– Софьи и Андрея с нами нет, – напомнила Агния. – Если мы точно установим, кто где находился, – не обращая внимания на ее заявление, продолжала я, – то поймем, кто оставался на время вне поля зрения присутствующих и мог толкнуть Елену. – А у нее нельзя спросить? – буркнула Надя. – Лена, кто тебя столкнул? Софья? – Да, – быстро сказала та. – Ты ее видела? – уточнила я. – Да, – подтвердила она. – Вот и отлично! – обрадовался Николай. – Делу конец, спокойно расходимся. – Можешь рассказать, как развивались события? – спросила я у Елены. – Отстаньте от моей дочери! – взвилась Агния. – Ей невыносимо вспоминать тот день, он лишил ее будущего, теперь она в коляске сидит! Знаете, как нам тяжело? Леночка мучается и физически, и морально, она полностью зависит от меня. В нашем доме нет пандуса, выбраться на улицу – огромная проблема. Попробуйте-ка спуститься в коляске по ступенькам! – Сейчас придумали кресла, которые могут шагать по лестнице, – подала голос Эстер. – Я езжу стричь собак к одному банкиру, он своей маме такое приобрел. Агния всплеснула руками. – Ты всерьез мне об этом говоришь? Откуда у нас деньги? Мы живем на гроши, еле-еле Лене на лекарства набираем. Ты хоть представляешь, какие они дорогие? Только один препарат стоит девятьсот рублей за упаковку, а в месяц необходимо три. Не говоря уже о других пяти медикаментах. Моя пенсия всего лишь восемь тысяч, пособие по инвалидности – слезы. А ведь, кроме таблеток, нужны еще еда, гигиенические средства. И плату за коммунальные услуги никто не отменял. Да нам одежду купить проблема! Я в секонд-хенде отовариваюсь, но и там мне дорого. Вон, туфли на Лене. Купила их в магазине, подержанные брать нельзя, можно грибок получить. Справила дочери обувку в августе, а копила на нее целый год. Вот как мы живем. Если б не Соня, Лена окончила бы институт, пошла работать, вышла бы замуж. Софья лишила Елену всего! Я побарабанила пальцами по столу. – Неприятно говорить об этом, но придется. Когда аноним обрисовывал мне ситуацию, он заявил, что у каждого участника тех событий есть постыдная тайна, а ему все их секреты известны. Если вы не пожелаете установить истину, он вытащит из шкафов чужие скелеты. Не хотите, чтобы аноним выполнил свою угрозу? Постарайтесь в мельчайших деталях вспомнить ту субботу. – Хренов мерзавец уверен, что Сонька не виновата? – заверещала Агния. – А если выяснится, что это все же она сбросила Леночку, тогда как? – Анониму придется принять горькую правду, – вздохнула я. – Давайте продолжим. Елена, что еще можешь рассказать? – Я стояла на балкончике, – зачастила инвалидка, – мечтала о всяком. Вдруг входит Сонька и толкает меня вниз. Все! – О господи! – покачала головой Надежда. – Мне надо на воздух, – проныла Лидия, – настал час прогулки. – Сиди тут, – цыкнул на нее Николай. Удивительно, но жена академика подчинилась. – А как выглядела Софья? – насела я на Лену. Та замахала руками. – Страшно! Глазищи свои голубые выкатила, волосы растрепаны, зубы оскалены! – «Глазищи свои голубые выкатила…» – повторила я. – Интересно! – Жутко! – поежилась Лена. – Ты точно внешность Сони вспомнила? Ничего не перепутала? – вкрадчиво спросила я. – Навсегда эта картинка мне в ум врезалась! Последнее, что я видела, глаза ее голубые, а в них ненависть! – с пафосом воскликнула инвалидка. – Желание меня убить! И тут я, не удержавшись, хмыкнула: – Маленькое уточнение: у Сони карие очи. В столовой воцарилось напряженное молчание. – А у Лидии они незабудковые, – в растерянности пробормотала Елена. – У ребенка, кроме матери, есть отец, – ехидно заметила я. – На портрете она