– Ну, часов в пять-шесть. Кстати, вы не могли бы порекомендовать мне какое-нибудь кафе в Антибах или ресторанчик? – На центральной площади их много. Выбирайте любое кафе. – А как я попаду обратно? Меня пропустят на входе? – Да. Без проблем. Вы уже внесены в базу данных. Так что спокойно можете идти. Поговорив с Валентиной, я выглянула в окно. Море играло разными цветами: серо-зеленым с фиолетовыми проблесками. В город я взяла с собой сумку, деньги и сотовый. Все остальное, в том числе ноутбук, я убрала в чемодан и закрыла его на кодовый замок. Я надела легкий голубой плащик, повязала на шею шарфик и осталась довольна собой во всех отношениях. Похоже, праздное французское легкомыслие начинает влиять на меня. Валасьена я обязательно завоюю и поставлю на место. Он оценит меня и сразу сменит тон – я представила, как он меня целует, зажмурилась, а через минуту открыла глаза. Получилось смешно: я стояла с мечтательным выражением лица и пялилась на себя в зеркало. Я расхохоталась. Впервые после смерти Гени у меня было отличное настроение. На секунду я ощутила угрызения совести, но потом вспомнила, что Геня в последнее время часто упрекала меня за излишнюю серьезность и призывала быть более легкомысленной и веселой. Я подумала, что сейчас она осталась бы мною довольна, порадовалась бы за меня. Меня охватила эйфория – и все опять показалось простым, легким и доступным. Проблемы съежились до размеров булавочной головки. Поездка эта – замечательный подарок судьбы! Я поправила на плече сумочку и вышла из комнаты. Город Антибы был похож на декорацию к какому-то спектаклю под открытым небом. На «заднике» красовались горы, покрытые зеленеющими деревьями, выше – островерхие белые гряды, а ниже к морю сбегали домики с красными черепичными крышами, похожие на детские кубики, разбросанные во время игры. Мыс, врезающийся в море, опоясывает серая стена. А самого моря практически не видно из-за белых яхт, аккуратно выстроившихся у берега и дальше в бухте. Сверху они выглядят как детские кораблики, и вообще город кажется каким-то кукольно-маленьким, хрупким, даже не верится, что ему столько лет. И центральная площадь Антиб только укрепила меня в этой мысли. Невысокие домики с узкими ставнями, ажурные маленькие балкончики, увитые геранью, изящные фонари-колокольчики. Я ловлю себя на том, что даже по мостовой ступаю осторожно, словно боюсь, что от моих шагов она рассыплется в прах. Я выхожу к рынку и направляюсь к товарам, выставленным под вывеской «Антиквариат». Пузатые керамические кувшинчики, стеклянные темно-зеленые банки, деревянные резные шкатулки, инструменты, чье предназначение мне непонятно. Мое внимание привлекает резная деревянная ставня. – Век шестнадцатый. Не позже, – раздается за моей спиной сочный голос Баранова. – Как вы меня нашли? – Спросил у обслуживающего персонала, куда вы направились. И получил ответ: в город. Остальное было делом техники. – Какой? – Все дороги ведут в Рим, а все дороги в любом городе ведут к его центру. Вот и вся арифметика. Баранов был одет в легкую светлую куртку и серые брюки. На шее – вечный платочек. На этот раз – красно-синей расцветки. Волосы зачесаны назад. На лице – приветливая улыбка. Он изо всех сил пытается играть роль рубахи-парня и «своего в доску». Его крупное породистое лицо сияло самодовольством, брови, глаза, губы – все большое, массивное. – В ресторанчик? – Можно. – И нужно, – сказал он, подхватывая меня под руку. Я даже не успела отстраниться или как-то отреагировать на его жест – у него это получилось естественно и по-светски красиво. Интересный мужчина берет под руку свою знакомую. Ресторанчик обнаружился в двух метрах от рынка. Мы вошли в уютное помещение, где пахло кофе, свежей выпечкой и вкусным жареным