Споткнувшись, я во все глаза уставилась на Деструктора. – Что ты такое натворил, что даже отцу сообщить боишься? – Да так… главное, что все живы, правда? – Он ничего тебе не сделает. Ну заставит читать Гете. – Спасибо, мне еще Достоевского пять томов осталось. – И есть еще твоя бабушка… Деструктор надул щеки. – Слушай, если не хочешь мне помогать, так и скажи. – Я помогу. В пятницу, за десять минут до назначенного времени, я подошла к лишенному всякой индивидуальности серому прямоугольному зданию. Непристойная близость ларька, торгующего сигаретами и энергетическими напитками, заставила меня нахмуриться. В школе пахло мыльной водой и пылью. – Здравствуйте, я к директору, – обратилась я к вахтерше. Вахтерша чесала лясы с охранником, не замечая моего присутствия. – Здравствуйте! – крикнула я громко. – А, к директору… третий этаж. Взгляд вахтерши отчетливо выражал: «Ходят тут всякие». Ну почему, почему никто меня не уважает? Директриса оказалась дамой внушительной и выглядела так, будто ее рисовали по линейке – жесткий угловатый костюм, квадратное лицо, очки с прямоугольными стеклами. Чем-то она походила на Брежнева, но одарять меня поцелуями явно не собиралась. – Садитесь, – ее тяжелый взгляд так и припечатал меня к сиденью. – Итак, вы мама Игоря Любименко. – Да, – живо подтвердила я, впервые услышав фамилию Деструктора и ругая себя, что не потрудилась узнать ее заранее. – Эрик не смог прийти. Он… он уже двое суток, как засел за компьютер. – Вот как. «Блин», – подумала я. Если я уточню, что Эрик работает, она расценит это как попытку оправдаться? – Меня зовут София. – Ираида Феофилактовна. В этой школе нашкодивших детей не обязательно отводить к директору. Достаточно заставить их сто раз произнести ее имя-отчество. Сощурившись, директриса рассматривала мое лицо, и я подавила импульс почесаться. Как говорит моя мама, «хороший нос за неделю кулак чует». – У вас с мужем значительная разница в возрасте. – Даже курятину лучше брать посвежее, – брякнула я. – Хотя сейчас я припоминаю, что отец Игоря упоминал, что он не женат… – Не бросаться же мне на каждого школьника, от которого меня угораздило забеременеть? – говорят, некоторые люди немеют от волнения. Счастливые. Лицо директрисы стало таким твердым, что им можно было забивать гвозди. – Что ж, поговорим о вашем сыне. Учебный год едва успел стартовать, а Игорь уже перешел все границы. Да и в учебе его похвалить не за что. Хм. Девятое сентября. Вот уж действительно, молодой да ранний. – Да, Игорька не назвать… кротким, но разве он плохо учится? Он очень умный. – Или мнит себя таковым. Взгляните, – она раскрыла передо мной тетрадь. – Вот что он пишет во время словарного диктанта. «Кавалергард, – прочитала я. – Длинношеее. Параллелограмм. Афедрональный14. Абсорбент. Адсорбент. Фелляция. Биеннале». Хотя исправлений в словах не было, снизу стояла жирная двойка. – Он писал совсем не те слова, которые диктовали. – Я рада, что учительница не диктовала второклассникам слово «фелляция», – сказала я. – Каким образом оценить уровень его грамотности, если он отказывается выполнять контрольные задания? – Я думаю, если ребенок смог правильно написать «афедрональный», то и со словами покороче он тоже справится, – промямлила я. – Учительница английского уже на грани нервного срыва от его постоянных вопросов: как перевести на английский «руки не доходят»? а слово «перелай»? а выражение «склеить ласты»? – Я очень ей сочувствую, но, скорее всего, Игорьком движет искренний интерес… – А вот контрольная по математике… – Опять «два»? Ответы неправильные? – Правильные. Но где запись решения? Учительница обвинила Игоря, что он списал ответы у соседа, на что было заявлено, что это так же несправедливо, как кастрация Тьюринга15. – Вряд ли дети поняли, что значит «кастрация»… – Он не стал дожидаться перемены, чтобы просветить их. – Вы опасаетесь, что это обострило их фрейдистские страхи? – робко предположила я. – Мне кажется, вы не осознаете всей серьезности ситуации. Он совершенно отбился от рук. – Я слышала, что у одаренных детей часто возникают проблемы с дисциплиной, так как, легко решая школьные задачи, они переживают постоянную скуку и… – Уже сейчас он демонстрирует наклонности юного девианта… – Или программиста… – Грубит направо и налево… – Конечно, мы не можем понять все, что он говорит, но уверяю вас, не все эти слова грубые… Директриса хлопнула по столу ладонью. – Вы спорите со мной?! – Я? Нет, – я втянула голову в плечи, ощущая себя маленькой провинившейся школьницей. – Просто Игорек не так плох, как вам могло показаться. Это все, что я пытаюсь сказать. – Без сомнений, он еще не достиг нижней точки своего падения. Но он уже совершил серьезное преступление, за которое, будь он старше, ему пришлось бы отбывать тюремное заключение. – Что? – прошептала я. Мое сердце вдруг провалилось куда-то в ноги, и в груди стало пусто-пусто. – Он украл дорогостоящее школьное оборудование. Анатомический разборный макет торса человека. – Насколько дорогостоящее? – Семь тысяч рублей. За квартиру я отдавала сумму немногим больше, и у меня защипало в носу. – Я… мы извинимся, мы вернем… Но… как это произошло? Вы абсолютно уверены, что это сделал Игорек? – Макет был доставлен утром четверга, и примерно за пятнадцать минут до окончания первого урока завхоз самолично внес его в кабинет биологии и оставил на столе, заперев за собой дверь. Отмечу, что учительница биологии со второй половины среды отсутствовала по болезни. Тогда же, в четверг, Игорь решил прогулять урок труда, шедший вторым уроком. Поскольку он знал, что во время уроков в коридорах дежурит охранник, отлавливая праздношатающихся учеников, он самовольно взял с вахты ключ от кабинета биологии и направился туда. Еще до окончания урока учительница физики увидела Игоря, выбегающего из кабинета биологии, прижимая к себе рюкзак. Она остановила его и отчитала, после чего взяла ключ, брошенный на стол в кабинете, заперла кабинет и отнесла ключ ко мне, рассказав о проступке Игоря. Ключ оставался у меня. Спустя некоторое время, решив проверить возникшие у меня подозрения, я спустилась в кабинет и обнаружила, что макет пропал. – Макет был большой? Он поместился бы в рюкзак? – Большой, но компактно сложенный в коробке в разобранном виде, да и рюкзаки у школьников не маленькие. В случае, если макет не будет найден, вам придется компенсировать его полную стоимость. Кроме того, я надеюсь, вы понимаете, что после произошедшего я обязана сообщить в полицию с последующей за тем постановкой его на учет в детской комнате. Тем более что в прошлом году он уже совершал кражу в нашей школе. – О, нет, – ужаснулась я. – Пожалуйста… пожалуйста… мы все оплатим, если потребуется… будем следить за ним в десять глаз… можно ли как-то избежать полиции? Директриса задумалась. Пока длилось молчание, я отчетливо слышала, как мои нервы хрустят, как снег под ногами. – По выходным в школе продолжаются завершающие ремонтные работы, – наконец сжалилась директор. – Вы могли бы помочь нам. Возможно, вы умеете стелить ламинат или устанавливать пластиковые окна? – Я умею оттирать землей надписи со столов.