Написала Аля, спрашивая, помогли ли чирлидеры. «Они идеально соответствовали общей атмосфере дурдома, – ответила я. – Спасибо тебе еще раз, что помогла с одеждой. Придешь ко мне сегодня вечером? Нажарим пончиков». Спустя некоторое время Аня помирилась-таки с Ириной, хотя прежнее к себе отношение ей восстановить не удалось. Она все еще держалась холодно со мной и Дианой в присутствии Ирины, но стоило той отойти, мгновенно очеловечивалась. В конце концов, корпоратив действительно поспособствовал улучшению отношений в отделе – ведь общий враг сближает. Диана продолжала потихоньку искать идеальную работу, игнорируя исходящую от Ирины леденящую ненависть. Ирина была бы рада уволить строптивую подчиненную, но ее останавливало осознание, что первой, кому Диана сообщит об этом, будет трудовая инспекция. У меня же спирало дыхание каждый раз, когда Ирина проходила мимо. Я понимала, что она никогда не простит нас. Не только за то, что мы не принесли ей победу, но и за то, что наблюдали ее поражение. Мы поставили ее авторитет под сомнение. Мы имели свою точку зрения. Кроме того, она едва не разревелась при нас! Я приходила утром на работу и улыбалась как обычно, но знала, что месть последует. Но в тот день, когда мы суетились на жаре, сшибаемые с ног окриками Ирины, я сделала одно важное открытие, позволившее мне по-новому взглянуть на многие вещи: все эти безупречные люди в дорогой одежде, выглядящие умными и высокомерными, иногда тоже проваливаются. Да еще с каким треском. Прямо как я. Глава 8: Нижние сферы В конце июля грянула страшная жара, привнеся в мою жизнь дополнительные страдания. К утру простыни становились влажными и липкими от пота, и я просыпалась вялая и преисполненная отвращения ко всему и вся. Зато в офисе кондиционеры шпарили вовсю, и я то дрожала, овеваемая со спины леденящим воздухом, то обливалась потом, чувствуя на себе взгляд Ирины, исторгающий адское пламя. Работы было мало, но морально мы испытывали космические перегрузки – взять хотя бы ежедневный отчет о проделанной работе. Если Ирина могла к чему-то придраться, она придиралась. Если не могла, то выговаривала за что-нибудь другое – одежду, осанку, манеру улыбаться. Выслушивая ее уничижительные комментарии, я старалась представлять золотых рыбок, снующих от одной стенки аквариума до противоположной. – Собака лает – ветер носит, – сказала Диана, от которой после нашего триумфального корпоратива Ирина старалась держаться подальше. – Когда ты перестанешь на нее реагировать, она отстанет от тебя. Она же просто неудовлетворенная жизнью садистка. Но я считала, что как только Ирина поймет, что я не реагирую, она придумает что-нибудь похуже. Дошло до того, что я начала просыпаться ночью, чтобы посмотреть на часы и успокоить себя, что еще какое-то время могу оставаться в безопасности. Радовал меня только Роланд. Он всегда вежливо отвечал на мое приветствие и даже почти запомнил, как меня зовут – только пару раз назвал меня Роксоланой. Но я решила, что Роксолана – красивое и романтичное имя, поэтому все в порядке. С августа должен был начаться отпуск, и я ждала его, как девятнадцатилетняя девушка ждет критических дней после бурной ночи. Во всем этом был один положительный момент – сыграли роль нервы или безбожная жара, но мой вес снизился до шестидесяти. Я даже не могла припомнить, когда я столько весила. Может, в десятилетнем возрасте. Конечно, мне было еще далеко до заветной цели в пятьдесят килограмм, но я чувствовала себя менее отвратительной. Решившись продемонстрировать свою фигуру и заодно поднять себе настроение, я даже купила желтый с зелеными листочками купальник и съездила на городскую набережную. На пляже народу было больше, чем капель воды в Волге, и на меня сразу наорали, что я хожу тут и брызжу песком. В итоге мне удалось примоститься на крошечном пятачке, скрючившись в три погибели. Загорать так было невозможно. Тогда я решила