И Минди – П.Е.И. Первая. Единственная. Иная. Я задумываюсь о том, сколько вопросов задают Минди из-за того, что она американка индийского происхождения. Наверное, столько же, сколько задают мне насчет моего афроамериканского. Каково вам, женщине-афроамериканке… (заполните пробел)? Намек. Ответ, чем бы ни был заполнен этот пробел, всегда одинаков: не знаю. Поскольку я никогда не была никем иным, кроме как чернокожей женщиной, я не могу сказать вам, насколько иными являются мои ощущения по сравнению с ощущениями любой белой женщины. Это омерзительный вопрос. Перестаньте его задавать. Готова поспорить, Минди ненавидит свой статус П.Е.И. так же, как я. Я говорю ей «да». Сразу же после того, как я говорю «да», меня настигает ужас этой ситуации. Я придумываю всевозможные пути отступления. Можно, к примеру, чем-нибудь серьезно заболеть. Третий Крис в моей жизни (если вы еще не потеряли счет, у нас первый Крис – рекламный агент, а второй – Крис-крестный), мой агент Крис Силберманн, говорит, что ничего отменить я не могу. Он говорит, что я сказала, что сделаю это, и ему уже сказали, что я это сделаю. Он говорит, что я буду это делать. Он говорит это очень твердо. Мне кажется, Крис-рекламный-агент и Крис-просто-агент договариваются за моей спиной. Напомните мне что-нибудь с этим сделать. Почему мне так страшно? Меня не беспокоит паника во время съемок. Пережила же я съемки для шоу Киммела, длившиеся целый час. Вполне могу пережить и пару съемочных проб без гипервентиляции. Я не переживаю из-за необходимости присутствовать на съемках или из-за того, что съемочная группа и актеры будут злобствовать или потешаться надо мной. Съемочные группы на TV славятся тем, что в них работают отличные люди. И в любом случае над гостями во время съемок никто не смеется. Меня беспокоит то, что случится, когда программа выйдет в эфир. Не из-за моих актерских навыков. Не думаю, что кто-то собирается специально смотреть, как я играю, и восклицать: «Боже ты мой, Мерил Стрип лучше пойти повеситься, потому что теперь у нас есть Шонда!» Не думаю даже, что кто-то скажет, что следует пойти повеситься какому-нибудь Джо из местной самодеятельности. Я знаю, что не опозорюсь вконец. Ну… может, и опозорюсь, но я же делаю телефильмы, народ! Я понимаю волшебство, которое творится в монтажной. Если я покрою позором съемки «Проекта Минди», продюсеры шоу любезно спрячут все это при монтаже. А потом, если хватит ума, будут шантажировать меня отснятым материалом до конца моей жизни. Я беспокоюсь, что люди будут шептаться: «Кем она себя возомнила, играя в телефильме? Неужто она считает себя гениальной актрисой? Неужели она такого высокого мнения о себе? Ой-ой, похоже, мы самую малость самовлюбленные, да?» Вы меня услышали. Я боюсь, что люди будут думать, что я слишком себе нравлюсь. Да-да-да. Захожу в «Твиттер», проверяю, что новенького в мире, и вижу твит от какого-то сайта, посвященного материнству. В нем сказано: «Бессонные ночи – почетная награда для мамы». Что? Почетная награда? У меня тут же начинает дымиться шевелюра. Просто воспламеняется от мгновенного бешенства. Возможно, это бешенство особенно сильно потому, что у меня до сих пор не прошло ПТСР[40], оставшееся от дней младенчества старшей дочери. Мой идеальный прекрасный чудо-ребенок? Никогда не спал. Никогда. НИКОГДА. Как и я. Через двенадцать лет воспоминания об этих ночах, об этой депривации сна до сих пор заставляют меня тихонько раскачиваться взад-вперед. Хотите подвергнуть человека пыткам? Вручите ему обворожительного любимого малыша, который не спит. Почетная награда? Необходимое зло – да. Головная боль – да. Почетная награда?! Вы, блин, шутить изволите? Кто верит в эту дичь? Кто пьет НАСТОЛЬКО забористый кул-эйд?