Ирина совсем скрылась под водой. К поверхности поднимались лишь пузыри. – По меньшей мере она была не ведьма9, – резюмировала бессердечная Диана. Перебирая в голове буквы в попытке составить из них слово (перегревшиеся на солнце мозги отказывались думать), мы вернулись в исходный пункт. Зрелище мы представляли забавное: мокрая Аня; еще более мокрая и полуживая от злости Ирина, которой удалось спасти туфельку, но при этом она потеряла вторую; я, трясущаяся после пережитых волнений; и невозмутимая, как горностай, запакованная в черную одежду Диана. И первые, кого мы увидели – наши ненавистные соперники из отдела IT, расположившиеся прямо на траве и отпивающие пиво из запотевших банок. – Мы победили, – известил Леша. – Вон сокровища. Мы перевели взгляд на распахнутый сундук, полный маек и бейсболок с логотипом компании. – Но… как? – Мы отгадали кодовое слово – «SYNERGY» и открыли сундук. – Но вы не прошли все испытания! – Нам не ставили условие пройти все испытания. Нам сказали – победит тот, кто откроет сундук. И не наши проблемы, если вам понадобились все буквы, чтобы угадать кодовое слово. На Ирину было больно смотреть. Она едва сдерживала слезы. – Ирина, – я коснулась ее руки. – Все из-за вас, вы, святая троица, – прошипела она, отдергивая руку. – Не попадайтесь мне на глаза! И, резко развернувшись, она удалилась широкими шагами. Вечером состоялась грандиозная попойка, и некоторые увлеклись настолько, что позже их пришлось в бесчувственном состоянии погрузить в автобус. Айтишники натянули на себя «сокровища» и сразу залили их пивом. Диана как ни в чем не бывало болтала с Лешей, да и Аня заметно повеселела, пусть и не скрыв свою сыпь под слоем пудры, но хотя бы сделав ее менее заметной. Под ручку она держала свою подружку Дану, и периодически они дружно заливались смехом. Самсон Петрович танцевал, выплескивая на окружающих содержимое своего бокала. Ирина же отсиживалась в домике, сославшись на головную боль после беготни на солнце. Мне все же довелось увидеть ее, когда, привлеченная чей-то заунывной песней, я вышла к ее домику. На бревнышке прямо под Ирининым окном сидел пьяный Данила и, эмоционально закатывая глаза, во всю мощь своих легких пел: – Возьми моё сердце, Возьми мою ду-ушу, Я так одинок в этот час, Что хочу умере-е-еть… – Да заткнись ты уже! – высунулась из окна голова Ирины. Даже в слабом свете, исходящем от тусклой лампочки над крылечком, было заметно, что после соприкосновения с ряской и тиной ее обесцвеченные волосы приобрели выраженный зеленый оттенок. Окинув Ирину туманным от винных паров взглядом, Данила отошел на десять шагов и меланхолично продолжил: – Мне некуда деться, Свой мир я разруши-и-ил, По мне плачет только свеча На холодной заре-е-е… 10 – Передай Ане, чтобы принесла еды, – сердито приказала мне Ирина и захлопнула ставни. Я вернулась к остальным, которые так громко разговаривали и смеялись, что я едва могла расслышать собственные мысли. Только Роланд, одинокий и печальный, как призрак, белел среди деревьев. Он так и не смог приспособиться к праздности, бессмысленной и беспощадной. На мне было выбранное Алей желтое платье, которое делало меня очень симпатичной даже в собственных глазах, и, наверное, поэтому меня вдруг охватила решимость. («Давай, срази его своим очарованием», – небрежно похлопывая помпоном по своей голой ноге, подбодрила меня одна из чирлидерш. У нее были черные волнистые волосы и синие глаза. Я решила, что ее зовут Джессика). Нерешительно приблизившись, я заглянула в дымчатые глаза Роланда. – Ярослав Борисович, – прошептала я, – в нашем отделе возникла проблема в связи с нехваткой канцелярских принадлежностей, а наша руководительница Ирина, к сожалению, очень загружена, и я не решаюсь обратиться к ней. На Роланда как будто плеснули живой водой. Во всяком случае, свой планшет он достал очень живо. – Мы могли бы оформить заказ прямо сейчас. – Это было бы чудесно. Нам столько всего нужно. Даже точилки для карандашей. Он уже водил кончиком пальца по экрану, раскрывая страницы. – Вы определились с маркой? – Давайте посмотрим весь ассортимент, – выдохнула я в стиле Мэрилин Монро, и в этот момент мы с Роландом стали немного ближе друг к другу. Мы провели восхитительных два с половиной часа, выбирая карандаши, и ручки, и папки для бумаг. Мимо нас то и дело сновала Аня с тарелками – видимо, у Ирины на нервной почве открылся жор. – А я вас помню… Анастасия? – София. – Ах да, София… точно. Сейчас мне припомнилась Анастасия. Беспардонная особа. Столько раз ставила меня в неудобное положение. – Как хорошо, что я не Анастасия, – нервно хохотнула я. – Кстати, София, я просмотрел отчет Ирины о работе отдела, и как