искупаться, нырнула, под водой кто-то ударил меня пяткой и, выныривая, я проглотила бычок. Кашляя, я пролила столько слез, что река стала соленой. На пути домой, трясясь в душной маршрутке, я мечтала об Испании, Греции и Египте, но мечты эти были горькие, как хина, потому что мои финансовые возможности не позволяли мне добраться даже до Украины. Да еще хозяйка квартиры недавно намекнула, что повысит оплату… Эрик работал. Он помогал делать игру американцам из Техаса, много и часто говорил по-английски, и когда ему приходилось снова переходить на русский, не сразу перестраиваясь, звучал как-то неуверенно. С наступлением сумерек он устраивал себе перерыв и звал меня на улицу проветриться. Если бы не эти встречи, я бы совершенно точно свихнулась и покончила бы с собой, включив духовку на кухне и доведя свой организм до летального перегрева. – Как ты умудрился связаться с техасцами? – спросила я его на очередной встрече. На Эрике была майка с изображением знаменитого водопроводчика Марио из старой игры на Денди, пожирающего гриб, щурясь от удовольствия. Светлые волосы Эрика торчали как иглы дикобраза, и я не была уверена, что за последнюю неделю он хотя бы раз поинтересовался, где в его доме расческа. – Да познакомился с одним на западном форуме программеров, он меня и подключил к делу. – А о чем игра? – Девочка приходит в школу и обнаруживает, что ее одноклассники и вся школа в полном составе превратились в зомби. Далее она пытается успокоить их с помощью тесака, обломка ржавой трубы, бензопилы и дробовика, случайно оставленных кем-то на территории школы. В финале выясняется, что она всех переубивала, находясь в состоянии токсического психоза, вызванного химическим загрязнением воды в близлежащем озере. – Какой отвратительный сюжет. – Да уж лучше, чем в «Фаренгейте»11. Ты не понимаешь. Это будет высококачественная третьесортная игра. Мы бесцельно слонялись по улицам, и я беспрерывно исходила нытьем. Другой бы уже сменил замок и перестал откликаться на собственное имя, а то и вовсе переехал бы на Гоа, но Эрик привык относиться ко всему легко, и бациллы моего уныния на него не действовали. Он считал, что я должна уволиться, но летом работодатели разъехались в волшебные края, и с вакансиями было глухо. Эрик даже предложил помочь мне деньгами, но я только недовольно дернула плечом. В тридцать лет финансово зависеть от недавнего школьника – разве это не признание жизненного краха? Стеная и вопия, я дожила до последнего четверга июля и возрадовалась, что еще один день в аду, и отпуск, являющийся мне в розовых грезах, станет реальностью. Я намеревалась поделиться радостной вестью с Эриком, но тут в дверь поскреблись и в квартиру вошел Деструктор. – У папы аврал. Он опасается, что ты повесишься на люстре, и поэтому прислал меня составить тебе компанию. Наверное, мы должны изобразить радость, но я предлагаю воздержаться и признать, что мы ненавидим друг друга. – Я тебя не ненавижу. – Просто подожди немного. – Что Эрик пообещал тебе за твое милосердие? – Деньги на Mass Effect 2. Теперь эта игра обязана оказаться гениальной. Или получится, как если бы я продал почку за IPad – ну, знаешь, один китаец так сделал. А потом потерял бы его в трамвае. – Не преувеличивай. Провести со мной вечер и отдать почку – не одно и то же. – Тогда напомню тебе, что нервные клетки плохо восстанавливаются, – Деструктор прошел в комнату и сел на диван. Он напоминал странную версию Эрика – меньшую по размеру и сочащуюся ядом. Но я заметила его скованность. Уверена, на предложение Эрика он согласился далеко не сразу. – Есть хочешь? – спросила я. Деструктор неопределенно пожал плечом, и я принесла ватрушку, которую испекла вчера на ночь глядя, когда спала жара. Правильнее было бы отправить Деструктора домой, но я все еще надеялась наладить с ним отношения. Странно сказать, но, несмотря на желчный нрав и несвойственное нормальным детям