Я следовала за ней обратно к гавани. Мы сворачивали в те же самые переулки, по которым шли этим утром, но на этот раз более быстрым шагом. Наши подошвы шлепали по грязи, и мы протискивались сквозь людей, толпившихся между зданиями, пока нас не встретил прохладный запах моря, перекрывающий зловоние города. Уилла повела нас прочь от порта в сторону Уотерсайда, где в лабиринте улиц теснились гниющие деревянные лачуги. – Я думала, мы идем в комиссионную лавку, – сказала я, стараясь не отставать. Уилла не ответила, петляя то влево, то вправо, не оглядываясь по сторонам. Она точно знала, куда идет. Когда девушка остановилась перед пустым дверным проемом, она засунула нож обратно за пояс, глубоко вздохнула, прежде чем повернуться ко мне лицом. – Могу я тебе довериться? – Да, – сказала я, удивляясь тому, как быстро я ответила. У меня даже не было времени подумать над ее вопросом. – Все, что ты увидишь и услышишь, должно остаться между нами, – за миг до того, как переступить порог, Уилла встретилась со мной взглядом. – Об этом должны знать только ты и я. Нищета города была еще более убогой в темной, тесной комнатке с голыми стенами. В ней практически не было мебели. Воздух был спертым, отчего трудно было дышать. Маленький деревянный стул стоял у окна, а таз и небольшое ведро для разжигания огня представляли собой нечто, напоминающее кухню. – Мама? Я застыла, когда мой ботинок завис при очередном шаге. – Хм-м? – ответил высокий голос. Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я смогла рассмотреть в углу комнаты тонкую, похожую на жердь фигуру женщины. Фиолетовая шаль была накинута на ее костлявые плечи, а ее губы украшало пятно красной помады. Уилла опустилась рядом с ней, протянув к ней руки, и женщина обхватила ее ладони своими. – Уилла, – она улыбнулась, медленно моргая. За свою жизнь я видела в Уотерсайде сотню таких женщин, как она. Нищие, голодные. Они продавали себя торговцам, которые прибывали в порт, и в итоге оставались с раздутыми животами. Вот почему в Уотерсайде было так много детей. – Мама, Уэст был здесь? Прошлой ночью? – тихо спросила Уилла. Я оглядела комнату в поисках каких-либо признаков его присутствия, и мои глаза остановились на корзинке с репой, которая стояла в углу рядом с банкой маринованной рыбы и запечатанной банкой чая. Возможно, он и мать Уиллы сделал своей проблемой. – М-м-хм, – женщина кивнула. Она выглядела усталой. – Когда? Когда он приходил? – Прошлым вечером. Я же тебе сказала, – она выдернула свою руку из руки Уиллы и, закрыв глаза, отвернулась к стене. Уилла встала, и ее взгляд в раздумье заметался по полу. – Зачем ему нужно было приходить сюда? – прошептала я. Лицо Уиллы покраснело, и она отвернулась от меня, стянув одеяло, свисавшее с гвоздя в стене, и накрыла им женщину. – Он слишком худой, Уилла. Ему нужно больше есть, – пробормотала она. – Я знаю, мама. – Ты должна проследить, чтобы он ел. – Конечно, мама, – прошептала она. – Спи. Уилла обошла меня, и я еще на мгновение задержала взгляд на женщине, которая начала проваливаться в сон. Ее маленькая кроватка была старой и едва ли не разваливающейся на части. Маленькая лачуга была пустой, если не считать еды. Я последовала за Уиллой на улицу, но она застыла в переулке, не двигаясь с места. Я дождалась, когда она посмотрит на меня. – Что он здесь делал? Уилла переступила с ноги на ногу, и ее руки скользнули в карманы. – Он присматривает за ней. – Почему? – Потому что никто, кроме него, не хочет. И тут меня осенило. Выражение лица выдало Уиллу с головой. – Он… Уэст твой брат? Она застыла, затаив дыхание. Никогда и ни при каких обстоятельствах не раскрывай, что для тебя важно и кто тебе дорог. – А остальные знают? – прошептала я. Уилла опустила глаза. Они с Уэстом держали это в тайне даже от собственной команды. – Скажешь об этом хоть одной живой душе, и я убью тебя, – сказала