Директриса устало вздохнула. – Ладно. Мы как-нибудь найдем вам применение. Я вышла из школы совершенно убитая. Деструктор ждал меня на лавочке, прячась под стетсоном от пока по-летнему жаркого солнца. – Ты должен вернуть макет! – У меня его нет. – Но директриса считает, что это ты его украл! – Я знаю. Но я этого не делал. Зачем мне анатомический макет? Захоти я полюбоваться на внутренности, у меня есть Интернет. – Даже если ты не брал его, обстоятельства против тебя. Тебе придется компенсировать его стоимость. – Я понимаю. Но я действительно этого не делал. – Ты обязан рассказать Эрику, – я едва не рыдала. – Я сам разберусь. – Директриса сказала, это уже не в первый раз… Что она имела в виду? – Неважно. – Нет, ты мне расскажешь, или я немедленно отправлюсь к твоему отцу! Деструктор злобно стрельнул в меня глазами из-под стетсона. – Ладно. Это случилось в прошлом году. У нас была математика. «Цифра 10», – сказала учительница. Я поправил ее, что цифры – это ряд от 0 до 9, числа же состоят из цифр, и 10 – это уже число. Тогда она сказала, что нет никакой разницы, и велела мне встать в угол. Стоя в углу, я догадался, что ее раздражение вызвано тем, что она осознала собственную профессиональную несостоятельность. Я ужасно разозлился. Взрослые так часто лажают, но никогда не признают свои ошибки. Когда урок закончился, и учительница вышла из класса, я, сублимируя агрессию, сгреб с ее стола ручки, карандаши, записную книжку и выбросил их в окно. Она обвинила меня в краже, и с тех пор у нас отвратительные отношения. «Сублимируя…», – мысленно отметила я. Надо сказать Эрику, что Фрейда Деструктору читать все-таки рановато. Пусть предложит ему что-нибудь безобидное – Юнга, например. – Теперь мне понятно, почему ты не хотел звать к директору папу – один раз попавшись, второй раз доверия к себе не ждешь, даже если действительно невиновен. Но, Игорек… я уверена, Эрик бы все понял правильно. – Он разочаруется во мне. – Уверена, этого не произойдет. – Мама уже во мне разочаровалась. Иначе она бы не уехала, – выпалил Деструктор и натянул стетсон на лицо. – Ты слишком переживаешь за меня. Не волнуйся. Я смогу найти эти деньги. – Ты смиришься с этим обвинением? Это несправедливо! – Мир вообще несправедлив. – Дети не должны так говорить, – ужаснулась я. – В мире, где Достоевского сослали на каторгу, инки проиграли конкистадорам, а Гитлер едва не победил, мои проблемы весьма незначительны, – мрачно произнес Деструктор и, ускорив шаг, пошел прочь от меня. В отличие от Деструктора, я не могла отпустить ситуацию так легко. С томиком Линды Френсис Ли, который я взяла в качестве моральной поддержки, в одной руке, и чашкой чая в другой, я допоздна шаталась по своей душной квартире. В моей голове переживания сегодняшнего дня мешались с давними школьными тревогами. В школе у меня была «4» с натягом по географии и прочим гуманитарным предметам, «3» по алгебре и прочим точным предметам, и вечная «2» по физкультуре. Мой титул был не из лучших – самая толстая девочка в классе. Выходя к доске, я становилась во всех смыслах крупной мишенью для шуток, поэтому предпочитала отмалчиваться за партой. Постепенно учителя пришли к убеждению, что я туповата, и оставили меня в покое. Я закуталась в розовый блестящий флер. Я таскала романы в рюкзаке и все время видела вокруг себя замки и горы романтичной Шотландии. Но среди этого прекрасного иллюзорного мира, где-то в глубине души, я чувствовала себя ужасно одинокой. Деструктор всегда выглядел таким самоуверенным. Я не могла представить, что у него могут быть проблемы. А сейчас я должна ему помочь. Приняв решение, я наконец смогла пойти спать. В десять утра я решительно шагала по направлению к школе, когда меня догнал Деструктор. За спиной на шнурке болтался его стетсон. – Так я и думал, – задыхаясь после пробежки, выпалил он. – Сегодня ты уже не моя мамочка! Иди домой! – Я решила найти настоящего похитителя, Деструктор. Я