– Тебя обобрали. – Словами кидаетесь, как собака хвостом крутит! Самовар стынет! – прикрикнула баба Феня. – А у мене горілка з собою. Хочете? – ни с того ни с сего перешла на украинский Аля. – Горілку я поважаю, – сразу переключилась баба Феня. – Сало є у вас? – А як же. Давай розливай і розповідай. Мы душевно провели вечер и напились в хлам. Баба Феня и Аля все время болтали по-украински, да и у нас с Дианой спьяну прорезалась українська мова. Уехали они назавтра, в полдень, едва оклемавшись с бодуна. Через неделю меня навестил Деструктор. Я увидела его в приоткрытую дверь коровника, когда скребла шкуру коровы, непонятно почему именующейся Розанной III. – Игорек! – я бросилась к нему и стиснула в объятиях, – Ой, наверное, мне стоило вымыть руки. – Да ничего, – успокоил он меня с непривычной кротостью. Он выглядел все тем же милым ребенком – светлые волосы, большие глаза, яркая курточка и значки с героями компьютерных игр. Мы помолчали, как будто не могли решить, кому говорить теперь, но потом начали разом: – Как ты? – Как ты? – Нормально. – Не знаю. – Пойдем-ка выйдем из коровника. Я тихо провела его в дом, в кухню, надеясь, что баба Феня не станет отвлекаться от телевизора – она смотрела передачи, одну за другой, и кляла на чем свет стоит все физиономии в ящике, гневно звякая спицами. – Садись, – я поставила чайник. – Ты голодный? – Нет. – Как ты добрался один? – Здесь прямой путь, не заблудишься. – Папа знает? – Догадывается, – Деструктор хмуро заглянул в свою чашку. – Жанна уехала. – Я знаю. Аля мне сказала, – я отметила, что он назвал ее Жанной, а не мамой. Было неловко расспрашивать его о ней, но Деструктор заговорил сам: – Она оказалась совсем не такой, как я представлял ее. Она думает только о шмотках, и показах, и съемках, и славе. Она не проводила время со мной. – Иногда люди так увлекаются работой или хобби, что им сложно переключиться… – Нет, – Деструктор упрямо мотнул головой. – Она просто меня не любит. – Игорек, – я опустилась на табуретку напротив и сокрушенно посмотрела на него. – Конечно, она любит тебя. Она такая молодая… наверное, ей сложно о ком-то заботиться в таком возрасте, и поэтому могло сложиться ложное убеждение, что… – Я достаточно взрослый, чтобы принять правду, – прервал мои излияния Деструктор. – Она меня не любит. Никогда не любила. Поэтому она бросила меня. Поэтому папа разлюбил ее и развелся с ней, – он весь съежился, но его голос звучал твердо. – Я больше не должен фантазировать о ней и ждать ее возвращения. Когда я понял это, я начал понимать многое. Что ты заботилась обо мне, что я тебе… нравился… – Ты и сейчас мне нравишься, – я прижала его к себе. Хотя мы явно исчерпали лимит объятий, Деструктор не пытался вырваться. – Этого папа и хотел: чтобы я узнал правду, – прошептал он, уткнувшись в мое плечо. – Только поэтому он пустил ее к нам жить. Он не мог даже смотреть в ее сторону, так она злила его. Ты вернешься к нам? Я заглянула в свои чувства и ответила как есть: – Через какое-то время. Не знаю точно. – Пожалуйста, поскорее. – Я постараюсь. Деструктор отстранился, наконец справившись с собой, и даже заулыбался. – Хочешь печенья? – Конечно! Я привез тебе значок с Painkiller. Ты любишь эту игру. – Спасибо, Деструктор. – Я больше не Деструктор. Хватит этой игры. – А кто ты теперь? – Я – это я. Игорь. – Хорошо, Игорь. Мы много гуляли. Я показала ему маленькую телочку, и коров, и свиней, и кур, и кроликов (про преступления мамаши-крольчихи я умолчала), и моего вольного грызуна Сократа. Крольчонок заметно подрос и совсем перешел на взрослый корм. Вечером я посадила Игорька на автобус до города, потребовав, чтобы он созвонился с Эриком и договорился, чтобы тот его встретил. Отпустив ребенка, я вернулась домой, накормила Сократа и заснула, улыбаясь до ушей. Утром я проснулась взвинченная, дошла до почты и позвонила Диане. – Диана, я боюсь. – Чего? – голос у нее был хриплый спросонья. Она недавно уволилась из «Синерджи» и до сих пор отсыпалась. Половина двенадцатого. У меня день был в самом разгаре, я уже гору дел переделала. – Возвращения! Я вернусь и превращусь в себя прошлую. Начну глупить. И метаться. И все станет как обычно. Отношения с Игорьком наконец наладились. А вдруг я снова разочарую его? Вдруг сделаю что-то не так? – Что ж тогда вообще ничего не делать – а вдруг облажаешься? – резонно возразила Диана. Но я была в расстройстве. – Ладно, – решила она после долгой паузы. – Я заеду за тобой сегодня. Она действительно приехала, на машине. За рулем сидела неприветливая девушка с длинным светло-русым хвостом. – Привет. Залезай, – Диана похлопала по кожаному сиденью. – Заодно и дом мой посмотришь. Мы его наконец-то довели до ума. Это, кстати, Ольга. – Соня. Очень приятно. Дом оказался роскошным, просторным. В нем даже были тренажерный зал и маленький бассейн в подвале! Заглядывая в комнаты, я завидовала белой завистью. – Шикарно! – А то. Я уже совсем перебралась сюда, перевезла все мои вещи. Квартира в городе, считай, уже продана, осталось только бумажки кое-какие оформить. – Как же ты будешь до города добираться? – Уже хожу на курсы вождения. Вот получу права – и красота. Мы засели в гостиной, заставленной японскими безделушками Дианы, причем устроились на подушках возле низенького столика – тоже очень по-японски. Тихая Ольга то появлялась, то исчезала. Она была такая неприметная, произнесла от силы слова три, я и лица-то ее толком не разглядела. Хотя я привыкла к работе, все же было приятно провести праздный день, пить пиво, есть креветки, трепаться и хихикать. Надеюсь, баба Феня справится там одна, раньше же как-то справлялась. «Кто такая Ольга?» – периодически возникал у меня вопрос, но я отвлекалась на другую тему, не успев спросить об этом. – Пошли, покурим, – предложила вдруг Диана. – Ты же вроде сто лет назад бросила. – Одна мне не повредит. Мы вышли во двор, в сельскую беспросветную тьму. Диана почему-то даже свет на крыльце включать не стала. Только вспыхнул во мраке оранжевый кончик горящей сигареты. – Будешь? – А давай. С десятого класса не курила.