– Что нам теперь делать, Манали? – спросил Мохаммед. На лицах еще двоих, глядящих на Себастьяна с трогательным доверием, читался тот же самый вопрос. Счастливая случайность вновь соединила Себастьяна с остатками его отряда. Об этих двоих Себастьян буквально споткнулся во время бегства через заросли проса под беспорядочным винтовочным огнем, и пули срезали листья над его головой. Оба лежали, прижав животы к земле и уткнув в нее лица, и ему понадобилось не один раз пнуть их своим сапогом, чтобы они встали и двинулись дальше. И вот теперь Себастьян, не забыв ценного совета Флинна, окольными путями, со всеми предосторожностями вел их к тому месту, где они высадились на берег Рувумы. Добравшись до места, он обнаружил, что аскари Флейшера, которые шли прямым и коротким маршрутом, тем более что у них не было необходимости прятаться, явились сюда первыми. Под прикрытием зарослей тростника он уныло смотрел, как топорами они прорубают днища вытащенных на белый песок долбленок. – А можно вплавь добраться до того берега? – шепотом спросил он Мохаммеда. Лицо Мохаммеда даже сморщилось от ужаса при одной только мысли об этом. Оба пристально смотрели сквозь тростник на другой берег – до него было не менее четверти мили, река была глубока, и вода в ней неслась так быстро, что вся была покрыта воронками небольших водоворотов. – Нет, – решительно ответил Мохаммед. – Потому что далеко? – с надеждой спросил Себастьян. – Да, слишком далеко. И течение слишком быстрое. И слишком глубоко. И слишком много крокодилов, – подтвердил его догадку Мохаммед. Ощущая невысказанное, но общее желание поскорей убраться подальше от реки и от аскари Флейшера, они выбрались из зарослей камыша и поползли прочь от берега. Когда дело уже шло к вечеру, маленький отряд затаился в заросшей кустарником лощине примерно в двух милях от реки и на таком же расстоянии от деревни М’топо. – И что будем делать теперь, Манали? – повторил свой вопрос Мохаммед. Прежде чем отвечать, Себастьян откашлялся. – Ну… – начал он и замолчал, сморщив широкую переносицу и мучительно раздумывая, что бы такое предпринять. И тут его осенило. – Надо найти другой способ, как переплыть реку, вот и все, – произнес он с таким видом, будто ему доставляет огромное удовольствие демонстрировать свою сообразительность. – Какие у тебя предложения, а, Мохаммед? Слегка удивленный тем, что мяч вернулся обратно на его поле, Мохаммед молчал. – Может, плот? – рискнул подсказать Себастьян. Отсутствие инструментов, материалов, да и возможностей для такой работы было столь очевидно, что Мохаммед даже не удостоил его ответом. – Да, – согласился Себастьян. – Возможно, ты прав. И снова красивые черты его лица омрачились угрюмой сосредоточенностью. – Так, – проговорил он наконец. – На реке есть еще какие-нибудь деревни? – Есть, – признался Мохаммед. – Но аскари нанесут визит в каждую и уничтожат там лодки. А еще расскажут каждому старейшине, кто мы такие, и пригрозят им петлей. – Но они же не могут пройти по всей реке. Она тянется на пять или даже шесть сотен миль. Мы просто будем идти вперед, пока не найдем лодку. Идти, возможно, придется долго, но лодку мы в конце концов найдем. – Если аскари не поймают нас раньше. – Они будут рассчитывать, что мы станем держаться ближе к границе. А мы сделаем крюк вглубь территории, будем шагать дней пять или шесть и только потом снова вернемся к реке. Сейчас отдохнем, а к ночи отправимся в путь. Они двинулись по хорошо протоптанной тропе, ведущей на северо-запад, под углом к Рувуме, вглубь германской территории, и прошагали всю ночь. Медленно тянулись часы, шаги их заметно замедлились, и уже два раза Себастьян замечал, как то один, то другой из его людей вдруг сходит с тропы в сторону, потом неожиданно вздрагивает, с удивлением озирается по сторонам и торопливо возвращается к остальным. Это его озадачило, и он хотел уже было спросить, что это они такое делают, но сам уже настолько устал, что говорить у него не было сил. Через час он догадался о причине такого поведения. Себастьян с трудом и совершенно бессознательно переставлял ноги, но его постепенно сморило, и он пришел в состояние тихого блаженства. Он полностью отдался этому чувству, и мозг его окутало сладкое забытье. К реальности Себастьяна вернула жгучая боль – усыпанная колючками ветка впилась ему в щеку, и он в замешательстве огляделся по сторонам. Мохаммед и двое стрелков гуськом шагали по тропе в десяти ярдах в стороне, повернув к нему головы, и в лунном свете было видно, что смотрят