— Я его и сейчас люблю, но… — Иначе? — подсказал Хидден. — Да, наверное. — Сага… Знаешь, я ни черта не смыслю в любви, но что-то мне подсказывает, что Варвар предпочёл бы, чтобы ты хранила о нём светлую память, а не терзала себя консервированной болью. И если болеть станет меньше, это не значит, что ты его забываешь. Это значит, что ты живёшь дальше. Он бы хотел этого, я думаю. — Ты и правда ни черта не смыслишь в любви, Хидден, — невесело усмехнулась Сага, и неоновый свет фонарей высеребрил в её глазах непролившиеся слёзы. — Да, я предупреждал, — улыбнулся Хидден. — Видишь, хреновый из меня анестетик. Не бойся, я сгожусь разве что в качестве пластыря. — Действительно, такой же прилипчивый. — О, видишь, ты почти рассмеялась! Но если ты согласишься со мной выпить, обещаю не веселить тебя сильнее, чем сейчас. — Ла-адно. Уговорил, — сдалась Сага. — Когда? И где? — Когда Город отрастит какой-нибудь уютный кабак. В нём и выпьем.По-дружески. Идёт? — Но так нечестно! — шутливо возмутился Хидден. — Может, он никогда подобного не отрастит! Сага развела руками: ничего, мол, не могу поделать — таков уговор. — Ты слышал? — спросил Хидден, возведя взгляд к клубящемуся серым туманом ночному небу. — Отрасти мне ба-а-ар! — крикнул он во всё горло. — Ты ополоумел?! — Сага вздрогнула от неожиданности и, не сдержавшись, всё-таки рассмеялась. — Люди же спят! — К чёрту людей, — усмехнулся Хидден. — Мне нужен бар. Ср-р-рочно! *** Вечером третьего дня Хидден постучал в кабинет Саги. — Можно? — Чего хотел? — Сага оторвалась от своих бумаг. Хидден, уже не в халате, а в мотокуртке, вошёл в кабинет и припёр спиной дверь. — Получить обещанное. Он распахнул мотокуртку, демонстрируя две бутылки вина, торчащие из внутренних карманов. Сага удивлённо на него уставилась. — Уже? — Да-а-а-да, — с довольным видом протянул Хидден, — Город отрастил нам бар. В конце нашей улицы, почти на опушке — ты разве не видела? — Он снял с крючка её косуху и протянул Саге. — Пойдём! Ты опять засиделась дольше положенного. Сага взяла куртку, но подниматься со стула не спешила. — Ты там уже был? — спросила она. — Нет. — Тогда откуда ты знаешь, что это бар? Светящуюся вывеску я бы заметила. Да и барменов в Город не поступало, — мрачно хмыкнула она. — Не будет там ни барменов, ни светящейся вывески, ни даже открытого для всех желающих главного входа. Но я знаю, как пробраться через служебный. — Какой-то очень уж странный бар ты попросил, — с сомнением произнесла Сага. — Такой я не просил. Эта Плесень скопировала хорошо знакомую мне заброшку. Честно, я ей ничего не рассказывал. Не знаю, как так вышло. Сага нахмурилась. — Иногда Город может считывать яркие эмоции, — сказала она, — и чёткие образы, подпитанные сильными чувствами. Ты уверен, что хочешь пойти в тот бар? Я бы не рискнула идти в место, битком набитое собственными воспоминаниями. — Не верю, — хмыкнул Хидден. — Ты рисковая. Я тоже. Пойдём! Бар и правда выглядел обычной заброшкой с разбитой и уже нечитаемой вывеской, заколоченной дверью и мутными стёклами, через которые невозможно разглядеть, что же внутри. Хидден повёл Сагу на другую сторону, к служебному входу, прятавшемуся за пышным кустом сирени. Узкая дверь со скрипом отворилась. — Нет уж, давай-ка ты первый, — покачала головой Сага на приглашающий жест Хиддена. В баре царил полумрак. Пол и — частично — барная стойка заросли мхом, ближе к стенам прямо из бетона