Вот и сейчас, идя за охранником, я анализировал: от роли почти уважаемой гостьи в доме Абдель-Азиза, жившей среди относительного благополучия, я сделал шаг в сторону и осуществил побег. Проиграл, попав в руки более мерзкого типа, правда, неплохо работающего языком, и оказался в худшем положении. А ведь стоило мне не сбежать в тот день — и группа профессиональных наемников или солдат освободила бы меня. Белые начали и проиграли. Меня привели в ту самую комнату, где вчера, потеряв остатки совести и мужского эго, я стонал и извивался под шаловливым языком Зияда. При воспоминании о вчерашнем, сегодня на трезвую голову было мерзко и неприятно. Я с удовольствием вычеркнул бы вчерашнюю ночь из своей жизни. Не только вчерашнюю ночь, но и весь период моей жизни с момента вылета из Москвы в Иорданию. Жил же я с этим проклятым псориазом, не умирал, нет мало того захотелось кожу как младенца. «С таким развитием событий, скоро сам младенца родишь», — мерзко хихикнул внутренний голос. В комнате, кроме Зияда, находился Абдель-Азиз со злым перекошенным лицом. Не успел я войти, как он подлетел ко мне и залепил мне пощечину с такой силой, что боль отдалась в шейном отделе позвоночника. Явно этот идиот не получил хорошее воспитание, несмотря на свое происхождение. — Кто ты, сука? Кто приходил за тобой? — вопросы араба доходили до меня сквозь вату, пока, пошатываясь и пытаясь не упасть снова, я поднимался с ковра. Но принц не собирался давать мне шанса принять вертикальное положение: когда, упершись руками в ковер, я попытался распрямиться, сильный удар в живот подкинул меня на полметра, и я свалился, хватая воздух открытым ртом. Боль была адская, воздух никак не желал попасть в легкие, и я начал задыхаться. Почти теряя сознание, я почувствовал, как меня, охватив со стороны спины на руки, подняли с пола, несколько раз встряхнули. Воздух начал поступать в легкие, я дико закашлялся и поперхнулся рвотой, которой без малейшего зазрения совести запачкал персидский ковер. — Брат, успокойся, посмотри, что ты натворил, — голос говорившего выдавал его крайнее раздражение. На месте Зияда любой бы сердился, получив такой сюрприз. Я безвольно висел на мужских руках, но сквозь шум и гневные разговоры двух принцев почувствовал приятный запах мускуса. Бадр! С усилием я, повернув голову вбок и вверх, встретился с его глазами — и могу поклясться, в них было столько печали и жалости, что теплое чувство заполнило мне грудь, заставив на минуту забыть о своем бедственном положении. — Посади ее в кресло, — распорядился Абдель-Азиз, вероятно остывший после гневной отповеди хозяина дома. Бадр аккуратно довел или, скорее, донес меня до кресла и уже во второй раз подал свой носовой платок. Пока я вытирал лицо, приводя себя в порядок, он налил мне в стакан воды из кувшинчика на столе. После глотка воды боль немного отступила или мне просто так показалось. — Мы зададим тебе несколько вопросов. — Зияд подошел ко мне вплотную. — В твоих интересах ответить честно. Если ты сможешь удовлетворить наше любопытство, я даю тебе слово, что сохраню твою жизнь. Если ты не будешь отвечать, — здесь он сделал паузу, — мои охранники получат тебя на несколько дней. Уже завтра ты будешь умолять о смерти, а через три дня умрешь, не дождавшись казни. Зияд вернулся на свое место и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Убедившись, что я в адекватном сознании, Абдель-Азиз задал свой первый вопрос: — Кто ты? Голос был противный, резкий и напоминающий скрежет несмазанных петель калитки. Я ответил, повторяя свою легенду, в которую уже сам начинать верить. — Кто ты на самом деле, почему за тобой пришла группа профессиональных военных? — Я вам