– Ой, пожалуйста, не говори так! – взмолилась Лидия Сергеевна. – Я могу заплакать, а слезы портят кожу, веки опухают, под глазами появляются мешки. Меня хирург предупредил: после блефаропластики[9] категорически нельзя плакать, весь эффект может пойти насмарку. Соня действовала в состоянии аффекта, она не хотела никому причинить вреда. – Думаю, ни Агнию, ни Надежду такое объяснение не устроит, – пробормотала я. – Кстати, еще есть Эстер, которая тоже может чувствовать обиду. – Да за что? – всплеснула руками хозяйка. – Как скоро после трагедии экономка лишилась своего места? – поинтересовалась я. Лидия Сергеевна потерла совершенно гладкий, замороженный ботоксом лоб. – Не вспомню. – Спустя год, два? – провокационно спросила я. – Ах нет, наверное, через месяц, – предположила Бархатова. – Андрей хотел побыстрее убрать из дома тех, кто был в нем шестнадцатого сентября. Я молча смотрела на бабушку-весну. Так кто решил взбаламутить старое болото и почему? Мой телефонный собеседник утверждал, что Соня не виновата. Откуда он знает правду? Но если предположить, что аноним не лгал, то кто тогда толкнул Лену с балкончика? Почему таинственный незнакомец столько лет молчал? И какую цель преследует сейчас? Пока мне ясно лишь одно: Лидия Сергеевна не причастна к его затее. Больше всего мать Сони и Антона беспокоится о своей внешности, она абсолютная эгоистка, не в состоянии волноваться ни по какому поводу, кроме как из-за намечающихся морщин. Но мне стало очень интересно, кто же собрал вновь под одной крышей участников давних событий. Кстати, где Егорка? Почему его в Филимоново не пригласили? А ведь он – одно из главных действующих лиц той давней истории. Глава 17 – Пойду умоюсь и наложу стягивающую маску, – засуетилась Лидия Сергеевна. – Ее положено делать каждый день. – Не знаете, куда подевался Егор? – спросила я. Бархатова быстрым шагом прошла в ванную и загремела баночками, потом включила воду. – Что ты спросила? – крикнула она. – Я не расслышала. – Какова судьба Егора? – повторила я. – Иди сюда, – велела дама. Я проследовала в ванную и увидела, что Лидия тщательно размешивает в фарфоровой миске темно-серую субстанцию. – Егор? – переспросила она. – Понятия не имею. Он дружил с Юрой, мы ему были не нужны. Ты можешь мне помочь? Возьми вон ту кисточку, я лягу на софу, а ты нанеси мне на лицо питательную массу. Она жидкая, самой мне трудно сделать это. И включи радио! Я нажала на кнопку приемника. Полилась тихая приятная мелодия. Но звучала она недолго – внезапно раздался щелчок, и она стихла. – Что случилось? – забеспокоилась Лидия. – Маску надо держать в расслабленном состоянии, необходимо музыкальное сопровождение. – Похоже, приемник умер, – ответила я. – Вот ерунда! – огорчилась хозяйка. – Кажется, в доме поселился барабашка. Сначала забарахлило электричество, потом забастовала кофемолка, теперь вот мой бумбокс… Просто чертовщина! Ситуация с радио явно разволновала хозяйку сильнее, чем воспоминания. Лидия Сергеевна обладает замечательным качеством – если что-то ее лично не задевает, вечно юная красавица не станет переживать. И впервые у меня зародился вопрос: любит ли Бархатова свою дочь? Похоже, трагедия, разыгравшаяся много лет назад, Лидии неприятна, но особо драматичной она ее не считает, хотя с ее губ и срывались слова «ужасная катастрофа», «невероятное переживание». Мне стало понятно: это просто фразы, которые прикрывают отсутствие по-настоящему сильных чувств. Интересно, почему хозяйка дома не выгнала вчера бывших друзей, заявившихся столь внезапно? Вернее, вопрос следует задать иначе: какую тайну Лидии Сергеевны знает телефонный аноним? Чем ее шантажируют? – Надо купить новый приемник… – обиженно протянула мадам Бархатова. – Федоровы до сих пор тут живут? – вернулась я к интересующей меня теме. – Нет, давным-давно уехали, – сказала Лидия Сергеевна, стараясь не шевелить губами. – Дом им стал мал. Оно и понятно – с таким-то количеством детей. Некоторые женщины как крольчихи – начнут рожать и не могут остановиться. Дорогая, я больше не могу говорить, иначе эффекта от маски не будет. Я пошла к двери, потом обернулась. – Лидия, вы понимаете, что аноним настроен серьезно? Он хочет восстановить события в мельчайших деталях и доказать невиновность Сони. Жена академика лишь помахала мне рукой. И уже на пороге ванной я услышала шелест ее слов: – Деточка, пожалуйста, избавь меня от этого ужасного человека. Пусть он исчезнет из нашей жизни. Надо навсегда забыть ту историю, она давно никому не интересна. Я пошла вниз по лестнице, погрузившись