они на него с почти равнодушными лицами. Себастьяну хватило нескольких секунд, чтобы понять, что он просто уснул на ходу. Чувствуя себя совершенным ослом, он рысью вернулся на тропу и снова встал во главе колонны. Когда огромная серебристая луна скрылась за деревьями, они продолжали шагать в слабом свете кое-где пробивающихся сквозь густые кроны ее лучей, но и они постепенно угасали, и тропа под ногами уже почти совсем не была видна. Себастьян решил, что рассвет наступит только через час, и сейчас лучше сделать привал. Он остановился, открыл было рот, чтобы что-то сказать Мохаммеду, как вдруг тот предупредил его, схватив за плечо. – Манали! – прошептал он, и в тоне его шепота слышалось предостережение, и Себастьян почувствовал, как напряглись его нервы. – В чем дело? – спросил он тихо, на всякий случай снимая с плеча винтовку. – Смотри. Вон там, впереди. Напрягая зрение, Себастьян стал всматриваться в ночную тьму, и совсем не скоро его утомленные глаза разглядели на сплошном бархате мрака красное пятнышко. – Вижу! – прошептал он. – Что это? – Костер, – едва слышно проговорил Мохаммед. – Кто-то устроил привал рядом с тропой, прямо на нашем пути. – Аскари? – спросил Себастьян. – Возможно. Пристально вглядываясь в красное пятнышко гаснущих углей, Себастьян почувствовал, как тревожно зашевелились и встали дыбом волоски на загривке. Теперь он полностью проснулся. – Надо их обойти, – сказал он. – Нет. Они увидят на пыльной тропинке наш след и станут нас преследовать, – задумчиво возразил Мохаммед. – Что же тогда? – Сначала я пойду посмотрю, сколько их там. И, не дожидаясь позволения Себастьяна, Мохаммед, как леопард, скользнул в сторону и исчез во тьме. Охваченный тревогой Себастьян ждал его пять минут. Один раз ему показалось, что он слышит чьи-то шаркающие шаги, но он не был уверен в этом. И вдруг рядом с ним из темноты снова возник Мохаммед. – Их там десять человек, – сообщил он. – Двое аскари и восемь носильщиков. Один аскари нес караул возле костра. Он меня увидел, и я его убил. – Господи боже! – повысил голос Себастьян. – Повтори, что ты сделал? – Я убил его. Но говори потише. – Как ты его убил? – Ножом. – Зачем? – Чтобы он не убил меня первым. – А что другой? – Его тоже убил. – Ты убил обоих?! – потрясенно переспросил Себастьян. – Да, и забрал с собой их винтовки. Теперь продолжать путь будет безопасно. Но у носильщиков много сумок. Мне вот что подумалось: эта группа идет вслед за бваной Интамбу, германским комиссаром, они несут все его добро. – Но зачем же ты убил их? – запротестовал Себастьян. – Мог бы, например, связать их или еще что-нибудь. – Манали, ты споришь со мной, как женщина, – нетерпеливо оборвал его Мохаммед и продолжил дальше излагать свою мысль: – Среди его вещей есть один ящик, который по своему размеру будет как раз сундучок с собранными деньгами. Второй аскари спал, прислонившись к нему спиной, то есть относился к нему с особой заботой. – Собранные налоги? – Да. – Ничего себе! Все сомнения Себастьяна мгновенно испарились, мрачное лицо преобразилось и стало похоже на личико мальчишки в рождественское утро. Они разбудили германских носильщиков, стоя над ними и наставив на них стволы винтовок. Растолкали, заставили скинуть с себя одеяла и встать. Носильщики сбились в тесную кучку, они были ошарашены и с жалким видом дрожали в рассветной прохладе. В костер подбросили дров, он ярко разгорелся, и в свете его Себастьян осмотрел добычу. Один из аскари лежал на небольшом деревянном сундучке, из горла его на крышку обильно стекала кровь. Мохаммед взял его за ноги и оттащил в сторону, а потом начисто вытер сундучок его же одеялом. – Манали, – почтительно обратился он к Себастьяну. – Смотри, какой большой замок. Смотри, на крышке нарисована птица кайзера… – Он наклонился над сундучком и схватился за ручки. – Но самое главное, попробуй, сколько он весит! Среди другого имущества, валяющегося вокруг костра, Мохаммед нашел толстый моток пенькового каната в дюйм толщиной. Важная штука, Герман Флейшер непременно брал ее с собой в каждую экспедицию. Мохаммед связал ею всех носильщиков вместе на уровне талии, оставив между ними достаточно места для согласованных движений, но так, чтобы они не смогли сбежать поодиночке. – Зачем ты это делаешь? – поинтересовался Себастьян с набитым ртом. Он как раз за обе щеки уплетал кровяную колбасу с черным хлебом. Остальные коробки были набиты едой, и Себастьян в данный момент с большим удовольствием завтракал. – Чтобы не удрали, – ответил Мохаммед.