Сага сожгла записку. С минуту размышляла, глядя на белку, по-прежнему спящую в своём гнезде. — Ты уверен, что это сработает? — наконец спросила она. — Уверен. — А если «баг» найдут? — Его не найдут. Сага кивнула. Голос Хиддена звучал уверенно и успокаивающе, и сомневаться в его словах не хотелось. Тем более, этот план выглядел действительно куда надёжнее предыдущего. — Я могу чем-то помочь? — спросила Сага. — Пока нет. Но если что — я дам знать. Сага ещё раз кивнула: — Много тебе понадобится времени? — Пока сложно сказать. Видишь, у меня сейчас была другая работа, а за эту я ещё не брался. — Он улыбнулся. — Думаю, не больше месяца. Это с учётом бета-тестов и возможных доработок. И при условии, что всё пойдёт относительно хорошо. — Ладно, — Сага легонько похлопала его по лежащей на столе руке, — держи в курсе. Мне пока ничего не остаётся, как собирать для Стали Франкенштейна. — Она усмехнулась. — Уверен, ты в этом крайне усердна! — серьёзным голосом, чтобы не догадался Город, пошутил Хидден. — Безусловно, — поддержала тон Сага, но всё-таки улыбнулась, встретившись с ним взглядом. На несколько секунд в комнате вновь воцарилась тишина. Хидден придвинулся на самый краешек кровати — поближе к Саге, накрыл её пальцы своей ладонью. — Сага? — М-м? Взгляд её стал настороженней. — Твой левый хук так же хорош, как и правый? — спросил Хидден. — Хочешь проверить? — вскинула бровь Сага. — Чертовски хочу тебя поцеловать… Если я это сделаю — получу по морде, да? — Разумеется. Уголок её губ невольно дёрнулся вверх. — Поэтому мне важно знать, сколь сильно может прилететь левой, ведь правая у тебя травмирована, её нужно поберечь. — По твоим стратегическим расчётам, я должна ответить: «Попробуй и узнаешь»? — Я на это надеялся, — улыбнулся Хидден. Сага мягко усмехнулась, высвободила свои пальцы из-под его ладони, скрестила руки на груди. — Иди к себе, Хидден. Время позднее. В её голосе сквозняком прозвучали холодные нотки и прогнали из полуулыбки Хиддена всё озорство. — Доброй тебе ночи, Сага, — не без сожаления вздохнул он. — Передай ничейному белку, когда проснётся, что я заходил его проведать. Я приду ещё, пусть не расстраивается, что всё проспал. И придумаю ему имя, а то как-то не по-людски: «белк»! — Я зову его Гренкой, — тихо ответила Сага, когда Хидден уже открыл дверь. Он замер на пороге, почему-то не решаясь на неё обернуться. Несколько секунд помолчал, словно размышляя о чём-то, потом кивнул: — Мы это обсудим. «Гренка» — слишком девчачье имя, как по мне. Выходя, он спиной почувствовал, как она улыбнулась. [1] Истероид — это разновидность акцентуации личности, характеризующаяся неуёмным и бесконтрольным желанием постоянно быть в центре внимания. Их основная цель — всеобщее восхищение и поклонение. Для них свойственна страсть к соперничеству и не всегда уместная демонстрация собственных чувств; они замкнуты на себе, своих эмоциях и проблемах, чувства окружающих для них не так важны. Глава 21 Спустя несколько дней белка оклемалась и уже бодро носилась по комнате, висела вниз головой, уцепившись за выступы на потолке, пикировала оттуда Саге то на плечо, то на голову. — Гренка, твою же шкуру! — ругнулась Сага после того, как белка (видимо, недостаточно хорошо прицелившись) пролетела по касательной, оцарапав ей плечо, и шмякнулась на кровать. — Убьёшься — второй раз тебя спасать не буду, — пригрозила Сага. Белка, молниеносно взлетев по стене обратно на потолок, повторила манёвр, на сей раз удачно зафиксировавшись когтями на голом плече Саги. — Поганка ты, а не Гренка! — посетовала та, натягивая поверх майки-борцовки и сидящей на плече белки плотную футболку, чтобы хоть как-то защититься от беличьих когтей. Белка вылезла из-за ворота футболки и защекотала усиками Саге ухо. — Брысь отсюда! Повернув голову, Сага дунула белке в мордочку. Та зажмурилась и умылась передними лапками, но с позиций не отступила. Сагу белка нисколько не боялась. Наоборот, очень быстро сообразила, что этот вечно сердитый человек добр и приносит в своей сумке вкусности, а после ужина приятно чешет от носа до хвоста маленькой щёточкой, если распластаться пузом у него на коленке, свесив все четыре лапы по обе стороны человеческой ноги. Сага специально для этой цели заказала зубную щётку. А потом пришлось заказать ещё три: две вместо своей и Гренкиной, которые белка сгрызла, пока Саги не было дома, и одну — на всякий случай. …Каждый вечер Сага думала о том, что Гренка уже достаточно оправился и пора его выпустить на волю, каждый вечер собиралась это сделать, но он вновь засыпал на её коленке, и она убеждала себя, что Гренка пока, возможно, ещё