали всех, кто меня окружал. И окружающие добровольно действовали как живые щиты. Оттесняя орды чудаков и наглых охотников за деньгами. Но они не могли оттеснить людей, которых я считала друзьями. Людей, которых я считала близкими. Людей, с которыми я по наивности встречалась. Лис в моем курятнике. Вскоре после начала года «Да» одна женщина, которую я хорошо знала и очень любила (какое бы подобрать для нее имечко… например, Лора), попросила ссудить ей большую сумму денег. Очень большую сумму денег. Больше, чем мне пришло бы в голову потратить за один раз. Лора просто небрежно попросила об этой сумме, как будто ей нужно было каких-то пять долларов. Я родом со Среднего Запада. Я с вами поругаюсь, если вы станете убеждать меня покупать дорогущий сыр, – от обычного сыра тоже никто не умирал. Ну и что, что дешевая туалетная бумага обдирает задницу? По ней-то как раз и поймешь, что вытерлась дочиста. Понимаете, к чему я? Я не смогу нормально чувствовать себя, расставшись с такой суммой денег. Мы с Гордоном, Золой и Скоттом ужинали. – Скажи «да» слову «нет», – уговаривали они меня. – Никто не должен просить у тебя таких деньжищ. Это твои деньги. Ты заработала эти деньги. Ты вкалывала ради этих денег. Ты никому их не задолжала. Да будь хоть квинтиллиардершей – ты не обязана никому отдавать и гроша из своих денег. – «Нет» – это полное предложение, – поучает меня Сэнди. – Говоришь «нет», потом «до свиданья». Ты не обязана никому ничего объяснять.