Я предоставила себе выбор. Какое «да» я хотела сказать? Было два варианта. Я могу сказать: да, я хочу добиться в этом успеха. Я хочу быть здоровой. Я хочу прожить долгую жизнь ради себя и своих детей. Я хочу чувствовать себя хорошо. И, как только я это скажу, я должна взяться за гуж, делать дело, не жаловаться и согласиться с тем, что это будет тяжелая работа. Потому что это так и есть. Работа. Тяжелая работа. Зато я смогу пристегивать ремень в самолете. У меня не будет нарциссических страхов перед кармической авиакатастрофой. У меня не будет гигантского гроба и необходимости покупать палатку вместо платья. Если я скажу «да», то жизнь, которую я спасу, будет моей собственной. Или: я могу сказать «нет». Послать снижение веса подальше. В пень вас, кожа да кости! Я могу сказать: я не хочу добиваться в этом успеха. Я хочу есть жареную курицу. Я хочу быть телятиной. Но если я скажу «нет», если я скажу, что не хочу делать эту работу? Тогда игра окончена. Мне придется заткнуться. Я не хочу снова слышать собственное нытье насчет того, как я не смогла пристегнуть ремень в том самолете. Я не хочу слушать собственный монолог о том, как это обидно, когда не можешь коснуться пальцев на ногах. И не приходи ко мне, я, стеная о том, как были ранены твои чувства, когда ты не узнала себя в зеркале. Потому что я сделала выбор. Я сказала «нет». Погодите-ка! Ведь я сказала «да». Я сказала «да» жирдяйству. И если я говорю «да» жирдяйству, то мне необходимо нормально относиться к тому, что я буду долбаного 58-го размера. Мне нужно принять себя такой, какая я есть. Мне нужно купить собственный удлинитель ремня и вытаскивать его из сумки, смело и гордо, когда я сажусь в самолет. И пусть только идиот-сосед осмелится что-нибудь сказать! Проблема жирдяйства – не в жирдяйстве. Проблема во мне. Если я не собираюсь меняться, мне нужно жить дальше. Я не могу тратить драгоценное время на зависание в «ах, как жаль» и «если бы только». Вот что такое быть мечтателем. Мечтатели никогда ничему не говорят «да». Я ДОЛЖНА ДЕЛАТЬ. ТОЛСТАЯ ИЛИ ХУДАЯ. Я должна ДЕЛАТЬ. Не знаю, с чего я вдруг решила, что это будет легко. Хорошее легко не дается. На работе я – крутая воительница. Одержимая духом конкуренции. Я тружусь, как проклятая. Черт, я крутая, одержимая духом конкуренции воительница даже в игре в крокет с собственными детьми! Как-то раз дух конкуренции одолел меня в вязании. В ВЯЗАНИИ. Вот потому-то мне не разрешают вязать в присутствии других людей. Острые предметы, кровавая жажда победы, мотки шерсти – не самое хорошее сочетание. Я усердно работаю – так я добиваюсь успеха. Так добивается успеха ЛЮБОЙ. Так с какого же перепугу я решила, что снижение веса будет чем-то другим? Эта мысль служит для меня озарением. Мысль о том, что это не развлечение – это работа для крутой воительницы. Мысль о том, что снижение веса НИКОГДА не будет доставлять мне удовольствия. Что я ВСЕГДА буду хотеть жареной курицы. ВСЕГДА. ВО ВЕКИ ВЕКОВ. Я всегда буду предпочитать бегу или беговой дорожке позу «свернувшись клубком на диване с книжкой». До конца моих дней моя кровь будет бежать чуть быстрее от ароматов темного шоколада и бекона, смешанных вместе. Чизкейк всегда будет иметь для меня вкус любви. О, мне никогда не суждено полюбить снижение веса. Похудение – это не развлечение. И никогда развлечением не будет. ОНО НЕ ПРИНЕСЕТ МНЕ НИКАКОЙ РАДОСТИ. ОНО БУДЕТ ПИНАТЬ МЕНЯ В ЗАД И ВТАПТЫВАТЬ В ЗЕМЛЮ. Почему-то это понимание здорово поднимает мне настроение. Прелесть сниженных ожиданий. Когда я перестала рассчитывать, что мне это понравится, когда я перестала требовать, чтобы снижение веса было легким или приятным, когда я перестала желать, чтобы заиграл оркестр, необходимость уделять внимание тому, что попадало мне в рот, стала сносной. Потому что я не рассчитывала, что когда-нибудь станет лучше. Лучше не будет НИКОГДА. Это просто… отстой. Я сказала «да» снижению веса 8 марта 2014 года. Встав на весы 1 марта 2015 года, я обнаружила, что сбросила почти пятьдесят килограммов. Сейчас, когда я пишу эти строки, летом 2015 года, я еще сильнее похудела. Неожиданно. С другой