– Сомневался как раз ты, а не я, – парировал Кейн. Взгляд Императора снова затуманился – он, очевидно, уже прикидывал, как все будет происходить там, на залитой солнцем арене южного стадиона. – Что ж, может быть, и получится, – сказал наконец он. – Трудно, конечно, но не невозможно. И уж конечно, на такой подвиг не способен ни один смертный, так что это даже интересно. Однако нельзя пренебрегать силой Паллас – если Моя воля хотя бы на миг ослабит контроль за ее волей, она сможет найти способ вернуться к Потоку и пробить Мою защиту. – Ну так засунь ее в Донжон, – пожал плечами Кейн. Ма’элКот задумчиво сдвинул брови: – Полагаю… – Надежнее места не найти, – легкомысленно добавил Кейн. – К тому же скала не пропустит к ней Поток. – Да… – медленно произнес Император. – Полагаю, что в Донжоне вполне надежно. «Вот и продолжай так думать. Слишком уж ты легко сдался, значит точно задумал что-то другое. Вот и славно, – мысленно добавил Кейн, – и у меня другой план тоже есть». Взгляд Ма’элКота снова сосредоточился на Кейне. – Это можно сделать. Даже если Иллюзия не удастся, Я ничего не теряю. Каков бы ни был итог, Я все равно соберу достаточно людей, перед которыми разоблачу Короля Арго, так что риск совсем невелик. Кейн, Я недооценивал тебя. Ты потрясающе умен. Озабоченность в чертах правителя сменилась твердой решимостью. – Мы сделаем это вместе. «Потерять» условный труп Паллас Рил будет легко. Еще легче подложить на его место другой. Похожий. Когда дело дойдет до сожжения. Прими мою благодарность, Кейн. Когда все это завершится, Моя благодарность обретет более ощутимые формы: Я дам тебе титул, и земли, и вассалов, которые будут во всем послушны тебе. А еще Я отдам тебе жизнь Паллас Рил. «Черт возьми, – изумленно подумал Кейн. – Никак сработало?» 14 Кейн стоял у алтаря, где лежала связанная Паллас, пока Ма’элКот говорил с Тоа-Сителем и Берном. Кейн клял свою беспомощность, потому что ничего не мог сделать для Паллас здесь и сейчас, хотя бы наготу ее прикрыть. Правда, от этого стало бы легче скорее ему, чем ей: там, где она была сейчас, в той дальней таинственной дали, она совершенно потеряла связь со своим телом. Он наблюдал за лицами Герцога и Берна, а те не сводили глаз с Императора, который ходил по Железной комнате туда-сюда, отдавая приказы. Впрочем, Берн успевал еще бросать похотливые взгляды на голое избитое тело Паллас на алтаре, а один раз, увидев, что его застиг за этим Кейн, он медленно и подчеркнуто похотливо провел языком по губам. Вот когда Кейн с запоздалым сожалением понял, в чем состоит главный недостаток его плана: он не предусмотрел в нем возможности собственноручно грохнуть этого больного на голову ублюдка. Зато Тоа-Ситель смотрел на невероятно прекрасное лицо Императора неотрывно. За привычной маской вежливого равнодушия скрывалась озабоченность Герцога, граничащая со страхом. Когда же Ма’элКот поведал своим приближенным, что истинным врагом является Король Арго, краска залила лицо Герцога, и он пробормотал: – Не верю. Ни одной секунды не верю. – Веры от тебя никто и не требует, Тоа-Ситель, – повернулся к нему Ма’элКот. – А вот повиноваться тебе придется. – Но… но… вы не понимаете! – выпалил Тоа-Ситель. – Кому вы верите, Кейну? Разве вы забыли о разрушениях, которые всегда идут за ним по пятам? Забыли Донжон? Забыли Войну за Престол? Ма’элКот