– Левушка! Тишина. – Левушка, открой! Открой, пожалуйста! Нам надо поговорить. Если ты обиделся из-за флешки, то я… – Изольда не договорила и с силой рванула ручку. Дверь не поддалась. Она забарабанила в нее обеими кулаками. – Левушка! Лева! Это уже не смешно. Сейчас же открой! Ну что за детский сад! Ее спина покрылась липким, ледяным потом. Она стучала и стучала в дверь, пока костяшки пальцев не покрылись кровавыми ссадинами. Потом села на пол и зарыдала. – Лева, пожалуйста… я умоляю тебя… ну прости! Прости, я виновата. Но не надо так! Открой, и мы поговорим. Сегодня такой день! Давай не будем ссориться. Пожалуйста, Левушка… Лев за дверью молчал. Изольда вдруг испугалась: может, он набрал полную ванну, лег в нее и заснул. Такое нечасто, но случалось. Вот дурень! Он может запросто захлебнуться. А она тоже хороша, сидит под дверью и сопли жует, вместо того чтобы вызволять родного мужа. Нужно срочно взломать дверь. Срочно! Изольда вытерла слезы, кое-как смыла на кухне под краном размазавшуюся тушь и побежала к соседу, жившему двумя этажами ниже. У того в квартире имелся полный набор слесарных инструментов. Дверь Изольде открыла его супруга, Анна. – Что случилось? – Она с удивлением поглядела на ее заплаканное лицо, все в подтеках косметики. – Андрей дома? – вместо ответа спросила Изольда. – Только что пришел. Ужинает. – Умоляю, Ань, позови его! – Да что стряслось? – Лев уснул в ванной! Не могу достучаться. Устал за этот месяц, пошел мыться и отключился. – Кошмар, – всплеснула руками Анна. – Сейчас позову Андрюшку. Она скрылась в недрах квартиры. Вскоре пришел сам Андрей, на ходу что-то дожевывая. – Сейчас. – Он покопался в стенном шкафу и достал чемоданчик с инструментами. – Идем. Они поднялись в квартиру, Андрей распахнул чемоданчик и принялся аккуратно вскрывать замок. Изольда нервно прохаживалась взад-вперед по просторному коридору, слушая, как Андрей вполголоса приговаривает: – Вот так мы его. Аккуратно. Вот и вот. Раздался тихий скрип. Дверь распахнулась. – Ешкино-матрешкино! – сдавленным голосом произнес Андрей. – Что там? Потоп? Я так и знала! – Изольда метнулась к ванной, но тот загородил проем своей широкой спиной. – Тихо, тихо. Изольда Павловна, вам… вам лучше отойти отсюда. – В смысле отойти? Я должна посмотреть. Что там? Он залил соседей? Она попыталась заглянуть Андрею через плечо, но тот не давал ей сделать это, лавируя в дверном проеме. – Да хватит уже! – прикрикнула на него Изольда. У нее заломило виски и во рту стало так сухо, что захотелось немедленно сделать глоток воды. Однако она продолжала рваться в ванную, тщетно пытаясь отодвинуть соседа и освободить себе дорогу. – Ладно, – наконец сдался тот. – Вы сами этого хотели. Он медленно отошел в сторону. Изольда рванулась вперед и замерла на пороге. Лев висел на шелковом поясе от халата, перекинутом через старый чугунный полотенцесушитель, который строители-ремонтники поленились демонтировать – он был крепко замурован в бетон. Лицо его было черно-лиловым, язык вывалился, на штанах отчетливо виднелось мокрое пятно. В глазах у Изольды потемнело, к горлу подкатила тошнота. Она покачнулась и осела на руки Андрея. – Тихо-тихо. – Он понес ее в спальню. – Я вас сейчас уложу. Вызову «Скорую». Полицию тоже надо вызвать. Держитесь, Изольда Павловна. Вы молодая. Сдюжите. Держитесь… Он положил ее на кровать, принес валерьянку. Дальше все смешалось в какой-то невероятный, дьявольский круговорот. Она лежала на кровати, потолок над ней вертелся, точно карусель. Беспрерывно звонили в дверь. Повсюду слышались голоса, но слов Изольда разобрать не могла. Кто-то периодически подходил к ней, мерил давление, щупал пульс, совал в рот какие-то таблетки. Потом навалилась темнота. В этой темноте Изольда увидела Бориса. Лицо его было окровавлено, единственный глаз смотрел с укором. – Что ты со мной сделала, Иза, – сказал он и протянул к ней руки с переломанными пальцами. – За что? – Это не я! – хотела крикнуть она, но с ее губ срывался только шепот. – Это не я! Это Баринов. Клянусь! – Я не верю тебе, – проговорил Борис. – Не верю. Ты погубила меня. И своего мужа тоже. Вот, смотри, мы теперь вместе. Изольда пригляделась и увидела за плечом у Бориса Льва. Лицо его было обычным – румяным, а не черным. Он ласково улыбнулся Изольде. – Милая. – Левушка… зачем ты покинул меня! Ведь я тебя любила. Изольда тихо заплакала. Лев печально вздохнул. – Ты обманула меня. Ты была с ним. Я все видел. Видел, как вы любили друг друга. Это ужасно. Мерзко, отвратительно. – Как ты мог? Ты должен был простить меня. Хотя бы поговорить. Лев! Он покачал головой. – Иза, ты – все, что есть в моей жизни. Все, что было. – Почему все? А выборы? Карьера? – Это все не стоит твоего мизинца, волоса с твоей головы. Прощай. Лев и Борис, обнявшись, растворились в темноте… Изольда открыла глаза. В комнате горела лампа, у постели сидела на стуле, уткнувшись в телефон, какая-то женщина в спортивном костюме. Увидев, что Изольда очнулась, она склонилась над ней. – Хотите пить? – Кто вы? – прошептала Изольда, с трудом ворочая языком. Было ощущение, что во рту все распухло, губы склеились, не давая издать ни звука. – Я психолог. И медсестра. Меня наняли, чтобы я помогла вам. Будете пить? – Да. – Изольда облизала пересохшие губы. – Сейчас принесу. – Женщина встала и ушла. Вскоре она вернулась со стаканом. – Пейте. – Она поднесла стакан к ее губам. Та жадно начала глотать. Она выпила целый стакан, но жажда от этого нисколько не уменьшилась. – Еще? – спросила сестра. – Да. После второго стакана Изольде стало немного легче. Язык зашевелился, вернулся голос. – Где Лев? – Его увезли. Вы… вам лучше сейчас не говорить о нем. – Не говорить о нем? – Изольда резко села на постели. У нее тут же закружилась голова, и она со стоном упала обратно. – О ком же тогда мне говорить? – простонала она, стискивая зубы от боли во всем теле. – Мы будем говорить о вас. О том, как вы жили, что чувствовали. Обо всем. С самого начала. Голос женщины звучал ровно и убаюкивающе. Изольде захотелось закрыть глаза. – Вот, умница, правильно. – Прохладные пальцы погладили ее по лбу. – Лучше всего сейчас уснуть. Поспать еще, крепко-крепко. А потом мы поговорим. Потом. Комната снова погрузилась во мрак. Где-то далеко в этом мраке раздавался равномерный тихий звук. «Часы, – поняла Изольда. – Это тикают часы. Время течет. Время без Левушки…» 40 – Как насчет кофе? – спросил Влад, заходя на кухню. Юлька в прихожей разувалась и вешала куртку на плечики. – Я не против, – крикнула она. – Ты сваришь?