сказала правду, я студентка. Не понимаю, о чем речь, — нудно и монотонно повторил я свою легенду. Да и что я мог сказать? Что попал в женское тело? Что понятия не имею, где находится мое собственное? Что ни о каких группах военных и наемников мне неизвестно? И что мое единственное желание получить обратно свое тело, что отмыв колонну ничего не добился, что целыми днями только и делаю, что пытаюсь не допустить, чтобы меня отымели? Однако принца мои ответы не удовлетворяли, после каждого я получал несильную хлесткую пощечину. Через десять минут допроса мои губы распухли на зависть всем инстаняшкам, а лицо, потеряв чувствительность, перестало ощущать что-либо. Потом Абдель-Азиз меня душил. Его с трудом оторвал от меня Бадр, что-то вполголоса внушавший принцу. Прошло около двух часов, вопросы повторялись вновь с небольшими вариациями. Мне ужасно хотелось в туалет, даже появилась мысль опорожнить мочевой пузырь прямо в кресле, чтобы хоть как-то им насолить, но присутствие Бадра меня сдержало. — Зияд! — Принц вскочил, услышав от меня такое панибратское упоминание своего имени. — Если ты не дашь мне сходить в туалет, я больше не смогу сдерживаться. Зияда перекосило, но мне было наплевать: перестаешь думать о этикете, находясь в смертельной опасности с мочевым пузырем, грозящим лопнуть. Сил сопротивляться и цепляться за жизнь уже не было, в глазах обоих принцев был написан вердикт: смерть. Бадр сопроводил меня до двери и, улучив момент, когда оба принца были увлечены разговором, быстро шепнул: — Дура, потяни время, расскажи им сказку! Мне показалось, что я ослышался. Но незаметный кивок подтвердил, что нет. Когда я вернулся в комнату к принцам, они изменили тактику: теперь мне предлагалась сумма до миллиона долларов и выезд в любую страну по пожеланию, если я все расскажу. Вспомнив совет Бадра, я решил подыграть, хотя ни на секунду не поверил про деньги и свободу. Поторговавшись для убедительности и подняв цену до двух миллионов, я начал излагать красивую легенду: — Я действительно Александра Иванова, но не студентка, а нелегальный агент главного разведывательного управления РФ и консультант Главного разведывательного управления Сирийской арабской республики. Как вам известно, Российская Федерация тесно сотрудничает с сирийскими властями в вопросах борьбы с международным терроризмом. До нашего управления дошла информация, что в лагере беженцев «Заатари» саудовскими спецслужбами проводится вербовка среди молодежи с целью организации в странах Европы и России спящих террористических ячеек. Была неподтверждённая информация, что кураторами данного мероприятия являются члены королевской семьи Саудовской Аравии. Мне даже пришлось остановиться, увидев, какой ужас и страх написан на лицах обоих принцев. Даже Бадр стоял с отвисшей челюстью — вот идиот, сам же попросил сказку. Мной овладело веселье: или я такой умный, или они такие тупые, но обмануть их было проще, чем отобрать у ребенка конфетку. Сделав глоток воды и прочистив горло, я продолжил: — Нам было известно, что саудовская делегация должна прибыть в лагерь «Заатари», информацию по секретным каналам передали американцы. Поэтому, заблаговременно было проведено мое внедрение с легендой о туристке, потерявшей документы. Наши специалисты просчитали психологический портрет принца Абдель-Азиза и заранее подготовили девушку, которая ему должна была понравиться. Вы понимаете, что речь идет о юной девушке Хадиже, которая просто великолепно сыграла свою роль, раззадорив принца своим отказом. И тогда на сцену появилась я, действия мои были оскорбительны для принца, и он должен был захотеть отомстить. Конечно, был риск, что меня убьют вместо похищения, но наши