шагнул к нему, навис над ним, его лицо потемнело так, словно туча вдруг закрыла солнце. – Я не забыл. Помни и ты: Я – Ма’элКот. Это Моя Империя, и Я распоряжаюсь ею по своему усмотрению. Как и этим городом, как и твоей жизнью, Тоа-Ситель. Герцог не дрогнул, но взгляда Императора все же не вынес и опустил глаза. Ма’элКот тут же смягчился и дружески положил руку на плечо верного слуги: – Мне понятна твоя тревога, Мой Герцог, однако не забывай – разрушения, которые сопровождали Кейна, неизменно оборачивались к Моей выгоде. Сначала Война за Престол привела Меня к власти, потом резня в Донжоне приблизила Меня к победе над Моим заклятым врагом. Я не прошу тебя верить сейчас на слово Кейну, верь Моему суждению. Тут вышел вперед Берн. Ухмылка на его лице была кривой из-за того, что он прикусил губу изнутри. Он спросил: – А где в это время будет сам Кейн? Я бы на твоем месте запер его здесь, чтобы иметь возможность приглядывать за ним в любое время. – А тебя Я не спрашивал, Берн. – Ма’элКот наклонился, поднял с пола серебряную сетку, одним движением могучего запястья скрутил ее в узел – довольно увесистый из-за нашитых по краю гриффинстоунов – и швырнул этот узел в Кейна. – У Кейна есть в этом деле своя роль. Кейн поймал сеть одной рукой, расправил ее, встряхнув, и принялся аккуратно сворачивать ее заново. – В плане есть одно слабое звено – это Аббаль Паслава. Его еще зовут Чародеем, и он что-то вроде домашнего волшебника в Королевстве… – Мы все знаем, кто такой Аббаль Паслава, – сухо заметил Тоа-Ситель. – Так вот, тут есть одна проблема. Паслава – большой специалист по Иллюзиям и прочей такой дряни. Вдруг он как-то отследит Иллюзию Ма’элКота или даже рассеет ее? Это нам все испортит. – И что ты предлагаешь? Кейн взвесил на руке сверток из сетки: – Убить его. Это несложно. Мне ведь там доверяют. Я заманю его куда-нибудь одного, накину там на него эту сетку, чтобы он не мог сопротивляться, и через пару секунд дело с концом. Я знаю несколько способов убить человека так, чтобы на нем следов не осталось. Паслава уже далеко не молод; если я скажу величеству, что он вдруг упал и умер у меня на руках, мне все поверят. Берн спросил Ма’элКота: – Откуда нам знать, что он сделает то, о чем сейчас говорит? Зачем рисковать, отпуская его на свободу? Ма’элКот, говорю тебе… – Не бойся, – пророкотал Ма’элКот. – Я взвесил Кейна на весах Моего разума и не нашел в нем недостатков: он будет верен. Тоа-Ситель, впредь все необходимые приказы будешь отдавать ты; тебе Я передаю всю полноту власти в этом деле. А ты, Берн, подготовь Котов и приведи их на место. Как только Король Арго окажется у Меня в руках, мы поговорим о Паллас Рил. «Твоя реплика», – скомандовал себе Кейн. – Ма’элКот, ты же обещал… – Нет. Мое обещание было дано при одном условии: когда закончится это дело. Но дело не закончилось и не закончится до тех пор, пока Я Сам не решу, что Паллас Рил больше не угроза Империи. Завтра в сумерках, если в городе снова будет спокойно, Я продолжу допрос. И если Я решу, что твоя история верна, то Я отпущу ее на свободу. – На свободу? – повторил за ним ошарашенный Берн. – Но так нельзя! – Можно. И так будет. Кейн, у тебя много дел. Сейчас ты пойдешь с Тоа-Сителем и подстроишь свой побег из железного экипажа, в котором тебя повезут в Донжон. Побег должен быть убедительным, но… – Брови