стороны, все, что было сброшено после семи с половиной кэгэ, было неожиданностью. Больше, чем пара-тройка килограммов. Неожиданно больше. Но слово «да» – могучая штука. Итак. Я расскажу вам, как это было тяжело. Как я это ненавидела. И как все равно это делала. Но, друзья-читатели, кто-то из вас все равно задаст этот вопрос. Кто-то из вас спросит… – Шонда, какую вы соблюдали диету? Какую программу применяли? Разве я не сказала, что это никогда не будет легко? Никогда не будет быстро? Если бы это было легко и быстро, разве остался бы на свете хоть кто-то, рассуждающий о том, как трудно сбросить вес? Кстати, я готова спорить, что все эти распиаренные программы, рекламу которых вы слышите и видите, в том числе от своего врача, – они работают. Но только в том случае, если вы решите, что ВЫ выполните свою работу, чтобы заставить их работать. Мораль: ничто не будет работать, если вы не решите на самом деле, что воистину и по-настоящему готовы делать дело. Вы готовы? Вот как можно понять, готовы вы или нет: три года назад, если бы кто-то сказал мне что-то вроде: «Ничего не заработает, пока ты не будешь по-настоящему готова ради этого поработать», я бы силком кормила советчика сливочным маслом, пока он не стал бы весить тысячу фунтов. Потому что это звучит как полный отстой. Все кажется полным отстоем, пока не придешь в нужный психологической настрой. Все кажется полным отстоем, пока ты по-прежнему занята перечислением причин, которые заставят тебя съесть этот тортик целиком. У тебя должна быть возможность съесть весь этот тортик. Да. Должна быть. И ты можешь. Ты можешь съесть весь этот вкусный тортик. Тебе нужно просто принять как должное, что он добавит тебе жирное брюхо. И это нормально. Просто потом не жалуйся на то, что у тебя жирное брюхо. Перестань поносить и стыдить себя. Перестань прятаться. Будь заодно со своим жирным брюхом. Трать свое бесценное время, думая о чем-то еще помимо своего веса. Итак. Переходим к… – Но, Шонда, все же какую диету вы соблюдали? Какую программу применяли? О-хо-хо… Ладно. Я не сидела ни на какой конкретной диете и не применяла никакую конкретную программу. И не делала никакой снижающей вес операции. Но я скажу вам, что я делала. Я не профессионал ни в чем, кроме сценариев про придуманных телевизионных врачей, так что помните, что я абсолютно НИЧЕГО не знаю о снижении веса. Потому что я ПИСАТЕЛЬ. Что значит, что я всячески рекомендую вам вот что. 1. Для начала встретиться с официально работающим врачом-терапевтом. Я пошла к своему врачу и сказала: «Я больше не хочу быть жирной. Помоги. Мне». Врач буквально аплодировала мне. Ева в этом смысле – супер. Я потребовала и получила полное физическое обследование. Я сделала это, чтобы знать, с чем я работаю. Я хотела иметь возможность видеть прогресс даже в самом малом. Я делала все, что велела мне делать мой врач. После этого… 2. Я задумалась об упражнениях. Я обещала себе, что никогда не буду выполнять упражнение, если оно не будет мне нравиться. И не выполняла. Поначалу я вообще не упражнялась. Я была слишком поглощена стараниями убедить себя не есть все, что оказывалось в пределах досягаемости. Но когда я почувствовала, что готова, я позвонила тренеру. Я тренировалась с Жанетт Дженкинс и раньше. Ну, то есть в основном я жаловалась и хныкала, в то время как она пыталась заставить меня пошевелить телом. Теперь же я была готова делать то, что мне говорят. Жанетт убедила меня заниматься пилатесом, и я влюбилась в него. Ну а кто бы не влюбился? Это упражнения, которые делаются лежа. Взаправду. Словно вселенная наконец решила дать мне поблажку. Да, это было очень трудно. Но все же. ЭТО ДЕЛАЕТСЯ ЛЕЖА. 3. Я заставляла себя выпивать 64 унции[34] воды каждый день. Это МНОГО воды. Но в результате моя кожа стала выглядеть фантастически. 