поведение, он мне нравился. – Я включу фильм? – предложил Деструктор. Какая-нибудь «Летающая опухоль 4». Жду не дождусь. Но музыка из заставки показалась мне знакомой, и, вернувшись из кухни со стаканами и пачкой сока, я узнала танцующую невесту, предваряющую «Свадьбу моего лучшего друга». – Папа сказал, девчонки любят что-нибудь сентиментальное. Я забил в поиске «сопли», и мне выдали вот этот фильм, – объяснил Деструктор. – Спасибо, Игорек. Я ценю это. Пока Джулия Робертс носилась по экрану, пытаясь отбить своего бывшего у Камерон Диаз, мне действительно стало легче. Но когда, с позором продув бой, Джулия почему-то вдруг уселась за стол вместе с остальными, и все хором начали петь, я дико зарыдала. Это было спонтанно и внезапно, как приступ икоты, и я не успела остановить себя. – Бедная Джулия… она осталась совсем одна… скоро она покроется морщинами, и всем уже будет плевать, какая раньше она была кра-а-сивая-я… – Но Джулия Робертс замужем, – проявил осведомленность Деструктор. – А-а-а! – еще горше заревела я. – Значит, одна останусь только я! Деструктор попытался меня успокоить. – Успокойся, – сказал он. – Если ты столь решительно настроена умереть в одиночестве, то подожди, пока я выйду из комнаты. И напиши моему отцу сообщение о моей непричастности. Послушай, – он с содроганием положил ладонь на мое плечо, – может быть, все еще будет хорошо. Может, ты встретишь какого-нибудь дяденьку, такого же пожилого, как ты. Несмотря на оскорбительную характеристику, похоже, он не пытался меня обидеть, просто совершенно искренне считал меня пожилой. Это тот случай, когда худшее – враг плохого. – Кажется, тебе пора домой, Игорек. – Наверное, – у двери он остановился и посмотрел на меня. – Смени обстановку. Вдруг поможет. – Ты пытаешься избавиться от меня, Игорек? – Нет. Если бы пытался, то сказал бы, что жаркое солнце Сомали излечит любые сердечные раны. – Все-таки ты циник, – я улыбнулась. – Может быть, это все лишь попытка компенсировать мою сверхранимость. – Вряд ли. По причине дефицита денежных средств для того, чтобы воспользоваться советом Деструктора и отправиться в Сомали, мне самой бы пришлось продать почку. Тем не менее поданная им идея прочно, как каблук-шпилька в трещине на асфальте, засела у меня в голове, и большую часть ночи я пролежала с открытыми глазами, повторяя: «Бежать, бежать». Вероятно, я разжалобила судьбу или докричалась до ангелов, но в пятницу, когда я бессмысленно шлялась по Сети, пользуясь отлучкой Ирины, я наткнулась на баннер: «Отдых за Волгой! Комфортабельный дом отдыха! Дешево!» Я подняла трубку. – Да, я насчет отдыха. Неделя сколько стоит? А есть еще дешевле? А можно еще дешевле? Здорово! Я еду! В субботу я уже грузилась в маленькую лодку с подвесным мотором, хозяин которой пообещал за в меру неумеренную плату доставить меня прямо на место. Чтобы забраться внутрь лодки мне пришлось пройти по гладкой корме, и я бы пороняла свои пакеты в воду, если бы не помощь вызвавшегося проводить меня Эрика. Ничего, утешила я себя, я смогу утопить их возле другого берега. От воды исходили прохлада и умиротворение. Я представила себе чудные денечки, которые меня ожидают. Планы у меня были пусть не наполеоновские, но тоже планы. В отпускной период, когда мой мозг избавлялся от тяжелой слипшейся массы профессиональных проблем, я пыталась отвлечься от чтения про девиц, теряющих невинность в кроватях с балдахином, и немного интеллектуализироваться – или как минимум приобщиться к какой-нибудь новой ерунде. В этот раз я вознамерилась изучить теорию йоги и несколько основных асан, и уже видела себя на залитой солнцем поляне, погруженную в глубокую медитацию под пение птиц. Заранее ощущая себя несколько просветленной, я выбралась из катера, окунув в воду пакет с нижним бельем. Хозяин катера указал мне направление, и я устремилась, пока не различая впереди ничего, кроме большого прямоугольного здания, чем-то