аналитики склонились к варианту с похищением. Не дождавшись от вас быстрого ответа, после обнаружения нашей разведкой машин неподалеку от лагеря мне дали команду организовать пробежку, чтобы облегчить вам задачу. Остальное вы знаете. Я устало откинулся на спинку кресла. Мне определенно надо было поступать на театральный — зрители сидели, открыв рты. Первым пришел в себя Зияд: — Что им известно обо мне? И что за группа вломилась в дом моего брата? — Это специальная диверсионная группа «СМЕРГ», расшифровывается как смерть гондонам. Безудержная залихватская смелость и безрассудство овладело мной. Но принцы даже не обратили внимание на несуразную аббревиатуру. В их воспаленном мозгу они уже были на прицеле у киллеров. Наступило молчание, каждый переваривал услышанное. Зияд отозвал в дальний угол Абдель-Азиза, и у них завязался тихий разговор. Я посмотрел на Бадра, он смотрел на меня неприязненно, словно я разбила его любимую игрушку. Если и он поверил в то, что я говорил о принцах… Недаром они побледнели, как жертвы вампира. Через несколько минут ко мне подошли оба. — Какие есть доказательства твоим словам? — нарушил молчание Абдель-Азиз. — Беспилотники, — ляпнул я первое, что пришло в голову. — Какие беспилотники? — Это уже хозяин дома вступил в беседу. Он не на шутку встревожился, услышав слово беспилотники. — Беспилотники, которые ведут наблюдение за мной, за этим домом. — Меня понесло, язык говорил прежде, чем мозг успевал оценить ситуацию. — Ты хочешь сказать, что в данный момент беспилотники ведут наблюдение за моим домом, что все это время мы все были под наблюдением? Зияд нервно сглотнул. Ей-богу, и это принц? Сидит ему тут девка с разбитыми губами и несет чушь, годную лишь для фантастического романа, а он глотает и не морщится. Может, и дальше сыграть ва-банк? Видя, что растерянность с лица принцев не проходит, и они пребывают в состоянии тревоги, продолжаю нести ересь: — В определенное время я должна подавать сигнал, что моей жизни ничего не угрожает. Если я дважды пропущу время сигнала, беспилотники нанесут ракетный удар по заранее определенным объектам, в том числе по вашим домам. Я нес бред, но самое удивительное, что этот бред ели и просили добавки. В упор посмотрел на принцев: если Абдель-Азиз еще был способен мыслить, то Зияд просто рухнул в кресло и уставился в потолок. Может, он пытался увидеть беспилотники или просто оценивал прочность несущих перекрытий. — Ты врешь, у тебя нет никаких средств связи, тебя несколько раз обыскивали, и твоя комната была под наблюдением. Абдель-Азиз говорил уверенно, но крепко сцепленные руки выдавали волнение. «Комната, говоришь? Скорее всего, ванная была под наблюдением. Так я и знал, что ты старый извращенец». Захотелось спросить прямо, сколько раз он дрочил, пока я оголялся. Я улыбнулся и весело ответил арабу: — Ты мыслишь категориями двадцатого века. Сейчас для связи не нужен телефон, достаточно вживить в тело микропередатчик, чтобы все время быть на связи. Абдель-Азиз некоторые фильмы, похоже, смотрел, потому что возразил неуверенно: — Там нет двусторонней связи, тебя просто могут отследить и все. — Это у вас так, а у нас есть «Ростехнологии», возможности которой куда больше. Мне вспомнился толстяк-приставала из этой организации, накормленный мной трусиками, но хватило выдержки не рассмеяться. Абдель-Азиз переглянулся с Зиядом, и они вновь пошептались пару минут. Затем коротко бросив Бадру: — Не спускай с нее глаз, — они вышли из комнаты. — Так все это правда, ты шпион? — Голос Бадра звучал неприязненно и глухо. Вот тугодум, сам же попросил тянуть время и придумать сказку. Открыться ему или нет? Он сказал, что повязан клятвой крови, вдруг