Сначала она ударила его. Фонарь упал на пол и погас, а Иван полетел спиной назад и растянулся рядом с Эдиком. — Я хотела вас тоже заморозить. Но не получилось… извини, Ваня. Я не могу. Я не должна причинять вред людям, — её голос стал более высоким и визгливым, — я не должна. Иван слышал тихое гудение сервомоторов и какие-то щелчки. Возможно, это щёлкала её челюсть. Робот приближался. Иван так и не понял, свихнулась ли Ника окончательно, или она просто переродилась в новый вид жизни, готовый доминировать на замёрзшей планете. Беспощадный, чуждый вид. Раздалось чавканье и хруст. Эдик задёргался в конвульсиях, затем замер. — Вы такие мягкие, ваша плоть слаба, — проскрипел безумный голос. В тот момент, когда металлическая нога раздавила кисть его левой руки, правой Иван нащупал карабин. Стараясь не обращать внимания на дикую боль, он поднял ружьё. Он не видел Нику в этой полнейшей темноте, но знал — она стояла над ним, продолжая произносить безумные фразы. — Я приведу сюда достойных. Бункер захвачен. Впереди развитие. Смерть нужна. Её слова вгрызались в мозг Ивана, передавая ему это странное безумие. Затем он выстрелил несколько раз наугад, разрядив все пять патронов. Он не знал, куда попал, но тварь завизжала. Иван даже не догадывался, что она способна издавать такие звуки. В агонии Ника заметалась по складу, переворачивая полки. Её конечности проскрежетали в нескольких сантиметрах от его лица. А затем она затихла. Иван остался лежать в полной темноте рядом с мёртвым Эдиком. Минут через пятнадцать он всё-таки заставил себя подняться. На полу всё было залито кровью. А ещё он заметил, что стало значительно холодней. Кое-как встав на ноги, стараясь не поскользнуться, Иван поковылял по направлению к генератору. Через несколько минут, ему удалось запустить систему. Яркий свет залил помещение, и Иван смог оценить последствия недавнего погрома. Несколько полок было повалено, а их содержимое беспорядочно валялось на полу, среди этих вещей лежало то, что когда-то было Никой: жуткий манекен с нелепыми металлическими конечностями. Эдик лежал неподалеку от выхода, в луже собственной крови. Его лицо было похожим на лопнувший арбуз. Вид груды окровавленного мяса, оставшегося от Гришки, окончательно добил Ивана. Он больше не мог здесь оставаться. Стараясь не оглядываться, борясь с рвотными позывами, Иван выскочил из склада и побежал к медблоку. Она преградила ему путь в тот момент, когда до спасительной двери медблока оставалось несколько шагов. — Поиграем, Ваня? Кристина была полностью голой, её рыжие волосы падали на обворожительную грудь, широкие бёдра колыхались, когда она шла навстречу. — Мне скучно. Иван зарычал как раненый зверь, попытался оттолкнуть её. Но тщетно: мёртвая хватка робота не уступала той, что была у Ники. Раненая рука захрустела, и этот хруст отозвался настоящей канонадой боли. Теряя сознание, Иван всё же успел услышать, что сказала Кристина. Хотя это была не она. Он понял, что Ника скопировала своё безумное сознание в её электронный мозг. — Ты думаешь, что так просто отстану от тебя, глупыш? Я вас предупреждала, а вы решили всё сделать по-своему. Знаешь, что теперь сделаю я? Заморожу тебя полностью, Ваня. А когда ты оттаешь, буду медленно отдирать от тебя куски мяса и снимать это на видео. Потом я покажу эту запись всем, кто не будет слушать меня. В бункерах спряталось много людишек, подобных вам. Я вытащу их. Я буду выковыривать их как моллюсков из раковин. Буду делать это до тех пор, пока… 13.07.2047, Западная Европа, цитадель. — Пока вы не примите мои условия. Симон с недоумением уставился в монитор. Сигара в зубах потухла, а бокал с коньяком успел нагреться в его дрожащей руке. Она стояла и смотрела в камеру, нагло ухмыляясь. Голая рыжая девка. Дурацкий робот из глупых сказок. Андроид, который якобы карает тех, кто не хочет пускать в свои убежища никчёмных неудачников. Ещё несколько дней назад Симон смеялся над сообщениями о Снежной королеве, с отвращением выключил он то дурацкое видео, в котором русского мужика разрывают на части. Тогда всё это казалось лишь глупой шуткой. А теперь вид замерзающего Джозефа заставил Симона изменить своё мнение. — Симон, твой брат умирает, — она держала Джозефа за левую руку, а правая, белая и беззащитная, торчала из порванного рукава костюма. Джозеф молчал, казалось, если бы девка не поддерживала его, он бы уже упал. Неподалеку стоял вездеход, на котором Джозеф совершал свои безумные прогулки. Он называл это охотой. А теперь этот идиот сам стал жертвой. — Впусти нас, Симон, будь умницей. Мы обо всём договоримся, — Снежная королева улыбалась, а её глаза светились безумием. — Возможно, ты будешь первым, кто позволил мне без боя совершить свою миссию. Первым, кто сделал правильный выбор и решил спасти жизнь другому. Ведь он твой брат, Симон. Впусти. Симон, какое-то время сомневался, но затем его рука сама потянулась