Императора сдвинулись, предвещая грозу. – Никого не убивай. Прибереги свою жажду крови для наших врагов, и ты будешь вознагражден. Если отнимешь жизни верных Мне солдат, то будешь наказан. Тебе понятно? Кейн раздраженно дернул плечом, демонстрируя явное неудовольствие: – Да уж куда понятнее. – Тогда ступайте, все вы. У Меня тоже есть дела, надо вернуть грозу из Каарна в город. На это уйдет несколько часов, а потом я займусь подготовкой Иллюзии на завтра. Ступайте. Трое мужчин обменялись взглядами: взгляд Кейна был мрачным, взгляд Тоа-Сителя – мягким, а Берна – откровенно ядовитым. Тяжело вздохнув, Кейн двинулся к выходу. Ему пришлось приложить немалое усилие, чтобы отойти от Шанны. Уходя, он заставил себя не оглядываться. Тоа-Ситель проводил Кейна до двери и даже распахнул ее перед ним. Когда они уже вышли, сзади до них донесся громовой раскат голоса Ма’элКота: – Берн, а ты задержись. Кейн тут же обернулся. Мысль о том, что Берн останется в Железной комнате один на один с Шанной, пока Ма’элКот будет заниматься своей погодной магией, была настолько невыносима, что он не сдержался. Но Ма’элКот, даже не оборачиваясь, рассеянно щелкнул пальцами, и дверь захлопнулась у Кейна перед носом. Какое-то время Кейн стоял, уставившись на серебристые руны, которые встревоженными пауками расползались по всей поверхности двери от кольца Уробороса, и пытался успокоить дыхание и собраться с мыслями. – Кейн… Голос Тоа-Сителя звучал до странности напряженно. Когда Кейн оглянулся на Герцога через плечо, то увидел, что его лицо, обычно бесстрастное, побелело от еле сдерживаемой ярости. – Ты уже однажды обвел меня вокруг пальца, Кейн, – прошипел Тоа-Ситель, – и сто тысяч человек стали тогда жертвами Войны за Престол, включая и двух моих сыновей. Я знаю, кто ты такой, Кейн, тебе не одурачить меня дважды. Не знаю, как ты перехитрил Ма’элКота, но со мной этот номер не пройдет: я тебе не верю. Я слежу за каждым твоим шагом, Кейн, и стоит мне заподозрить предательство с твоей стороны, как ты умрешь. Кейн оскалился: – Ты просто бесишься, потому что я сделал твою работу лучше, чем ты. Величество перехитрил тебя так же, как Ламорак – Берна. – Я тебя предупредил, Кейн… – Знаешь что, Тоа-Ситель: на твоем месте я меньше беспокоился бы обо мне и больше – о своей заднице. – Кейн тут же перешел на почти дружеский тон, как бы нарочито отказываясь от конфронтации. – Дам-ка и я тебе совет, Герцог. Не потому, что так уж люблю тебя, поверь. Но потому, что считаю тебя порядочным, по сути, человеком. Подумай о том, кто тебе друг, а кто – враг. Подумай, с кем ты останешься, если падет Ма’элКот. – Он не падет, во всяком случае не при моей жизни, – ответил Тоа-Ситель. – Не зарекайся. Если Ма’элКот падет и ты вместе с ним, кто тогда окажется у власти? Кто сумеет удержаться на троне хотя бы до следующего претендента, который его убьет? Тоа-Ситель нахмурился; вдруг его глаза потемнели, и кровь совсем отхлынула от и без того бледных щек. Он встряхнул головой и забормотал: – Но… никто же не пойдет за ним; он всего лишь Граф… у него нет авторитета, нет настоящей власти… Кейн цинично ухмыльнулся в ответ: – Знаешь, в мире есть люди, которым надо только одно: чтобы кто-то указывал им, что делать. А уж кто это будет такой, им без разницы. Тоа-Ситель нахмурился, но попытался выбросить огорчающие его картины из головы: