В туалете я попила водички из-под крана, и тошнота утихла. Я почти решилась выйти, как влетела Лиля и захлопнула за собой дверь. Оттолкнув меня от зеркала, она достала пудреницу и начала истерично размазывать бежевый порошок по лицу. – Я тебе советую по-дружески – не трать на него время, – выдала она надсаженным голосом. – Ничего ты с него не получишь. Уж они умеют прятать свои денежки. Научился сын от папочки. А Борька-то каков? Слизняк. Только на болтовню и хватает! Даже не развелся! Вся моя молодость коту под хвост. – Спасибо за предостережение, – поблагодарила я, протискиваясь мимо нее к двери. На пути в столовую я снова увидела Татьяну. – Ничего страшного. У нас гостей часто рвет, – сообщила она шепотом. Все уже собирались на выход. – Вон, вон отсюда, – торопила Элеонора Викторовна. Меня не нужно было подгонять – я и так вылетела пулей. Юра ждал нас в машине. Мы уселись на заднее сиденье, и, придвинувшись ближе к Роланду, я потрогала его за рукав: – Тяжелый был вечер. Роланд непонимающе посмотрел на меня. – Обычный. И тогда слезы хлынули из моих глаз. Я отвернулась, чувствуя, что меня сотрясает дрожь. Он даже не заметил дрязги за ужином, годами выстраивая вокруг себя защитный заборчик, пока тот не стал так высок, что из-за него уже ничего нельзя было видеть. – Юрий, поскорее. Я должен был лечь спать пятнадцать минут назад. Дыхание Роланда уже выровнялось, а я лежала рядом с ним и не могла сомкнуть глаз. Мне вспомнилось, как Диана потешалась над ним. Но то, что происходило в его семье, не было смешным, и то, что в итоге получился такой человек, как Роланд, тоже. Я вертелась с боку на бок, но мысли метались в моей голове, как испуганные мыши в клетке. Мне нужен был кто-то, кто сможет меня успокоить, кто поможет мне забыть о сегодняшнем. И я схватила телефон. Номера Эрика у меня не было – я удалила его, борясь с соблазном позвонить. Пришлось набрать Деструктору. Я была уверена, что он не возьмет трубку. Но он взял. – Игорек? Он молчал. Я слышала музыку и отдаленные голоса. – Игорек, мне нужно поговорить с Эриком. Ты можешь передать ему телефон? Молчание и сердитое пыхтение. Потом он все-таки снизошел до ответа: – Я не хочу, чтобы ты расстраивала папу. – Игорек, мне очень плохо. Снова молчание, за которым, я не сомневалась, последуют гудки. – Да? – произнес Эрик. – Это я. – Привет, – его бодрый голос сразу помрачнел. – Можно я приеду? – Как ты доберешься? Дергать Юру в третий раз было немыслимо. – Вызову такси. – Жду. Голос девушки-диспетчера звучал уныло. – С праздником, – сказала я, чтобы немного ее подбодрить. – Хорош праздник. Самый паршивый Новый год в моей жизни, – буркнула она. Мысленно я с ней согласилась. Таксист приехал быстро, и, по сегодняшним меркам, почти трезвый. Вот только кристально-чистый и злобный дэпээсник так не считал. – Употребляли? – осведомился он мстительно. Между таксистом и дэпээсником завязалась перебранка, полная образных выражений и нецензурной лексики, и я потрогала таксиста за плечо: – Здесь близко, я дойду пешком. Сколько я вам должна? Улицы были безлюдны, только иногда вдалеке взмывали шутихи. Падал снег. Идти мне предстояло минут десять, и я погрузилась в печальные мысли, от которых меня отвлек скрип чьих-то шагов по снегу. Я обернулась и посмотрела назад. Шаги затихли. В темноте как будто бы угадывался силуэт человека. Я пошла, и он тоже пошел. Я убыстрила шаги, и он убыстрил. И все это без единого слова. И тогда я побежала. И человек за мной тоже побежал. До сих пор я считала, что не умею бегать быстро, но преследователь позволил мне обнаружить в себе скрытые таланты. Иногда я слышала его дыхание совсем рядом, но это только добавляло мне сил. Меня заносило на поворотах, но я не падала. Я проламывалась через сугробы и брала барьеры, как скаковая лошадь. Вот, наконец, моя улица… дом… подъезд… Я взмыла вверх по лестнице и замолотила в дверь. Показался Эрик, и