синеглазка, – пискнула Лена и показала пальцем на картину, висевшую над дубовым комодом, где хранятся скатерти. Я засмеялась. – Это нарисовал доморощенный живописец, друг Игоря. Муж хотел сделать сюрприз Сонечке на ее тридцатилетие, поэтому воспользовался фотографией, а художник подумал, что у блондинки цвет глаз должен быть синим, и ошибся. Самое смешное, Игорь этого не заметил. Кстати, Соне портрет очень понравился, она сказала: «Всегда мечтала быть голубоглазой, не надо ничего исправлять». Елена, ты сейчас вспоминаешь то шестнадцатое сентября или фантазируешь? – Упс! – сказала Эстер. – Ленка в своем репертуаре. Врунья. – Она от волнения все перепутала, – ощетинилась Агния, – испугалась тогда. – Да, – всхлипнула дочь, – до жути! Сонька ко мне тихонечко подкралась и пнула! – Лучше не врите, иначе и аноним всем расскажет ваши тайны, – пригрозила я. – Доченька, молчи, – приказала Агния, – никто не имеет права тебя допрашивать. – Не видела я ее! – захныкала Лена. – Вообще ничего о том дне не помню! Николай прав, я все забыла! – Дура! – выпалила Агния и залпом опустошила чашку с чаем. – Обалдеть… – прошептала Надя. – Зачем ты врала? – Не знаю, – зарыдала инвалидка. – Так получилось! Само собой! – Вам не стыдно мучить несчастную? – завизжала Агния. – Пусть она не заметила Соньку, но всем и так ясно, кто мою доченьку с балкона скинул! Лена заплакала с еще большим отчаянием. Надя вскочила, подошла к парализованной женщине и стала гладить ее по голове. – Тише, тише, успокойся… Я посмотрела на красную от злости сестру Андрея Валентиновича и поразилась внезапно пришедшей мне в голову догадке. Но сейчас о ней нельзя говорить, требуется проверить мое предположение. – Вот он видел Соньку! – завопила Агния. – Егор! А ну повтори, что нам говорил тогда! – Кто? Я? – занервничал Федоров. – Именно, – вмешалась в разговор Лидия. – Я хорошо помню твой рассказ, как ты хотел напугать Юрку. Тот сидел в кресле у камина, его полностью скрывала высокая спинка, а ты полз по полу в медвежьей шкуре и через дырки в морде на месте глаз видел на балконе Лену и Соню. Так? – Ну… э… – замямлил Егор, – типа… в общем… – Точно! – вскинула голову Надя. – Егор подробно описал Соню, ее одежду – джинсы и какую-то футболку. – Розовую, – подала голос Агния. – А Сонька поняла, что ее разоблачили, и кинулась на Егора. Но не могла его поймать и от злости пихнула в грудь Юру. – Сделала моего сына на всю оставшуюся жизнь дураком, – всхлипнула Коровина. – Надя, прекрати, – поморщился Николай. – Я непременно вылечу его. – Конечно, – засмеялась Эстер, – помогут ему твои капли. Помнится, ты сынишку все детство ими поил, чтобы, как ты говорил, «мозги ребенку развивать». Не шибко помогло. – Дура! – гаркнул Николай. – Шарлатан! – не осталась в долгу экономка. – Пожалуйста, перестаньте, – попросила я. – Знаете, я забыл все начисто, – признался Егор. – И вас всех совсем не помню. – И мы бы мимо тебя прошли, не поздоровались, – огрызнулась Агния. Я попыталась купировать нарастающий скандал: – Трудно узнать во взрослом мужчине маленького мальчика. Вернее, невозможно. – Не понимаю, о чем спор? – подала голос Лидия Сергеевна. – Сейчас Егор ничего не помнит, но тогда он четко указал на Соню. Моя дочь призналась, что толкнула с балкона Елену, которая отвратительно вела себя в нашем доме. Мы пережили трагедию. Что еще надо? Все давно закончилось, быльем поросло, не стоит будить спящих собак. Я внимательно посмотрела на Бархатову и напомнила: – Аноним уверен, что Соня не виновата. – Просто кто-то решил над нами поиздеваться, – фыркнула Агния, – потрепать нервы. Все понятно.