похожего на конюшню или коровник. Мое радужное настроение несколько поблекло, когда, достигнув коровника, я поняла, что именно он и является пунктом прибытия. Понадеявшись, что внутри будет лучше, чем представляется снаружи, я поздоровалась с мрачной вахтершей и прошла в свою комнату, где мои надежды поджидали разочарование и гибель. Быть может, будь я аскетичной любительницей ретро, мне бы и понравилась эта обстановочка, напоминающая о периоде развала Советского Союза, но я была пошлая мещанка и предпочитала пошлый комфорт. Пожелтевшие от времени обои пузырились, намекая, что без них было бы еще хуже, металлическая кровать соблазняла торчащими пружинами, а небрежно сваленное на прикроватную тумбочку пятнистое постельное белье наводило на мысли о путешествии в плацкартном вагоне по маршруту «Урюпинск-Кыргызстан». Ко всему прочему, в комнате было до того сыро, что хоть грибную ферму устраивай. – А что ты хотела, за такие деньги, – философски изрекла я, преодолев впервые в жизни возникший импульс пойти и поскандалить с администрацией. К вечеру, протерев пыль спертым из туалета последним клочком туалетной бумаги и повыкидывав оставшийся от предыдущих постояльцев хлам, я немного успокоилась и засела на лавочку под березкой читать «Девственный огонь». Интеллектуализация интеллектуализацией, но сейчас главная задача – не увязнуть в черной депрессии. Где-то была столовая, но на сегодня мне было достаточно потрясений, и я предпочла подкрепиться булочками, которые привезла с собой. Когда стемнело настолько, что я уже не могла различать текст, я приняла бодрящий (в нем текла только холодная вода) душ и поплелась в свою мрачную обитель, где обнаружила, что на самом деле она много кого устраивает. Снующие по стенам блестящие черные тараканы уж явно чувствовали себя как дома. Мне бы так и не удалось уснуть, но, к счастью, в три часа ночи соседи за стенкой устроили семейный скандал и орали так громко, что гнусные насекомые с перепугу попрятались по щелям. С утра, не выспавшаяся, непричесанная и невеселая, я потащилась в столовую, потому что голод сильнее страха. К моему невероятному изумлению, столовая оказалась просторной, светлой, чистой и приятно пахнущей, и я сразу решила проводить здесь как можно больше времени. Все же я настороженно осмотрелась вокруг – несколько постояльцев уже приступили к завтраку и пока не демонстрировали признаки пищевого отравления. Я взяла кисель, омлет и пирожок и уселась за столиком возле окна. – Ужасное место, – услышала я высоко над своей головой. – Но, как ни странно, столовая у них отличная. По крайней мере в ней можно раздобыть что-нибудь свежее. Можно я подсяду к вам за столик? Здесь удачно протянуты энергетические потоки. Я не знала, как тут в действительности с потоками, но подсесть разрешила. Он опустился на стул напротив меня, и мои жадно жующие челюсти застыли. Прежде мне казалось, что Джудит Макнот изрядно преувеличивает, расписывая красу своих брюнетов, но сейчас, увидев подобный экземпляр воочию, я поняла, что ее слог неточен и бледен. Даже когда он сидел, было заметно, что он очень высокий. Загар придал его коже смуглый золотистый оттенок, в темных глазах я заметила примесь фиолетового. Черные, как вороново крыло, слегка вьющиеся волосы своим блеском давали понять, что их хозяин обладатель прекрасного здоровья. «Рядом с таким красавцем даже Роланд смотрелся бы средненько», – кощунственно подумала я. – Арсений, – представился он. – А меня… эээ… Соня, – м-да. К тридцати годам желательно бы запомнить свое имя достаточно хорошо, чтобы оно не вылетало из головы, даже если с небес свалится голый Хью Джекман с Брэдом Питтом на руках. Арсений улыбнулся, как будто давно привык, что у женщин при знакомстве с ним отбивает мозги, и отпил из своего стакана густую желтую жидкость. – Это сырое яйцо? – удивилась я. – Да, коктейль из перепелиных яиц. Мне готовят по спецзаказу.