Из кухни раздался грохот и звон. – Эстер, ты в порядке? – спросила Лидия и, так и не дождавшись ответа, обратилась ко мне: – Дашенька, можешь посмотреть, что там случилось? Я покинула столовую, вошла в большую квадратную кухню со множеством шкафчиков на стенах и обнаружила Эстер, горестно взирающую на осколки фарфора. – Что это было? – улыбнулась я. – Блюдо, – вздохнула экономка, – очень красивое. Хорошо, не из сервиза. Я так неаккуратна! – Посуда бьется к счастью, – произнесла я привычную банальность. – Прямо само из рук выскользнуло, – продолжала убиваться Эстер, – в секунду вывернулось. – Не стоит переживать из-за ерунды, я помогу собрать осколки, – предложила я. – Если кто-то порезался, то я могу принести великолепный антисептик, – сказал Николай, входя на кухню. – Мерси, обойдемся без ваших микстур, – довольно грубо отмела его предложение Эстер. Гомеопат пожал плечами и вышел. – Шарлатан! – прошипела женщина. – Насколько я поняла, Коровин лечит людей травами, – удивилась я такой реакции бывшей экономки. – Вроде у него тут раньше, когда все еще дружили, даже был огород. Эстер скривилась. – Точно, сеял Коля какие-то цветочки, по лесу шастал, корешки выкапывал, называл себя ученым, придумывал микстуры. Фуфло! – Настойки Николая не действовали? – спросила я из вежливости. Эстер взяла веник и начала заметать на совок осколки. – У меня на смену погоды раньше голова болела, так он мне дал пузырек, сказал: «Отличное лекарство, придумано мною. Десять капель на ночь, и организм справится с любыми природными катаклизмами». Я, вот уж дура, ему поверила, перед сном, как Коровин велел, под язык налила. И началось! Сперва меня затошнило, потом судорогой ноги свело, голова закружилась. Хочу встать, позвать на помощь и не могу, набок заваливаюсь, а вокруг – кошмар: пол с потолком местами меняются, стены на кровать падают. Решила, конец настал, отбрасываю тапки. Умереть приготовилась. Не помню, как заснула, и двое суток проснуться не могла. Отличные капельки! А его йод… Ленка чуть пальца не лишилась. – Йод? – переспросила я. – Имеешь в виду дезинфицирующую жидкость? – Ее самую, – кивнула Эстер. – Только у Кольки она была синего цвета. С Ленкой несчастье случилось в сентябре, а в конце мая тут день рождения Андрея Валентиновича отмечали, ну и все, конечно, собрались. Экономка покосилась на арку, в которую было видно столовую, занятых завтраком гостей, и понизила голос. – Ленку все считали пай-девочкой. Она таковой и казалась – тихая, вежливая, аккуратненькая. А глазенки хитрые, мордашка пронырливая, вся в мать. А уж Агния… Могла бы я вам про нее рассказать, да сплетничать не люблю. Лена очень хотела Андрею Валентиновичу понравиться. Только он сюда приедет, несется к нему в кабинет с дневником руках. «Дядя Андрюша, смотрите, сколько я пятерок получила! Я самая лучшая в классе! Я на первом месте! Я очень люблю историю! Я буду как вы!» Я, я, я… Прямо противно. – Обычное детское желание продемонстрировать свои успехи, – засмеялась я. Эстер потерла поясницу. – Соня ее один раз на вранье поймала. Кроссворд Лена заполняла и слова написала с грамматическими ошибками. Софья давай газетой в гостиной размахивать: «И откуда у тебя пятерки по-русскому?» А потом отцу кроссворд под нос сунула. «Смотри, пап, все неправильно. И с ошибками, и по сути не так. Столица США, всем известно, Вашингтон. А Ленка пыталась написать Нью-Йорк, да не подошло по клеткам. Знаешь, папочка, похоже, и по-русскому, и по географии у Ленки «два», врет она тебе про свои отличные успехи». Эстер села на табуретку, продолжая рассказывать: – Лена, конечно, зарыдала, Агния налетела на Соню, начался скандал. В конце концов Андрей Валентинович разозлился и наказал дочь, запретил ей из спальни выходить. А через две недели здесь снова все собрались без повода, просто так. Ленка, как обычно, к Андрею Валентиновичу кинулась. Хвастает успехами, профессор ее нахваливает. И тут Соня появляется с бумагой в руках. «Папа! Я к ней в школу съездила, вот Ленкины настоящие отметки, тройки да двойки. Она тебе фальшивый дневник показывает. Не веришь – позвони по этому телефону, побеседуй с классной руководительницей своей замечательной племянницы». – Ну и ну! – поразилась я. – Сильно, да? – прищурилась Эстер. – Лена в рев: «Дядя, прости! Мне мама так велела, сказала, если ты узнаешь, что я плохо учусь, нас вон выгонишь!» Агния дочери затрещину отвесила: «Не ври, я такого никогда не советовала!» Ну и опять скандал, и снова Соню наказали. – Соню? – удивилась я. – Почему не врунью Лену? Эстер встала и включила чайник. – Андрей Валентинович к дочери был крайне строг, муштровал ее, как сержант солдата-первогодка. Вечно Соня у него виноватой оказывалась, и в тот раз ей досталось, потому что, как сказал отец, она затеяла скандал, ее не касалось, что говорит о себе Елена. – Интересная позиция, – протянула я. – А как на это отреагировала Лидия Сергеевна? Эстер открыла жестяную банку с заваркой. – Хозяйке по барабану все, что не касается ее лично. Если Андрей Валентинович начинал дочь ругать, она просто из комнаты уходила. Иногда говорила: «У меня от переживаний кожа на лице сохнет, от стресса кровообращение нарушается». – Неужели Лене не попало за ложь? – не успокаивалась я. Экономка облокотилась на разделочный столик. – Говорю же, хитрющие они – и дочка, и мамаша. Не успел отец Соню отругать, как Елена в гостиную входит, а с руки красные капли падают. Хотела, видите ли, любимому дяде салатик порезать к обеду и тяпнула ножом по пальцу. Агния чуть в обморок не грохнулась, она крови боится. Надя бросилась к телефону, чтобы «Скорую» вызвать, а Николай жену остановил и всех успокоил. Дескать, рана ерундовая, не стоит «неотложку» беспокоить, у него при себе есть замечательное, им придуманное средство, антисептик «Йод Коровина», и налил на руку Лене жидкость из бутылочки. Знаете, что получилось? К вечеру ранка воспалилась, Коля ее еще раз обработал, а к утру палец раздуло сосиской, температура поднялась. Андрей Валентинович врача вызвал, и Ленку увезли на операцию. Доктор все гневался: «Вы бы еще ребенку порез землей посыпали. Вроде образованные люди, про столбняк слышали. Разве можно самодельными средствами пользоваться?» В результате у Лены остался некрасивый шрам на руке. Только я не верю, что она случайно порезалась. Нарочно себя по пальцу тюкнула, хотела, чтобы все об ее вранье забыли. И добилась своего, никто про обман с дневником не вспомнил. А у Коли еще хватает наглости людям свои снадобья предлагать! – Лидия вроде пользовалась его омолаживающими средствами, – напомнила я, – и была довольна. Эстер поставила чайник с заваркой на поднос. – Коровин у приятелей отличным врачом считался, одна я от него шарахалась. Остальные собирателю трав в рот смотрели, его отвары-капли литрами пили. Хороших-то импортных медикаментов в аптеках тогда не сыскать было. Лидии Сергеевне Колька всякие средства для красоты смешивал, Соне по просьбе матери успокаивающую микстуру варил. Она на девочку сильно действовала – примет ложечку, и глаза в кучку, плохо соображает, сидит молча. На мой взгляд, вредно это. Но для Лидии главное – ее покой, вот она Софью и поила перед приездом Агнии, чтобы дочь к Ленке не цеплялась. Да, Коля всех пользовал, включая свою семью. Юре какие-то порошки в рот сыпал, говорил, для развития интеллекта. Надежде тоже таблетки давал, она их вроде глотала. Но я один раз заметила, как она пилюльку в салфетку выплюнула. Значит, понимала, что муженек шарлатан. Эстер хмыкнула. – Даша, ты где? – закричала из столовой Лидия Сергеевна. – Куда запропастилась? Глава 18 – Пока ты отсутствовала, – защебетала Лидия, – мы тут поговорили и решили восстановить события того ужасного дня. Но никто ничего не помнит! – Неужели? – удивилась я. – Вы забыли о том, что случилось? – Человеческие мозги – хитрая система, негативные воспоминания они легко блокируют, – произнес Николай. – Простите, – спросила я, – а у вас диплом какого медицинского вуза? – Первого, – ответил Коровин. – А что? – Элементарное любопытство, – улыбнулась я. – Где вы находились в тот момент, когда Лена упала с балкона? – Стоял на террасе, нанизывал на шампур мясо, – без паузы ответил натуропат и экстрасенс. – Андрей угли ворошил. Я не упустила возможности ущипнуть Николая: – Значит, у вас не все воспоминания заблокированы. А чем занимались вы, Надя? Коровина свела брови в одну линию. – На кухне с овощами возилась. Вроде так. – Точно! – подтвердила Эстер. И повернулась к Надежде. – Ты еще на меня накричала за большие помидоры. – Прости, конечно, но я не помню. Чем же мне томаты не понравились? – заморгала Надя. Эстер усмехнулась: – Лидия Сергеевна велела купить помидорчики, и я с раннего утра в сельпо подалась. Выбрала самые красивые, крупные, сочные. Дома мыть их стала, а тут ты входишь и давай меня отчитывать! Оказывается, нужны были маленькие, чтобы их между кусками мяса на шампуры нанизывать. Уж я от тебя наслушалась! «Только дура купит помидоры размером с кулак. Конечно, не свои деньги тратишь, поэтому тебе плевать. Лишь бы живехонько дела спихнуть и к телику усесться». Долго ты меня грязью поливала, а я молча стояла. Ответить гостье хозяйки нельзя, проглотила я твое хамство. А после помидоров ты переключилась на огурцы, вот они, наоборот, были, на твой вкус, слишком мелкими. Ты ногами топала и визжала: «Кто будет жрать зародыши? Эстер, ты полная кретинка!» – Я так говорила? – испуганно спросила Надежда. – Еще пару выражений употребила, которые я повторить не могу, – сказала Эстер. – Ты вообще странной тогда была. Наорешь на меня утром, а вечером полна ко мне нежности. – Извини, пожалуйста, – пробормотала жена Коровина, – я ничего не помню. – Зато у меня память отличная, – подбоченилась Эстер. – Фотографическая! – Какая разница, кто где находился? – подал голос Николай. – Человек, который зазвал вас в Филимоново, уверен, что Соня не толкала Лену, – сказала я, – значит, преступление совершил кто-то другой, и он сейчас здесь, среди гостей. – Боже! – подпрыгнула Бархатова. – Мне нельзя нервничать! Может, в дом тогда проник чужой человек? – Маловероятно. Точнее, невозможно, – возразила я. – В доме были только те, кто сейчас находится здесь.