в размышления. По-моему, аноним находится здесь, в доме. Или у него есть помощник. Почему я так подумала? Вспомните красное пятно, которое мне пришлось оттирать в гостиной. Теперь совершенно ясно – оно появилось на полу не случайно. Кто-то решил напугать тех, кто сегодня утром, шестнадцатого сентября, спустится к завтраку. «Кровавый» след под балконом должен был напомнить им о том давнем роковом событии. Очень подлая затея! Как, впрочем, и весь спектакль, который задумал «режиссер». Кстати, совсем не обязательно, что это мужчина. Сейчас можно купить небольшую коробочку, которая, если подсоединить ее к микрофону, изменит ваш голос до неузнаваемости. И похоже, негодяй воспользовался таким устройством. В момент нашей последней с ним беседы аппарат, вероятно, заглючило, баритон говорившего сменился визгливым сопрано, а затем восстановился. Очень жаль, что Семен Собачкин и Кузя[10] улетели отдыхать, я осталась без помощников. Правда, в доме есть Антон, он тоже виртуозно обращается с компьютером, авось сумеет раздобыть необходимые сведения. Кстати, брат Сони обещал мне свою помощь – мы заключили с ним вчера бартерную сделку. Из кухни послышался звон посуды, и я глянула на большие часы, украшавшие стену холла. Эстер готовит завтрак, скоро в столовой соберутся все обитатели дома, надо понять, как вести с ними разговор. До слуха долетел звонок – кто-то хотел попасть в дом. – Бегу, бегу, только овсянку помешаю! – завопила Эстер. – Не торопитесь, – крикнула я, – сама открою. – Вот народ! – возмутилась Эстер. – Ни стыда, ни совести у людей – припереться в гости до завтрака! Что у них на плечах вместо головы? Казан с пловом? Провожаемая сердитым ворчанием Эстер, я пересекла прихожую, распахнула тяжелую входную дверь и увидела молодого мужчину в джинсах, темно-синей куртке и с дорожной сумкой в руке. – Здрассти, – чуть смущенно произнес он. – Не хотел вас будить, извините, что заявился слишком рано. Меня зовут… – Егор Федоров, – перебила я гостя. – Думаю, что вижу перед собой сына Валерия и Майи, бывших соседей Бархатовых, лучшего друга Юры Коровина. Вы получили письмо или поговорили по телефону с человеком, который велел вам приехать шестнадцатого сентября в Филимоново, чтобы восстановить события того ужасного дня, когда Леночка упала с балкона. Так? – А вы кто? – промямлил Егор. – Даша Васильева, – представилась я, – ближайшая подруга Сони. – Ага, – лишь кивнул Федоров. – Мы с ней познакомились в институте, и до сегодняшнего утра я понятия не имела, какая трагедия разыгралась у Бархатовых в тот год, когда Соня перешла в выпускной класс. – Да, давненько это все случилось, – тихо произнес Егор. – Вы тогда были младшим школьником, – снова проявила я осведомленность. – С той поры много воды утекло. Снимайте кроссовки, вот тапки. – Вообще-то, я нахожусь в растерянности, – признался Егор. – Потому что не совсем понимаю, зачем я тут. – Мы все в таком же положении, – приободрила я Федорова. – Участники печальных событий не встречались много лет, а я вообще ничего не знала. Пойдемте. Егор сделал шаг в коридор, но тут входная дверь открылась, в прихожую влетел грязный до невозможности Мартин и начал скакать вокруг нас, демонстрируя аптекарски чистую собачью радость. – Идиот! – сердито завопила Яна, вбегая в холл следом. – Собака-кретин! Разрыл три клумбы, потом попер в лес, я еле его отловила. Даша, а в сарае… – Пожалуйста, вымой Мартину лапы, – сказала я. Но Яну не так просто было утихомирить. – У нас в сарае стоит… – Знаю, дорогая, там лошадь. Вернее, конь. Бруно скоро увезут, он в Филимоново попал случайно. Но сейчас давай не будем говорить о рысаке, – перебила я девочку. – В доме сегодня не совсем обычная обстановка, поэтому сделай одолжение, пригляди за Мартином и Юрой. – Мне с двумя дураками не справиться, – объявила Яна. – А ну отдай! Кому говорю, чучело! Девочка схватила Мартина и вытащила у него из пасти камень. – Фу! Собаки такое не едят! Я поманила за собой Егора. – Пойдемте в столовую, я попробую объяснить, что у нас происходит. С завтраком припозднились, его подали к полудню. Лидия Сергеевна потрясающе выглядела в трикотажном платье цвета сочного персика, была свежа и щебетала птичкой. – Творог свежий, мы берем его в монастыре. Ах, Эстер, мне так не хватало твоего кофе! Агния, Лена, Надюша, Николай, угощайтесь. Давайте вспомним, что мы друзья. А это кто? Что за милейший молодой человек присоединился к нашей компании? – Егор Федоров, – представила я вновь прибывшего, – понимаю, он стал взрослым, узнать его невозможно.