— Кто там? — спросил из дому спокойный глухой бас. — Говорит, путники, дедушка! — громко отозвалась девочка. — Позвать? Дождь на дворе проливной… «Неужели в дом не впустят?..» — упало у меня сердце. — Зови, выучка, зови. Гость от бога. Шлёпая мокрыми башмаками, мы поднялись по лестнице на открытую веранду и вежливо поздоровались с девочкой, которой на вид было лет двенадцать. Ломгула, поджав хвост, тоже подошёл к ней и обнюхал её ноги. Где-то по соседству опять залаяла собака, та самая, что спасла нас своим лаем, — узнал её по голосу. Мы все вместе подошли к дверям. Ломгула отряхнулся, рассыпая во все стороны брызги. — Мы бы её на балконе оставили, но в такую погоду хозяин собаку не выгонит, — объяснил я девочке. Она чем-то напоминала мне Лали. У камина сидел седобородый старик. Он палкой стёр какие-то кружева, начерченные на золе, потом провёл новую прямую линию и гулко, как из бочки, сказал: — Отчаянная затея в такой ливень из дому выходить. — Мы не знали, что будет ливень. — Что он сказал? — переспросил из «бочки» дед. — Не знали, говорит, что будет ливень! — громко крикнула ему девочка. — Да-а, — проговорил старик, пересек начерченную на золе линию новой, короткой, и сообщил нам из «бочки» — Если с утра дует западный ветер, значит, к вечеру быть дождю. — Мы не знали… — повторил я. — Что? — Не знали, говорит! Не знали! — крикнула девочка. — Надо знать, — ответил из «бочки» старик. — А вы садитесь! Садитесь! — спохватилась девочка. Я присел к камину с одного боку, Джимшер с другого. Ломгулу я загнал было под низенький стульчик, на котором сидел, но он тут же полез к огню и лапой стёр на золе начерченные стариком линии. Старик легонько пошлёпал его палкой по лапе, я потянул за ошейник, и старик восстановил свои линии. Потом провёл ещё одну коротенькую и сказал: — Человек должен учиться верности у собаки. — Верно, дедушка, — громко отозвался я. — Вот и нынче вечером нас собака спасла. — Вам нужно переодеться! Идёмте! — опять спохватилась девочка, когда от нас натекли лужи и повалил пар. Мы вышли вслед за ней в соседнюю комнату. — Как тебя зовут? — спросил я девочку. — Тамара! — ответила она с такой гордостью, словно была если не прославленной царицей, то, во всяком случае, княжной. И я тут же вообразил, что я полководец, на мне холодная кольчуга и иду я брать вражескую крепость, но страшный ливень задержал нас в пути и мы укрылись в доме у князя… Князь стар и мудр. Он молча копается в золе, а его юная дочь встречает меня и предлагает переодеться и отдохнуть… Штаны и рубашка младшего брата, которые предложила нам Тамара, оказались так малы, что мы с Джимшером посмеялись, глядя друг на друга. Тамара тоже хохотала, глядя на нас. Когда мы вернулись в комнату, я, чтобы избежать расспросов старика, стал сам задавать вопросы. — Это, наверное, ваш уголок? — спросил я у девочки, кивнув на стол с книгами, стоящий у окна. — Да, я здесь занимаюсь, — ответила она. — И сейчас занимаетесь? — удивился я. — Конечно. Только сейчас главным образом читаю внеклассную литературу. — Это хорошо, — похвалил я. — Однажды я тоже занялся внеклассным чтением. До утра читал интересную книгу. — Какую? — живо спросила девочка. — Какую?.. Она… очень интересная… в толстой обложке… хотя и не очень толстой… пожалуй, даже в тонкой… ага… Тут послышался скулёж Ломгулы, и я поспешил к нему. В который раз меня спасла собака! Подбежал я к камину, а Ломгула скулит и лапой за ухом чешет. — Что случилось? — тоном задерживающегося в пути полководца спросил я престарелого князя. — Искра в ухо ему попала… — степенно ответил «князь». И в самом деле из уха у собаки выкатилась тлеющая искра. — Джимшер, — шепнул я другу, — вспомни, как называется деревня твоей матери. Скажи, что мы туда путь держим. — Да она совсем в другой стороне, — ответил Джимшер. — Лучше узнаем, что за сёла тут поблизости. — И он направился к окну. К этому времени ливень утих, туман немного рассеялся. Джимшер спросил у Тамары, что за деревенька виднеется вдали. Тамара ответила. А на северо-востоке есть небольшая деревенька, там всего двадцать домов. А вот дальше, на север от той деревни, находится большое село Хеви. — Хеви! — воскликнул Джимшер. — Вот туда-то нам и надо. — Нам нелегко будет сориентироваться, — вмешался я. — Сперва на северо-восток, потом на север, потом… Поди и разберись среди ночи, где север, где юг… — Стороны света всегда можно определить! — возразила мне девочка. — Конечно. Если у тебя есть компас. — Вовсе не обязательно. Можно и без компаса. Неужели вы не проходили по географии? — Она подошла к столу и взяла учебник географии. Я смутился. Чёрт возьми, оказывается, в этих учебниках иногда пишут нужные вещи! — Когда мы проходили этот материал, у меня была свинка, — соврал я. На улице залаяли собаки. Девочка бросилась к дверям, выглянула. — Мама идёт! — весело крикнула она. — Это точно, — ответил старик. — Её всегда так собаки встречают. И чего она в такой ливень по лесу ходит… — Не по лесу, а на заседании правления, — напомнила Тамара и выбежала навстречу матери. Женщина сняла на веранде резиновые сапоги и вошла в комнату в шерстяных носках. Нас она не заметила. Села возле свёкра и протянула к огню руки. — Ну, и что вы там решили? — спросил старик. — Чтоб их всех чума порешила! — в сердцах отозвалась член правления и так разворошила угли в камине, что, я думаю, стёрла все стариковские рисунки на золе. — Сказала ты им, что нельзя пахать пастбище на пригорке? — спросил опять свёкор. — А кто меня спрашивает? Есть план — увеличить посевную площадь. Чтоб им всем пусто было в этом правлении! — опять выругалась член правления и, не заметив нигде своей дочери, оглянулась. Тут-то мы и попались ей на глаза. — Это ещё кто такие? — спросила она и так нахмурилась, что я впервые за вечер пожалел о покинутом нами шалаше в лесу. — Они сбились с пути! — объяснила ей Тамара. — Их в дороге застал ливень. — И куда их несло, этих молокососов, хотела бы я знать? Дома у них нет, что ли? — Они к дедушке шли. — К какому ещё дедушке? — В Хеви, мамочка. Вот у этого мальчика, — Тамара указала на Джимшера, — в Хеви живёт дед, отец его мамы. — Разве дорога на Хеви здесь проходит? — И же сказала, что они сбились… — Как не сбиться! Вон ещё молоко на губах не обсохло. Хотела бы я повидать их матерей, чтобы сказать им пару тёплых слов. Шкуру с них спустить мало — одних пустили в такую даль! Живее принеси галоши… Где ты там ходишь, Тамара? У меня сейчас нет времени нянчиться с ними…