[41] Но многие верят. БОЛЬШИНСТВО верит. Думаю, мне никогда прежде не приходило в голову, насколько много и часто женщин хвалят за демонстрацию качеств, которые, в сущности, делают их невидимыми. Когда я на самом деле задумываюсь об этом, до меня доходит, что злоумышленниками являются речевые штампы, как правило используемые для того, чтобы хвалить женщин. Особенно матерей. «Она пожертвовала всем ради своих детей… Она никогда не думала о себе… Она отдала все ради нас… Она неустанно трудилась, чтобы у нас гарантированно было все необходимое. Она стояла в тени, она была ветром в наших крыльях». На этой идее построены целые компании – производители открыток. «Расскажите ей, как много на самом деле значат для вас те мелочи, которые она делает для вас весь год и которые, казалось бы, остаются незамеченными». Подарив открытку за 2,59 доллара. Эта идея – фундамент, на которой построен День матери. Это хорошо, талдычат нам. Это хорошо, что мама принижает себя и делается великомученицей. Вот эта идея: матери, вы такие замечательные и хорошие люди именно потому, что умаляете себя, потому что отрицаете собственные потребности, потому что неустанно вкалываете, оставаясь в тени, и никто никогда не благодарит вас, не обращает на вас внимания, – все это делает вас ВОСХИТИТЕЛЬНЫМИ. Фу! Что это, черт возьми, за идея? Стал бы хоть КТО-НИБУДЬ хвалить за это мужчину? Ведь нет таких, кто надеется внушить своим дочерям мысль о правильности такого поведения, верно? Верно? Я не говорю, что МАТЕРИНСТВО не заслуживает похвалы. Материнство следует хвалить. Материнство прекрасно. Я сама мать. И считаю, что это прекрасно. Существует множество причин и обоснований, по которым матерей можно и нужно хвалить. Но за культивирование чувства невидимости, за мученичество и неустанный труд, никем не замеченный и невоспетый? Это не те причины. Хвалить женщин за то, что они остаются в тени? Неправильно! Где поздравительная открытка, которая хвалит таких матерей, которых я знаю? Или, еще лучше, такую мать, которая воспитала меня? Мне нужна открытка, в которой будет сказано: «Поздравляю с Днем матери свою маму, которая научила меня быть сильной, быть влиятельной, быть независимой, быть конкурентной, быть самой собой и бороться за то, чего я хочу». Или: «С днем рождения, мама, которая научила меня спорить, когда необходимо, вслух защищать свои убеждения и не отступать, если я знаю, что права». Или: «Мама, спасибо тебе за то, что научила меня устраивать разносы и брать на заметку провинившихся на работе. Выздоравливай скорее». Или просто: «Спасибо тебе, мама, за то, что научила меня делать деньги и радоваться этому. Счастливого Рождества». Где поздравительные открытки для такой матери, которой пытаюсь быть я? Для такой матери, которую мне хочется, чтобы видели во мне мои дети? Для таких матерей, какими я хочу однажды увидеть своих дочерей? А если нет поздравительных открыток, то что есть? Есть я. Я должна быть сама себе поздравительной открыткой. И для того чтобы это сделать, я должна быть способна хотя бы принять комплимент. Да-да-да. Когда я впервые пытаюсь это сделать, получается жалко. – Вам идет этот цвет. Я еду в лифте. Только я и еще один человек. Приятный на вид мужчина. Он улыбается мне. Почему этот мужчина улыбается мне? У меня решительно отсутствует талант понимать, когда мужчина со мной флиртует. Мой друг Гордон в таких случаях всегда потом говорит мне: «Дура! Он же с тобой флиртовал. Он пытался познакомиться с твоей клиенткой». «Познакомиться с твоей клиенткой» на языке Гордона означает «переспать». Видите ли, «клиентка» – это моя… Проехали. Я стою, уставившись на этого приятного на вид мужчину, который, возможно, желает знакомства с моей клиенткой. Растерянная. Он поднимает бровь. «Говори же, Шонда, не молчи». Наконец я собираюсь с мыслями.