– Я думал, ты сваришь. Или уже забыла, чему я тебя учил? – Не забыла. Влад сидел за столом, Юлька хлопотала у плиты. Ополаскивала турку, молола зерна. Влад втянул носом воздух. – Вот это я понимаю. Теперь можно не ходить в кофейню. Она поставила перед ним чашку. – Пей. Сколько у тебя еще времени? – Часа полтора. А что? – Ничего. – Юлька опустила мохнатые ресницы. – Я… я соскучилась. Влад не спеша допил кофе и подошел к ней. – Ну что, Танцорка, будем целоваться? Она с готовностью кивнула… Телефон надрывался пронзительным визгом. Влад поглядел на него уничтожающим взглядом. – Черт бы побрал эту Женечку. – Оставайся, – весело предложила Юлька и обвила руками его шею. – Не могу. Это моя работа. Я люблю ее, и она меня кормит. – Он рывком поднялся из кровати. – Я в душ на пять минут. – Хорошо. Юлька лежала под одеялом и улыбалась. – Карраул! – крикнул Жакоша. – Чего ты, глупенький? Какой караул? Я тебе сейчас зерен насыплю. Юлька с сожалением вылезла из-под одеяла. Насыпала в кормушку попугая корма, протерла его зеркальце влажной салфеткой. – На, ешь. Жако принялся клевать. Юлька вспомнила про погремушку, достала ее из пакета и повесила в клетку, а старую сняла. – Вот, смотри, как гремит! Жако поддел клювом желто-синий шарик. Хлопнула дверь ванной. – О, уже с обновкой, – проговорил Влад, появляясь на пороге комнаты. – Ну что, Жако, нравится игрушка? – Мррак! – тут же отозвался попугай. – А эта чем плоха была? – Влад покосился на такой же шарик в руках у Юльки. – Она не трещала. Пойду выкину ее в мусорку. Она хотела выйти из комнаты, но неожиданно споткнулась о тапочку и чуть не упала. Погремушка выпрыгнула у нее из рук и поскакала по полу, на ходу раскалываясь пополам. – Что это? – Юлька смотрела на крошечный металлический предмет, лежащий на потертом линолеуме. Он выпал из шарика и тускло поблескивал в полумраке комнаты. Влад подошел и поднял его. Покрутил в пальцах. – Обалдеть. Ну Суворов! Вот это конспиратор. – Это она? Флешка?? Юлька подскочила к Владу. Он кивнул. – Значит, все это время она была рядом? А они искали ее, ломали вещи, убивали… – Он им так и не сказал. – Влад задумчиво подбросил флешку на ладони. – Они его пытали, а он не сказал. – Ты о Суворове? – Да. – Почему? – шепотом спросила Юлька. – Думаю, он, как и я, вначале считал, что за флешкой охотятся люди, нанятые Изольдой. Когда ему позвонили с требованием немедленно доставить флешку, Суворов достал ее из тайника и готов был отдать, возможно, надеясь на некоторое вознаграждение. Но, увидев бандитов в автомобиле, понял, что они не имеют отношения к Изольде. Суворов не хотел причинять ей зло и не собирался отсылать флешку ее мужу. Он лишь блефовал. Ведь одно дело – пригрозить в запальчивости, и совсем другое – погубить жизнь человеку. Особенно тому, кого любишь… Юлька молчала, стараясь осмыслить то, что сказал Влад. – Знаешь что? Давай ее уничтожим. – Она брезгливо указала пальцем на флешку. – Выкинем куда-нибудь на помойку. Пусть ее увезет мусоровоз. Или, еще лучше, испортим сначала, а потом выкинем. Это флешка-убийца. Из-за нее два человека погибли. – Три, – негромко поправил Влад. – Лев Кумакин час назад повесился в собственной ванной. Думаю, он нашел оригинал, видимо, Изольда почему-то так и не выкинула его… 41 В спальне было тихо, полумрак освещал лишь слабый свет ночника. Изольда сидела в мягком кресле, держа на коленях включенный ноутбук и напряженно всматриваясь в экран. «…Из рубрики «криминальная хроника». И вновь трагическое событие, которое буквально потрясло общественность. Вчера вечером покончил с собой победивший на выборах депутат, Лев Кумакин. Причины трагедии пока неизвестны. Его супруга, Изольда Кумакина, отказалась давать интервью журналистам…» Изольда щелкнула мышкой и выключила ноутбук. Посидела немного в кресле, почти не двигаясь. Затем достала из кармана маленький скомканный листок. Бережно развернула его, поднесла к глазам. Листок едва уловимо пах Левушкиными духами. Это была записка, которую он оставил ей. Изольда нашла ее у себя в сумке, в том самом кармашке, где раньше лежала флешка. «Прости. Ты все, что есть у меня в жизни. Остальное не в счет. Я не могу. Твой Левушка». Изольда прижалась губами к неровным строчкам, написанным синей шариковой ручкой, и тихо заплакала…