4. Я решила – и это стало для меня самым важным правилом, – что никакая еда для меня не под запретом. Я могла есть все, что захочу. При условии, что буду есть разумными порциями. А еще – и это была самая трудная составляющая – я могла есть только то, чего страстно желала. Попробуйте делать это в течение одного-единственного дня. Я настолько привыкла питаться просто потому, что было время завтрака, обеда или ужина! – я никогда не задумывалась всерьез, голодна ли я, не говоря уже о том, жажду ли я чего-то конкретного. Я никогда прежде не прислушивалась к своему телу всерьез. Знаю, знаю: фразы типа «прислушиваться к своему телу» звучат подозрительно. Как «синергия». Но это работает! Актеры из моих сериалов, похоже, поняли, что происходит, раньше всех остальных. Наверное, потому, что у них, актеров, тела – рабочие инструменты. Потому что на них смотрят целыми днями. Они обязаны быть физически осознанными, поэтому они сразу поняли, что для меня что-то изменилось. Да, они поняли – и, казалось, интуитивно угадали, какими трудами дается мне снижение веса. И окутали меня своей поддержкой. Кэти Лоус, Скотт Фоли, Керри Вашингтон и Эллен Помпео взяли на себя роль моих еженедельных болельщиков. Всякий раз, как я встречалась с кем-то из них на читке, у них находилось для меня ободряющее слово или объятие. Когда у меня наметился прогресс, Эллен сурово сказала мне: «Будь осторожна. Не расслабляй зад, леди». Невозможно, Эллс. Когда я начала по-настоящему худеть, стали происходить интересные события. Я перестала думать о своем теле как о контейнере для моего мозга. Я стала больше его осознавать. Во всех отношениях. Как оно работает, как оно себя чувствует, как движется. Я замечала, как мышцы моей спины напрягаются в ответ на стресс. Я чаще потягивалась. Это прозвучит странно, но я стала одержима стараниями сделать свою кожу идеально гладкой и нежной. Это означало ТЩАТЕЛЬНОЕ увлажнение коленей, стоп и рук перед сном. И я начала чувствовать себя физически сильной. В смысле – по-настоящему сильной. Теперь, вставая в «позу силы», я не просто чувствовала себя уверенной, как Чудо-женщина. Я чувствовала себя Чудо-женщиной. Двадцать пять сброшенных килограммов спустя я посадила на закорки Эмерсон и принялась галопировать по коридорам нашего дома, а она держалась за мои плечи и попискивала. Уложив ее днем поспать, я села на лестнице и разразилась слезами. Четыре месяца назад я не смогла бы заставить себя пробежаться по коридору с ребенком на закорках хотя бы один раз. Даже пройтись быстрым шагом. А галоп почти прикончил бы меня. Теперь я даже не запыхалась. Впервые в жизни женщина, которую приходилось одевать, как ребенка, с наказом стоять смирно в ожидании Опры, начала проявлять интерес к одежде. Дана Эшер не один год была моим стилистом. Но одевать меня для мероприятий было все равно что одевать толстый манекен – у меня не было никакого своего мнения, я просто носила одежду. Мне было совершенно наплевать, что́ Дана на меня натянет, только бы чувствовать себя невидимкой. Не то чтобы это имело какое-то значение, ведь ассортимент выбора одежды для женщин плюс-сайз всегда был скудным. Это угнетало. Теперь у меня наметилась противоположная проблема. Число вариантов выбора стало бесконечным. Ошеломляющим. Но я никогда прежде не отоваривалась в отделах одежных магазинов со стандартными размерами. Я чувствовала себя неловко. Я не представляла, что́ будет смотреться хорошо на этом новом теле, к которому я начала привыкать. Дана буквально выпотрошила мои шкафы. Все, что мне принадлежало, вплоть до белья, стало велико. Хорошие вещи пошли на благотворительность. (Я ухитрилась оставить себе все свои футболки с тематикой «Анатомии страсти» – они теперь висели на мне, но я не соглашалась расстаться с ними.) Больше почти ничего не осталось. Мы начали все заново. Дана учила меня одеваться, знакомила меня с цветами, о которых я никогда и не думала, убалтывала меня пробовать облегающую одежду. Я знакомилась с дизайнерами. Но ни одна вещь из тех, что я теперь носила, не заставляла меня чувствовать себя невидимкой. Внутри этого тела я нормально относилась к тому, что люди меня видят. Мужчины. Вообще-то они видели меня и раньше. Но я не обращала на это внимания. Я была в кладовке. Я писала. Я усердно пряталась. А в последнее время была занята защитой себя от того, что происходило в моей жизни. Сейчас я прихожу к осознанию того, что составляло часть этих событий.