я с рыданиями вцепилась в него. Выскочили Аля и Деструктор. Эрик втащил меня в квартиру и посадил на диван. У этих людей, несомненно, были ко мне претензии, но, пока я сбивчиво объясняла, что произошло или чуть не произошло, наши размолвки как-то позабылись. Когда я перестала всхлипывать, все расступились, позволяя мне лучше рассмотреть комнату и присутствующих. Деструктор был одет как Джек Воробей, на Эрике были джинсы и синяя майка с мрачной физиономией Джилл Валентайн25, Аля походила на карамельку в своем розовом коротком лайковом платье. В уголке скромно притулилась Олеся в платье принцессы с пышной юбкой и диадеме, заметно расцветшая с нашей последней встречи. Поскольку платье вряд ли было по карману ее матери-медсестре, я предположила, что к его покупке приложили руку Эрик и Деструктор. Они украсили комнату и даже втиснули елку между рабочим компьютером Эрика и стареньким Роботроном. На елке чего только не висело, включая: дискеты и перфокарты (Эрик), шоколадки в серебряных обертках (Олеся), бакуганы (Деструктор), серьги-подвески и павлиньи перья (Аля). Эта квартира пробуждала столько воспоминаний. Я понадежнее угнездилась на диване, где мы с Эриком проболтали тысячу часов и просмотрели сотню фильмов, и твердо решила, что в ближайшие часы никуда отсюда не уйду. На одну ночь все притворились, что я всегда была с ними и вовсе не сбегала ради сомнительных изменений в личной жизни. Мы пили шампанское (взрослое или детское в зависимости от возраста) и играли в игру из тарантиновских «Бесславных ублюдков», где тебе крепят на лоб карточку и нужно отгадать персонажа, чье имя написано на ней. К утру все повалились кто куда и уснули. Не прошло и получаса, как я открыла глаза и начала красться к выходу – к рассвету Золушка превратилась в крысу. – Не так быстро, – услышала я суровый голос Али и встала как вкопанная, хотя здравый смысл подсказывал бежать. Тушь размазалась по ее векам, что придало мрачный вид Але и какую-то особенную проницательность ее глазам. – Я тебя разгадала, – она ткнула в меня длинным, наманикюренным, увешанным кольцами пальцем. – Я поняла, почему ты бросила моего сына. – Вот как, – произнесла я тоном, намекающим, что я вовсе не намерена все это выслушивать. – Ты настолько себя не любишь, что не веришь, что тебя способен полюбить кто-то другой. Ты считаешь, что никто не может увлечься тобой надолго. Ты так боялась момента, что однажды он оставит тебя, что даже не решилась начать. – Я ничего не боюсь. Я просто пытаюсь рассуждать здраво. Мы не подходим друг другу. – Твой неврастеник для тебя, конечно, предпочтительнее, – продолжала Аля, не слушая меня. – Что бы вас ни связало, это точно не любовь. Но ты можешь надеяться, что эта связь окажется достаточно прочной. Не могу поверить, что ты удовлетворишься этим. Так и будешь до конца жизни есть холодную еду, потому что боишься обжечь язык? – Почему все вечно твердят мне что-то? – прохныкала я. – Я чувствую себя шизофреничкой. У меня в голове постоянно звучат голоса. Она открыла мне дверь и выпустила меня прочь. На остановке я села в раннюю маршрутку. Мир за окном был белым и замороженным. Мне было неуютно в нем и собственной коже. Я открыла дверь своим ключом и увидела Роланда. Он стоял посреди белого коридора в белой пижаме, и вид у него был бледный и растерянный. – Где ты была? – Я не могла заснуть и уехала в гости к друзьям. – Твой телефон не работал. – Аккумулятор разрядился. – Я… за тебя… беспокоился, – слова выходили из него рывками, как комки шерсти из пасти кота. А затем он осторожно, неуклюже обнял меня. Чувствуя его легкое прикосновение, я подумала, что он человек, которого не любил никто в целом мире. Глава 14: Принцесса в другом замке – Ситуация с шопингом в этой стране просто катастрофичная. Все, что на мне, куплено в Милане. Показать чеки? – Ни к чему, дорогая. У меня наметанный взгляд на работу итальянских модельеров.