сразу заложит меня своему хозяину? Но моя ложь откроется, как только принцы передадут разговор любому специалисту в области военного дела или шпионажа. — Бадр, ты фильм «Родина» смотрел? Американский, — уточнил я. — Мне некогда смотреть фильмы. — Ответ звучал сухо и холодно. Тупой бегемот, придется рискнуть, вон, смотрит, как на врага народа. — Ты сказал мне тянуть время и рассказать любую сказку? — уточнил я и, получив утвердительный кивок головой, продолжил: — Вот, я выполнила твой наказ. Бадр понял, улыбнулся и восхищенно посмотрел на меня: — Это было так убедительно, что я поверил. — он присел рядом со мной на второе кресло. — Я стоял и ждал, что в любой момент прилетит ракета. Он даже позволил себе слегка рассмеяться, снимая напряжение. Даже железные яйца могут вспотеть, когда ожидаешь невидимую и неминуемую смерть. Он смочил водой салфетку, взятую со стола, и протянул мне: — Приложи к лицу. У тебя все губы разбиты, и лицо опухло. Я ощутил вкус крови во рту только сейчас, когда мы остались одни. Язык с трудом ворочался, лицо ныло от тупой боли. Невероятная усталость навалилась на меня. — Спаси меня, Бадр, — успел я прошептать прежде, чем открылась дверь и появился Зияд в сопровождение второго извращенца. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — белые наступают и проигрывают: лица принцев светились счастьем, словно им зачитали помилование от смертной казни. Едва дойдя до меня, Зияд рывком поднял меня на ноги, схватив за волосы: — Беспилотники наблюдают, говоришь, имплант у тебя для двусторонней связи со своими? — Он наотмашь ударил меня по лицу, не выпуская волос, потом засадил кулаком в печень: меня согнуло от боли, частично перехватило дыхание. Он разжал руку, и я рухнул в кресло, не смог удержаться в нем и сполз на ковер. Удар ногой в бедро вызвал новую волну боли и внезапную ярость: словно открылось второе дыхание. — Стой! Мой голос прозвучал неожиданно громко и твердо, занесенная для удара нога, зависла в воздухе. Опираясь ладонями в пол, сел, приложив усилие, я встал на ноги. — Слушай меня, Зияд и ты Азиз, слушайте внимательно. Вы — два мерзких подонка, живущие и купающиеся в роскоши, вы — два лицемера, жрущие спиртное и насилующие девушек, я не боюсь вас и никогда не боялась. Вы родились богатыми, вы не знали бедности, у вас нет ни жалости, ни сочувствия, но одну вещь вы цените оба: свою жизнь. Клянусь вам, если вы меня не убьете сейчас, а продолжите избивать и унижать, я найду возможность вырваться и убью вас обоих. Если вам дорога ваша жизнь, просто убейте меня, избиение слабой девушки не сделает вас мужчинами, которыми вы не были до сих пор. Дайте мне нож, и я готова сразиться с любым из вас. Я полуживая, еле стою на ногах, вы крепкие здоровые мужчины, у меня нет шансов. В комнате стало тихо, слышны были звуки на улице: все трое смотрели на меня как на сумасшедшую, а во взгляде Бадра читалось еще и восхищение. Зияд и Абдель-Азиз отошли в дальний угол комнаты и, перешептываясь, провели там минут пять. Видимо шок руководил моей тупой реакцией, но растерявшись я пытался просто юлить и тянуть время, говоря о схватке. Но мои слова приняли вполне серьезно. — Ты хочешь сразиться на ножах до смерти? — уточнил Абдель-Азиз. — Да, — мой ответ был лаконичен. — Хорошо, твое желание будет исполнено, только будет это не здесь, а в моем дворце. Своим побегом ты нанесла мне обиду, значит, это мое право, убить тебя. — Он закончил свою речь и скомандовал Бадру: — В машину ее! Придерживая меня одной рукой, чтобы я не упал, Бадр осторожно повел меня вниз по коридору во двор. «Не усвоил ты урок деда, Александр, — мысленно посетовал я, — все время играешь белыми и проигрываешь».