мясом. Мы заказали кофе и овощной салат. С лица Баранова не сходила теплая доброжелательная улыбка. Мне показалось, что он даже перебарщивает, учитывая тот факт, что знакомы мы были шапочно и ухаживать за мной он явно не собирался. Хотя кто его знает… Баранов славился своей изворотливостью, хитростью, пронырливостью. Я чувствовала себя не совсем комфортно и напоминала самой себе Красную Шапочку, попавшую в логово волка. Впрочем, в последнее время я только и сталкиваюсь с волками. Придется мне как-то смириться с таким раскладом судьбы. Хотя бы на время. – Кристиночка, ешьте! Еда тут отменная, французы – в области кулинарии большие мастера. Я люблю Францию. А Франция – это не только Париж, но и такие вот маленькие городки, полные очарования, где можно посидеть в уютном кафе, расслабиться. В нашей Москве это почти невозможно: все суетятся, куда-то бегут… Все, как акулы, готовые съесть друг друга. Так хочется закончить свою жизнь в каком-нибудь маленьком городке на Французской Ривьере! Здесь даже свет – особый. Такой легкий, прозрачный. Любимый цвет Матисса. Почитайте на досуге мою статью «Свет и фактура», там об этом написано. Как вы думаете, мне удастся поселиться на Ривьере? – и он подмигивает мне. Я приняла правила игры: – Конечно, Вадим Петрович. Почему бы и нет? Дерзайте! – А… – он махнул рукой. – Это все они… – он сжал в руке вилку и поставил ее на столе вертикально – зубцами вверх. – Наши многоуважаемые новые русские скупают тут все особняки и виллы. Разве мы можем себе это позволить? Скромные искусствоведы? Вы раньше бывали во Франции? – Нет. В первый раз. – Завидую вам! – Завидовать, собственно говоря, нечему. – Заказать, что ли, десерт? Как это сказать по-французски? – Он наморщил лоб. – Я вам помогу. – Я подозвала официанта и попросила его принести трюфельный торт с вишневым сиропом. – Вы учились во французской спецшколе? – У меня просто была спецбабушка, которая хорошо знала языки. Баринов натужно засмеялся. – Можно личный вопрос? Я насторожилась. Если он сейчас спросит о моем семейном статусе или о том, какие отношения связывают меня и Пашу, – я точно уйду. Встану и уйду, и даже не оглянусь на его дружелюбный оскал! – Ну… – Сколько вам платят? – Не жалуюсь. – А именно? – Ваш вопрос, мягко говоря, неприличен. Вы не находите? – Я оторвалась от салата и посмотрела на него в упор. Но такого прожженного циника было трудно чем-то пронять. – У вас есть возможность хорошо подзаработать. Я бы на вашем месте не отказывался, Кристиночка. Деньги хорошие! Люди – надежные. В наше время все стараются как-то подработать. Начальство, как правило, не очень-то о своих сотрудниках печется. Оно больше о себе думает: как бы свои собственные карманы набить. Вы в курсе, что ваш шеф недавно купил себе миленькую квартирку в Черногории стоимостью в девяносто тысяч евро? Или он скрыл от вас сей знаменательный факт? – Он не обязан докладывать мне о своих приобретениях объектов недвижимости. Я постаралась не показать ему свою обиду. Я-то думала, что Паша – «свой»! Нет, он, конечно, скалил при необходимости зубы и рычал на меня, как и полагается начальнику. Но между тем он мог и пожаловаться мне на свою тещу-стерву, на дороговизну, на завышенную стоимость аренды нашего офиса, на то, что ему страшно за детей – страна катится черт-те куда, отморозки совсем распоясались: то у нас национальные волнения по всей стране, то грабеж элементарный, поэтому приходится детей из школы встречать-провожать, и вообще все так непонятно… Что будет дальше и как вообще жить? Он любил пожаловаться, мой дорогой начальник, а я ему всегда сочувствовала, ощущала себя обязанной поддержать его, утешить. Чаще всего эти его жалобы приходились на время наших свиданий в мастерской, когда мы