проведу собственное расследование. – Это будет как кабачок за рулем автомобиля. – Не смейся надо мной. В подростковом возрасте я прочла много детективов из серии «Черный котенок», и они развили мою смекалку. – Ага, но чтобы установить Winamp на компьютере, ты зовешь моего отца. – Не все люди сильны в компьютерных программах. – Не все люди вообще в чем-либо сильны. Ладно, сам виноват. Мне следовало припомнить, что у тебя есть свойство превращать самое заурядное событие в череду происшествий за гранью здравого смысла. Надеюсь, тебя просто выставят из школы. – Я обещала директрисе помочь с ремонтом, так что у меня есть повод находиться в школе в выходной день. Деструктор обреченно вздохнул. Мы прошли мимо пустой вахты, избежав необходимости давать объяснения, и поднялись на второй этаж, где, как неохотно указал Деструктор, находился кабинет биологии. Школа казалась бы совсем безлюдной, если бы не стуки и грохот, производимые рабочими. Дверь в кабинет биологии была распахнута настежь – в него сволокли стулья и парты из соседнего помещения, сложив их в опасно неустойчивые башни. – Все место преступления затоптали, – расстроилась я. – Предлагаю возрыдать и сдаться, – предложил Деструктор. – Ладно. Всем великим сыщикам приходилось сталкиваться с затруднениями в расследовании. – Так то великие сыщики… А у тебя вся жизнь – сплошное затруднение. – Восстановим последовательность событий… Ты прогуливал урок труда… – Чуть-чуть. – Кстати, часто ты пропускаешь уроки? – Не отвлекайся, Великий Мышиный Сыщик. – Ты стянул ключ от кабинета биологии… нехороший поступок. – Ты никогда не восстановишь последовательность событий, если будешь то и дело перескакивать на чтение морали. – Макет был на месте? – Не уверен… – Он был упакован в коробку. – Я просто не обратил внимания. – Ладно… пока оставим это. Для начала я заглянула в смежную лаборантскую. Там в колбах плавали части разных умерщвленных существ, и я решила, что, пожалуй, лучше сперва осмотрю кабинет. Через десять минут Деструктор сказал: – Ты можешь сколько душе угодно ходить по кабинету по-утиному, но все же напомню, что Эркюль Пуаро осуществлял поиск улик по-другому. Меня уже саму посещали сомнения в эффективности моего метода, но тут я обогнула стол и радостно закричала: – Нашла! Здесь упавший цветочный горшок на полу. И много следов! – Три дня и три ночи сидел Зоркий Глаз в темнице, а потом заметил, что одной стены не хватает, – пробормотал Деструктор. – Цветок могли уронить строители. Я потрогала сломанный листок. – Нет, это сделали не строители – листок успел подсохнуть, да и следы, судя по размеру, детские. Но учительница биологии бы заметила, что цветочный горшок упал с подоконника, ведь окно расположено возле ее стола. Значит, это произошло уже после ее отбытия на больничный. Я потянула створку окна, и она легко растворилась, оказавшись только прикрытой. Теперь понятно – горшок сбили, открывая окно. На белом подоконнике красовался замечательно четкий отпечаток испачканной землей подошвы в волнистую полоску. Были еще следы, но смазанные. Я выглянула в окно – на расстоянии полутора метров располагался козырек над черным ходом. А уж с него и до земли недалеко. – Кто-то выпрыгнул из окна. Знаешь, почему я так решила? Потому что следы смотрят в сторону улицы и окно открывали изнутри! Деструктор странно посмотрел на меня. – Это настолько очевидно, что я не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь. Схватив с учительского стола лупу, я принялась самым тщательным образом рассматривать след. – Думаю, без лупы тебе было бы проще оценить рисунок на подошве. – Настоящие детективы пользуются лупой. – Настоящие детективы не имеют никакого отношения к тем, которых ты видела в кино. Отложив лупу, я достала из сумки блокнот и, высунув от усердия язык, двадцать минут старательно срисовывала след. Когда я закончила, Деструктор вытащил свой мобильный и запечатлел улику на фото.