не настолько крепок, чтобы вернуться к самостоятельной жизни в лесу. Она выпустит его завтра. Или оставит, когда пойдёт на работу, дверь приоткрытой — как вчера — в надежде, что Гренка сбежит сам. Но вечером этот паршивец вновь свалится ей на голову — в прямом смысле слова — и юркнет в сумку (он очень быстро научился открывать молнию!) в поисках гостинцев. И будет млеть, щуря свои черешневые глаза-бусины, пока она его чешет зубной щёткой. А потом, ложась спать, Сага найдёт закопанный в одеяле гостинец, из вчерашних, и ещё один — под подушкой: Гренка всегда делится, даже если принести ему совсем чуть-чуть. Гостинцы она не выбрасывает — знает, что среди ночи Гренка всё равно их съест, сидя на Саге поверх одеяла. А потом заберётся к ней под подбородок и уснёт, свернувшись клубочком и щекоча её своим хвостом, вечно норовящим попасть Саге то в нос, то в рот, то в глаз. «Меховой воротник!» — хмыкнет про себя Сага и, может быть, тоже уснёт, пригревшись, но ближе к утру… Сага склонилась над своим блокнотом, что-то в него записывая. Белка, балансируя на её плече, любопытно потянулась к бокалу с вином, встала на него передними лапами и, не удержав равновесия, кувырнула вино на Сагины записи, шмякнулась в пролитое сама и в панике прыснула прочь, разодрав страницы блокнота когтями. — Да дурацкая ж ты белка! — всплеснула руками Сага. — Завтра точно выгоню! Прямо с утра — пинком под хвост, и живи где-нибудь на ёлке как хочешь! Но она знала, что утром, уходя на работу, всего лишь оставит дверь приоткрытой, а когда вернётся, Гренка будет ждать её и гостинцы… Сага о грифонах Время идёт, Гренка совсем выздоровел, код грифоньей допрошивки успешно пишется… Корнет заглядывает по вечерам в спортзал, иногда мы устраиваем спарринг, но главная цель его визитов — рассказать, как идут дела над проектом. Он наверняка догадывается, что мне известно больше, чем он может мне сообщить — ведь у меня есть информация непосредственно от Хиддена. Но Корнет предпочитает делать вид, что ничего об этом не знает, и не упускает возможности увидеться, даже когда новостей совсем нет. С Хидденом мы иногда пересекаемся на работе или в столовой, но непреднамеренно. Он не слишком-то скрывает свои попытки «случайно» перехватить меня после работы или во время обеда, но пока я успешно избегаю его компании. Не то чтобы она мне неприятна, но… Когда в голове что-то «щёлкает», — что-то, для нас самих пока незаметное, и нас переключает с примитивной похоти на нечто более глубокое, мы визуально концентрируемся на лице человека, а не на теле. Хидден смотрит теперь исключительно мне в глаза, и это настораживает. Такой взгляд — глаза в глаза — активирует угловую извилину и повышает активность в нейронных цепях, которые играют ключевую роль во влюблённости. Либо это какая-то его новая хитрая тактика, либо что-то здесь неладно. В любом случае — проверять я не хочу. Есть дела поважнее. Третью ночь я прихожу в Каланчу и не нахожу в себе сил войти в Грифоний зал. Просто сижу на лестнице между пустыми этажами час или даже больше, а потом ухожу. Я знаю, Унн-Уран там, над ним сейчас работает Хидден. Я знаю, что допрошивка, возвращающая ему возможности живого человеческого разума, почти готова. Я надеюсь присутствовать на её тест-драйве. И я чертовски боюсь встретиться с Инваром в теле этого железного зверя. С тем Инваром, которым он был при жизни. А ещё больше боюсь убедиться (а это непременно произойдёт), что, несмотря на всю схожесть с естественным разумом, скан останется лишь сканом, пусть и искусно допрошитым, и этой цифровой копии никогда не стать прежним Инваром. *** — Приятного аппетита! — очаровательно улыбнулась Тэлли, подойдя к столу, за которым устроился пообедать Хидден. — Я вам не помешаю, если сяду здесь? Или вы… — она тут же погрустнела, точно канал переключили, — хотели пообедать с доктором Сагой? Хидден кивнул на место напротив: — Садись. С доктором Сагой я бы, конечно, хотел, да и не только пообедать, но, увы, она моих желаний не разделяет. Тэлли вновь улыбнулась, присаживаясь за стол. — У тебя только салаты? — удивился Хидден. — Вот почему ты такая тоненькая! А как же первое, второе и десерт? Тэлли покачала головой. — Первое. — Она пододвинула поближе к себе капустный салат. — Второе. — Следом за ним поставила сырный салат. — И десерт! — очередь из тарелок завершила вазочка с фруктовым салатом в йогуртовой заправке. — Там, вообще-то, суп есть. И мясо. Тэлли безразлично пожала плечами и, поправив очки, принялась шустро клевать свой обед вилочкой по маленькому кусочку. — Как вы освоились в Творецке, Хидден? Вам здесь не одиноко?