раз собирался вас уволить… Но сегодня вы проявили ответственность, позаботившись о том, чтобы у вашего отдела было все необходимое для эффективной работы, и мне подумалось, что в вас имеется нераскрытый потенциал. А вот с Анастасией необходимо распрощаться. – Она уже не работает у нас, – быстро сказала я. – Да? Хорошо, когда люди сами догадываются о необходимости уйти. И еще… ваше платье. Не вздумайте надеть его в офис. Домой уезжали поздно. В автобусе сильно пахло алкоголем. На моем лице не гасла улыбка. А у Ирины не было причин для радости. На этот раз она сидела одна, потому что Роланд положил на место рядом с собой свой ноутбук, давая понять, что больше не намерен терпеть общение с кем бы то ни было. Но Ирине тоже было не до компании. Каждые двадцать минут она просила водителя остановиться и убегала во тьму. Она утверждала, что ее укачивает, но карман ее брюк топорщился, набитый туалетной бумагой, к тому же ее расстроенный после нервного переедания желудок выводил настолько громкие трели, что я могла слышать их даже через шум мотора. – Я совершенно удовлетворена. Теперь можно месяц не заниматься сексом, – съехидничала Диана, сверля взглядом спину Ирины, которой снова понадобилось выйти. В четыре утра, стоя возле двери Эрика, я размышляла, лег ли он спать. Решив, что вряд ли, я все-таки постучалась. Эрик открыл дверь, одетый в майку с Чипом и Дейлом и зеленые трусы. – Ой, ты спишь? – Спал. До того, как ты постучалась. – Прости… тогда я пойду. – Да нет, останься, раз уж разбудила, – Эрик посторонился, впуская меня в квартиру. – Как твой корпоратив? – Ужасно… чудесно… это был лучший корпоратив в моей жизни! Ты уверен, что тебя не нужно оставить в покое? – После выражения столь противоречивых эмоций мне не терпится услышать, как все прошло. Кофе? Бутерброд? – Да, – согласилась я, хотя знала, какие у Эрика масштабные бутерброды. – Слушай, я так взвинчена, и скоро уже на работу, так что, наверное, вообще не буду ложиться. Это будет считаться едой на ночь или сойдет за ранний завтрак? – Ты реши, как тебе удобно, а я подыграю. – Только… Эрик… надень, пожалуйста, штаны. Рассказывая, я наблюдала, как Эрик достает из холодильника ветчину, сыр, овощи, салатные листья, соус тар-тар, сооружая трехэтажного монстра. Иногда он прерывал процесс, чтобы целиком сосредоточиться на смехе. Больше всего его почему-то поразила моя беседа с Роландом. – О чем вы говорили? О ручках? Этот парень вообще в адеквате? Ладно, тебя не уволили, значит, в вашем странном времяпрепровождении был хоть какой-то смысл. Я подумала, что подобные комментарии нельзя воспринимать всерьез, если они исходят от человека, способного часами рассуждать о каком-то там Юниксе, но промолчала. – За два дня я соскучился по тебе и твоим чокнутым историям, – признался Эрик, и у меня потеплело на сердце. – Правда? Эрик, а ты посмотришь со мной «Мой маленький пони»? Прямо сейчас? – Конечно. – Только в моей квартире, а то разбудим Деструктора. Послышались шлепки босых ног, и в кухню явился Деструктор, сердито морщась от света. Он был в короткой пижамке с динозаврами. Заметив на его коленке помазанную йодом болячку, я порадовалась, что этот ребенок все-таки бегает, а не сидит сиднем над своими видеоиграми. – Нет уж, смотрите здесь. Под моим присмотром, – потребовал Деструктор. По непонятным мне причинам Деструктор предпочитал, чтобы мы с Эриком переместили наше общение на их территорию. Не став спорить, мы взяли тарелки и чашки и пристроились на диване, сдвинув постельное белье. – А пока вы будете смотреть детскую ерунду про пони, я буду читать Ницше, чтобы вы почувствовали себя ущербными, – пригрозил Деструктор. – Это ты почувствуешь себя ущербным, читая Ницше, – возразил Эрик. – Более того, я подозреваю, что и сам Ницше… После пони-марафона, зевая, я побрела на работу. Диана уже была на месте – такая же, как всегда. Аня помазала чем-то свою сыпь, и та заметно поблекла. Подошедшая Дана пожаловалась, что с утра ей звонит уже пятый из отдела социальных исследований с предупреждением, что не выйдет на работу, и она подозревает, что тенденция продолжится. А потом голос Даны застыл, и все звуки просыпающегося офиса обратились в льдинки, которые, упав на пол, разлетелись на тысячу осколков. Воздух стал тяжелее, свет ламп поблек. Явилась она, сокращая продолжительность нашей жизни одним лишь взглядом. В тот же день Ирина написала жалобу на имя гендиректора, обвиняя отдел IT в плохой работе компьютеров и игнорировании запросов персонала. В ответ пришел Леша и прикрепил на клавиши ее ноутбука маленькие записочки «Вкл», «Пробел» и «Стереть», чтобы у нее «возникало меньше проблем при эксплуатации оборудования».