— Удалось что-нибудь узнать? — спросила я. — Надо же, мы разговариваем уже второй раз за неделю. Неужели нас снова отделяет только одна улица? — Да. — Я не смогла удержаться от улыбки. — Пока ничего, Кей, — сказала она. — Никаких записей о Мэри-Джо Стайнер, умершей в Калифорнии в результате СВДС. Сейчас пытаемся проверить несколько других кодов. А ты не можешь узнать дату и место смерти? — Попробую уточнить, — пообещала я. Я хотела набрать номер Денизы Стайнер, но кончилось все тем, что я просто сидела и смотрела на телефон. Когда я уже почти решилась, мне перезвонил Рид, тот самый сотрудник полиции штата, который был мне нужен. — Не могли бы вы переслать мне по факсу отчет о происшествии? — попросила я. — Вообще-то все это добро вам надо искать в ганноверском отделении. — Насколько я поняла, авария произошла на Девяносто пятой, — заметила я. Федеральные автотрассы на всем их протяжении относятся к юрисдикции штатов. — Сразу после меня подкатил Синклер и согласился подсобить немного. Я, как определил по номерам владельца, решил, что надо получше проверить информацию. Странно, но до сих пор мне и в голову не приходило, что это обстоятельство может вызвать среди полицейских переполох. — Подскажите, пожалуйста, имя Синклера, — обратилась я к нему. — Вроде инициалы у него Э. Д. Мне повезло — Эндрю Д. Синклер, которому я тут же позвонила, оказался на рабочем месте. Он сообщил мне, что Люси, управляя автомобилем на высокой скорости, стала участницей дорожного происшествия, не повлекшего повреждения иных транспортных средств. Происшествие имело место на южном отрезке Девяносто пятой автомагистрали непосредственно у северной границы округа Генрико. — Насколько высокой была скорость? — Семьдесят миль в час. — А тормозной путь вы измеряли? — Да, следы покрышек тянулись на тридцать два фута от места, где она начала экстренное торможение, и до съезда на обочину. — Но почему она резко затормозила? — Мэм, она ехала с превышением, да еще и под мухой. Возможно, просто отключилась на секунду, очнулась, а прямо перед ней чей-то бампер. — На скорости семьдесят миль в час тормозной путь был бы раз в десять длиннее. Я не понимаю, как вы получили такое значение. — На том отрезке ограничение в шестьдесят пять, — только и смог промямлить он. — Каким было содержание алкоголя в крови? — Один и два. — Будьте добры, вышлите мне ваш отчет и схему происшествия. По возможности скорее. И подскажите, куда отбуксировали мою машину. — Она здесь, в Ганновере, на «Тексако» по Первому шоссе. Восстановлению не подлежит. Вы продиктуйте номер факса, и я вам прямо сейчас все отправлю. В течение часа все документы были у меня. Синклер, как я поняла из расшифровки кодов, посчитал, что Люси под влиянием выпитого уснула за рулем, а когда пришла в себя, резко нажала педаль тормоза. Машина потеряла управление и пошла юзом. Когда ее вынесло на обочину, Люси попыталась выйти из заноса, сделав крутой поворот. В результате автомобиль вылетел обратно на дорогу, кубарем прокатился через обе полосы и врезался в дерево. Все эти предположения не заслуживали доверия по одной важной причине: на моем «мерседесе» стояла АБС, и описанного заноса произойти просто не могло. Из кабинета я спустилась в морг. Мой заместитель Филдинг и два других патологоанатома — молодые женщины, работавшие у меня с прошлого года, — стоя за секционными столами из нержавейки, проводили вскрытия. Пронзительное звяканье стали о сталь резко выделялось на фоне монотонного стука капавшей в раковину воды, гула генераторов и шума кондиционеров. Громко чмокнула, отворяясь, дверь гигантского холодильника, откуда служитель выкатил еще одно тело. — Доктор Скарпетта, вы не взглянете? — Из-под пластиковой маски, забрызганной кровью, на меня смотрели умные серые глаза: доктор Уит из Топики, штат Канзас. Я подошла поближе к столу. — Похоже на копоть в полости раны, как вы считаете? — Она показала пальцем в окровавленной перчатке на огнестрельное ранение задней поверхности шеи. Я наклонилась