тянулись чахлые деревца, по углам пышно росли одуванчики. А в центре зала стоял, улыбаясь во все свои восемьдесят восемь чёрно-белых клавиш, огромный рояль. — Ого! — шёпотом воскликнула Сага. — На моей памяти музыкальных инструментов Город ещё не отращивал. Да и вообще такие сейчас — редкость. Почти как динозавры. В том твоём баре тоже был рояль? Сага оглянулась на Хиддена и поняла: был. Хидден замер в дверях и смотрел на инструмент так, будто встретил призрак кого-то родного, но давно потерянного. — Интересно, он рабочий? — вслух подумала Сага. Хидден не ответил. Он отмер, прошёл в зал и почему-то сделал вид, что рояль — обычная мебель, хотя Сага заметила: для Хиддена прототип этого инструмента значил очень много. Он выставил на барную стойку бутылки, достал из кармана штопор. — Вот чёрт! Я не подумал про бокалы. Извини, придётся из горла. — Он виновато улыбнулся, откупоривая бутылку. — Ну… — Сага села на высокий стул, — это вполне соответствует обстановке. Тем более — бутылки-то две. — Брезгуешь пить со мной из одной? — усмехнулся Хидден, протягивая ей откупоренное вино. Он сел верхом на свободный барный стул и не спешил открывать вторую бутылку. Сага сделала глоток и вернула ему бутылку: — Нет, если для тебя это так важно. Его усмешка переросла в тёплую, но не без озорства, улыбку. — Кстати, ты оказалась права насчёт Тэлли. На днях она спросила, смог бы я отсканировать влюблённость Корнета, переписать её код с тебя на Тэлли и допрошить обратно парню. И так посмотрела, когда я отказался… мороз по коже! Она совсем шальная. Думает, Город поощрит любую её прихоть. И что-то мне подсказывает, что ты ей как кость поперёк горла. Будь осторожней, ладно? — добавил Хидден чуть тише. — Беспокоишься? — насмешливо выгнула бровь Сага. — Беспокоюсь, — совершенно серьёзно ответил он. Этот прямой и честный ответ привёл Сагу в лёгкое замешательство, она даже не нашла, что сказать, просто кивнула, глотнула вина. — Я почти закончил допрошивку. И хочу провести её первичный тест-драйв на Унн-Уране сам, не сообщая Профессору, — сказал Хидден. — Это может быть опасно. Я не сомневаюсь в твоём мастерстве, но что-то может пойти не так. — Я в ней уверен, — твёрдо ответил Хидден. — Пусть так. Но чем Профессор тебе помешает? Это же официальная допрошивка, верно? — Да. Но Профессор помешает тебе. Точнее — он тебя попросту не допустит, ты же не в проекте. Попроси Корнета нас подстраховать, тебе он не откажет. Другого шанса для контакта с активированным допрошитым сканом Варвара у тебя не будет. — «Шанса для контакта», — фыркнула Сага. — Прости. Не могу назвать это «общением». Повисла пауза, во время которой вина в бутылке заметно поубавилось. — Это уже не Варвар, да? — тихо спросила Сага. — Даже с твоей допрошивкой он им не станет? Ответ был очевиден, но ответил Хидден не сразу. — Да, Сага. Ты и сама это знаешь. Но это не помешает тебе с ним попрощаться. Смотрят же люди фотографии своих близких. Говорят с ними на их могилах. Считай, что скан — то же фото, только круче. Фото, которое умеет думать. И помнит чувства, которые испытывал прототип. Сага вернула бутылку на барную стойку. — Помнит, но уже не проживает их, — вздохнула она, зажав ладони между колен. — И от этого мне ещё тяжелей. — Да… — Хидден задумчиво замолчал. — Знаешь, за время, которое я работаю с кодом грифонов, я заметил кое-что… И не могу объяснить это с точки зрения нейрокодировки.