встречались и он становился зайцем-энерджайзером, у которого внезапно сдохла супербатарейка, – такой вымотанный, измочаленный заяц с пустыми кругляшками вместо глаз. Но после моих утешений, после бодрящего душа и краткого необременительного секса Паша приходил в сносное расположение духа и вновь был готов к подвигам и трудовым будням. Моя воспитательно-интимная работа не проходила даром. Но упадок сил после этого чувствовала уже я – начинала болеть голова, и не просто болеть, а как-то противно кружиться, меня даже подташнивало и хотелось плакать, безо всяких на то внятных причин. Один раз я рассказала об этом Светке еще до начала рабочего дня, утром, когда Паши не было и Чиж заваривала крепкий кофе, ворча и жалуясь на пробки и московскую весеннюю грязь. Естественно, я зашифровала все имена, но Чиж, по-моему, с полпинка вычислила «ху из ху» в моем жалобно-слезливом рассказе и, хмыкнув, сказала, что я столкнулась с элементарным вампиризмом, кстати, очень характерным для мужиков. Они безжалостно вампирят своих любовниц, забирая всю их энергетику, и уходят от них свежими как огурчик, а у баб в итоге наступает полное нервное расстройство. Чиж смотрела на меня насмешливо, и в ее взгляде я ясно читала: «И кому ты лапшу на уши вешаешь, коллега?» Я смутилась, что-то пробормотала, а через минуту пришел Паша, и начался обычный трудовой день. Я верила Паше, я смирялась со своей не очень большой зарплатой, с тем, что я для него нечто среднеарифметическое между любовницей и секретаршей, что относился он ко мне, если разобраться, чисто потребительски, никогда ничего мне не дарил и не оказывал никаких знаков внимания, за исключением офисных подарков на Новый год вроде блокнота и ручки, плюс – букетик мимозы на 8 Марта, но эта квартира… Или все-таки Баранов врет? У меня же нет никакой возможности перепроверить его слова. От напряжения у меня взмокли ладони, и я вытерла их салфеткой. – Вот видите, Кристиночка, – не унимался этот змей-искуситель, – мало же он вас ценит! Мог бы такому специалисту и побольше платить. А не покупать себе, любимому, квартиру в Черногории. Или я не прав? Теперь он уже слегка поигрывал вилкой в руке, не сводя с меня своего цепкого взгляда. – Не знаю. – Я отпила глоток кофе. – Трудно сказать. Он – мой шеф, и обсуждать его с вами я не буду. – Завидное постоянство, – хмыкнул Баранов. – Подумайте над моими словами. – А что я должна буду делать конкретно? – Мне потребуется кое-какая информация от вас. Но все подробности потом. Когда вы всерьез подумаете над моим предложением, – подчеркнул он слово «всерьез», выделяя его значимость. – Вы же сюда приехали для инспектирования коллекции Константина Диодоровича? – сказал он, глядя на меня в упор. – Допустим. – Недавно ее осматривал я. – И что? – Мы могли бы наладить сотрудничество. Только вы и я. Ваш шеф ничего об этом и не узнал бы. И вы бы неплохо заработали… Я решила не злить его немедленным отказом. – Я подумаю. Информация о Паше меня сильно озадачила. Еще недавно он говорил, что хотел бы расширить свою жилплощадь и купить квартирку побольше. А тут – Черногория… Быстро расправившись с едой и выпив кофе, я посмотрела на Баранова. – Я, наверное, пойду. – А почему вы не хотите еще посидеть, составить мне компанию? У него зазвонил телефон. Он посмотрел на экранчик, нахмурился, бросил мне краткое «извините» и встал из-за стола, чуть не опрокинув стул. Я проводила его взглядом: он вышел из кафе, остановился у дверей и, разговаривая с кем-то, отчаянно зажестикулировал. Я никогда не видела жестикулирующего Баранова – он был в моем представлении эдаким томным красавцем – и подумала, что все люди вовсе не такие, какими мы их себе представляем. Откуда у Паши деньги на квартиру? И почему он скрыл это от меня?