над телом. — Края опалены, так что это, возможно, тоже ожог. Стреляли через одежду? — Он был без рубашки — все происходило у него дома. — Тогда определенно сказать сложно. Нужно проводить микроскопическое исследование. — Входное или выходное? — спросил Филдинг, изучая своего «пациента». — Хотел узнать ваше мнение, пока вы здесь. — Входное, — ответила я. — Я тоже так считаю. Вы в ближайшее время будете появляться? — Время от времени. — Здесь или вообще в городе? — И в городе, и сюда постараюсь заглядывать. Но я всегда доступна по пейджеру. — Что, так все плохо? — спросил он, делая разрез грудной клетки. Ребра плохо поддавались, и чудовищные бицепсы Филдинга раздулись от напряжения. — Просто кошмар какой-то, — призналась я. Полчаса я добиралась до заправки «Тексако», где располагалась круглосуточная служба эвакуации автомобилей и куда отбуксировали мою машину. «Мерседес» стоял в углу площадки, прямо у ограждения. От вида того, во что он превратился, у меня стиснуло желудок и подогнулись ноги. Всю переднюю часть до самого лобового стекла смяло гармошкой, на месте водительского сиденья вырванным зубом зияла дыра. Двери отжали гидравликой, а затем вырезали вместе со средней стойкой. С бьющимся сердцем я подошла ближе и вздрогнула от неожиданности: сзади послышался чей-то низкий, протяжный голос. — Вам помочь? Обернувшись, я увидела пожилого, седеющего мужчину в выгоревшей красной бейсболке. — Это моя машина, — объяснила я. — Тогда, значицца, надеюсь, не вы ею рулили. Я отметила, что шины не спущены и обе подушки безопасности сработали. — Н-да, обидно. — Он покачал головой, глядя на чудовищно изуродованную машину. — Я прям в первый раз такую вижу — «Мерседес-500Е» в смысле. Тут один парнишка у нас сечет в «мерсах», так вот он мне говорил, что здесь движок с «поршем» совместный и что на все Штаты таких — чуть-чуть да маленько. Этот какого года — девяносто третьего? Муж ваш, видать, не здесь его покупал. Тут я увидела разбитый задний габарит с левой стороны, а рядом царапину, в которой остались частицы зеленой краски. Я наклонилась, рассматривая получше, и почувствовала, как напряженно зазвенели мои нервы. Мой собеседник все не унимался. — Даже, поди, девяносто четвертого, по пробегу-то судя. А сколько ж такой стоит, не подскажете? Штук пятьдесят? — Вы его сюда буксировали? — Я выпрямилась, отыскивая глазами детали, каждая из которых отзывалась в моем мозгу новым тревожным звоночком. — Тоби притащил, вчера вечером. Ну, сколько в ней лошадок-то, вы вряд ли знаете? — Здесь все, как было на месте аварии? Кажется, мой вопрос сбил его с толку. — Например, — продолжала я, — то, что трубка снята? — Ну а что ж вы хотели, если машина через себя перекувырнулась, а потом еще и в дерево вмазалась? — А то, что солнцезащитный экран поднят? Он приник к заднему стеклу, вглядываясь внутрь, потом задумчиво почесал шею. — Н-да, а я было решил, что тут просто стекло тонированное. Экрана-то я и не увидал. Чудно — чего ж его по темному-то поднимать. Я осторожно протиснулась в салон. Зеркало заднего вида было повернуто вверх, чтобы свет фар едущих позади автомобилей не бил в глаза. Я вынула ключи из бумажника и боком уселась на водительское место. — А вот этого я бы не советовал. Того гляди на что-нибудь напоретесь. Да и кровищей там все заляпано — и сиденья, и все остальное. Я положила трубку на базу и включила зажигание. Послышались гудки — телефон работал. На приборной панели зажегся красный огонек, предупреждающий о том, что аккумулятор разряжается. Радио и CD-плейер были выключены, фары и противотуманки — включены. Я подняла трубку и нажала повторный набор. Снова гудки, потом женский голос: — Служба спасения. Я сбросила звонок. Сердце колотилось у меня в горле, по затылку бегали мурашки. Я огляделась, изучая красные брызги, испещрявшие темно-серую кожу сидений, приборную панель и всю поверхность крыши, — слишком красные и слишком густые. Тут и там по салону были разбросаны приставшие кусочки тонкой вермишели.