она, внезапно впав в отчаяние. – Я не хочу этого делать, но мне придется. Я кивнула один раз. Я понимала, чем опасен этот секрет. Это была та информация, из-за которой человек мог лишиться всего. Уилла замерла, глядя поверх моего плеча, и я обернулась, чтобы увидеть стоящего на дороге маленького босоногого мальчика, который утопал в слишком большой для него мужской одежде. Он нервно заломил руки, бросил взгляд через плечо и снова посмотрел на Уиллу. Как будто передав какое-то секретное сообщение, он внезапно сорвался с места, и Уилла побежала за ним. Мы петляли по извилистой улочке, время от времени на поворотах теряя из виду мальчика, пока не оказались за углом очередной лачуги. Мальчик остановился, запрыгнул на край осыпающейся крыши и уселся на ней, подобно птице. Он указал на груду перевернутых ящиков, после чего выпрямился, перелез через стену и исчез. Мы с Уиллой ступили в пятно света на влажной земле, и я резко втянула воздух, когда Уилла начала отбрасывать в сторону ящики. Она замерла, упав на колени, когда в солнечном свете появилась раскрытая ладонь. Уэст. Двадцать семь Я стаскивала с кровати одеяла, пока Остер и Падж несли Уэста вверх по лестнице таверны. За ними по пятам следовал врач. Они аккуратно уложили его, и свет свечей упал на его лицо. Уэст был сильно избит, его опухшее лицо было испачкано кровью настолько, что было невозможно оценить тяжесть повреждений. Врач поставил свою сумку на пол и закатал рукава рубашки, прежде чем приступить к работе. – Вода, марля… – пробормотал он. – Лучше еще и виски принести. Падж коротко кивнул и исчез за дверью. – Что случилось? – Уилла склонилась над Уэстом, одной рукой слегка касаясь открытой раны на его лбу. Он поморщился, втягивая воздух сквозь зубы, когда врач надавил на его ребра кончиками пальцев. – Зола, – ответил он. Что ж, это было единственное возможное объяснение. – Нам не следовало покидать корабль. Не после того, что произошло в Дерне. Глаза Уиллы метнулись ко мне. Уэст ни слова не сказал о «Мэриголд», но, должно быть, он уже знал, что произошло с парусами. Падж вернулся со всем необходимым, и Уэст потянулся за виски еще до того, как Остер успел вытащить пробку. Он залпом осушил маленькую бутылку и лег на спину. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, когда он морщился от боли. Внезапно он поднял глаза, встречаясь со мной взглядом, и будто бы только что замечая мое присутствие. – Что ты здесь делаешь? Я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась слабой. – Бегаю по переулкам в поисках тебя. Мне не нравилось видеть Уэста в крови. От ужасного зрелища у меня внутри все болезненно сжималось. Прежде чем мое лицо выдало меня, я выскользнула в коридор, чтобы наблюдать оттуда, как врач работает в ночи при свечах. На пол, испачканный отпечатками грязных подошв, падали использованные марлевые тампоны, и Уэст стонал и ругался каждый раз, когда руки врача касались его. Когда мужчина снова наклонился к нему, Уэст оттолкнул врача от себя, отчего тот едва не свалился с табурета. Остер засмеялся рядом со мной, стирая кровь Уэста со своей татуировки на руке в виде завязанных в узел змей, но его смех звучал неуверенно. С тех пор как мы подняли Уэста по лестнице трактира, команда находилась не более чем в десяти шагах от него, и на лице каждого из них было написано тихое беспокойство. Уэст сел, свесив ноги с кровати, и наклонился вперед, опираясь на локти, чтобы врач мог зашить рану на задней стороне его плеча. Кожа, покрывавшая его спину и руки, в теплом свете свечей казалась еще более золотистой, и на ней, словно чернильные пятна на холсте, пестрели черные и синие кровоподтеки. – Сколько тебе было лет, когда Сейнт взял тебя на работу? – прошептала я, подходя ближе к Уилле. Она глубоко вздохнула, уставившись на свои ботинки, как будто пыталась решить, стоит ли отвечать на мой вопрос. – Он меня не брал.