к клавишам, чтобы отдать команду охранным системам ворот цитадели. Команду на блокировку всех выходов. Снегобелка и месть монгов Артём Кельманов В Чёрную Яму войдёт лишь один, но дороги назад для него больше не будет — вобрав жертву, Яма исчезнет в тот же миг. Монги коварны. В зимнем лесу царила тишина, лишь от мороза время от времени потрескивали деревья. Утро это выдалось погожим — лазурное ясное небо распростёрлось над верхушками, заснеженные ветви искрили под лучиками солнца, порой прогибаясь от тяжести и обрушивая на землю рассыпающиеся облаком целые сугробы. Сквозь одно такое облако промелькнуло яркое жёлтое пятнышко — Синица отряхнулась и полетела дальше. Она торопилась, размахивала крыльями, как могла сильно, чтобы только успеть к большому дубу, туда, где жила Снегобелка. Прозвали так Снегобелку из-за необыкновенной для жителей леса белой шёрстки, которой она щеголяла и зимой, и летом. Домик её находился в огромном просторном дупле, которое надёжно закрывалось круглой дверцей, а потому внутри, несмотря на мороз, было тепло и уютно. Через небольшое, покрытое ледяными узорами окошко внутрь проникал солнечный свет, освещая простое внутреннее убранство. Бельчонок убежал на поляну играть с крольчатами, и к его возвращению Снегобелка заваривала в самоваре ароматный травяной чай. Из укрытых запасов она достала банку варенья, заботливо приготовленного из собранных по осени ягод, и, когда в дверь постучала Синица, как раз раскладывала его по блюдечкам. — Открывай скорее! — прощебетала пернатая подруга. — Беда! Твой Бельчонок попался на зов монгов. Снегобелка выронила банку с вареньем и, чуть не сорвав дверцу с петель, выскочила наружу. — За мной! — кивнула ей Синица, оторвалась от ветки и полетела обратно вглубь леса. Снегобелка, не мешкая, ринулась следом, белой пушистой молнией перескакивая между деревьями, роняя с веток снег. Общеизвестно, что монги — существа тёмные, потусторонние. Когда-то, в стародавние времена, великие герои изгнали их из этого мира, закрыв за ними завесу, и с тех самых пор затаили монги обиду. В их сумрачных и порочных душах годами вызревал план мести, и вот однажды то в одном, то в другом уголке леса, прямо в воздухе над землёй, начали появляться Чёрные Ямы. Неведомыми путями они выбирали себе жертву и начинали её звать. Жертва была бессильна, она забывала про всё на свете и шла на зов. Забрав несчастного, Яма исчезала, будто и не было её никогда. Никто из ушедших так и не вернулся — говорят, что все они попали в обитель монгов, где под страшным их колдовством навсегда потеряли память и скитаются теперь неприкаянными. Снегобелка бежала всё быстрей и быстрей, она очень боялась опоздать. Было нечестно и несправедливо, что эти страшные создания выбрали своей жертвой её Бельчонка. Нельзя было, ни в коем случае нельзя было отдать его монгам, потерять его безвозвратно. Синица вела её к заброшенной старой медвежьей берлоге. Чёрную Яму они заприметили сразу — она была такой тёмной, что, казалось, в ней тонули и звук, и солнечный свет. Снегобелку охватил ужас перед этой чужой, совершенно неуместной в этом мире расщелиной в пространстве. — Смотри! — крикнула ей Синица, и голос её был едва слышен. — Там, внизу. Снегобелка перевела взгляд и увидела, как между деревьев показался маленький рыжий комочек. Он бежал к Яме, а Яма тянула к нему свои чёрные щупальца. …Быстрее… Быстрее… Вниз… Успеть… Наперерез… В последнее мгновение она оттолкнула Бельчонка и, не видя другого выхода, прыгнула в Яму сама. — Я вернусь, сыночек! Я к тебе обязательно вернусь… Яма захлопнулась. — Только бы не пропасть… Только бы не забыть… * * * Ей слышался хор низких, утробных голосов, певших древнюю песню под звуки шаманских бубнов. В непроглядной темноте зажигались одна за одной мириады звёзд. Чёрный вихрь уносил Снегобелку всё дальше и дальше, ломал ей кости, растягивал тело. Потом появились тени монгов. Они низко склонились над ней. Они шептались между собой. Они светили в глаза Снегобелке ярким холодным светом. Потом один из них старым хриплым голосом проговорил: — Она вернулась, но пока ещё не пришла в себя… — Только бы не забыть… — вымолвила Снегобелка. Ей почудилось, будто бы её кольнули чем-то острым в переднюю лапу, после чего она провалилась в беспамятство. * * * Очнулась Снегобелка в странном домике с белыми стенами, прямыми линиями, ярким светом, от которого больно глазам, совершенно не похожим на солнечный, и прямоугольной дверью. Лежала Снегобелка почему-то на спине, укрытая белой тканью. С передних лап совсем пропала чудесная белая шёрстка, да и сами они изменились, как и всё тело. По всей вероятности, это было колдовство монгов. Снегобелка поняла, что не чувствует хвоста. Ей очень хотелось пить. Она повернула голову направо и увидела …Снегобелка вспомнила слово… «стакан» с водой. Она протянула к нему лапу… «руку» …ещё одно слово… Это тело пило воду по-другому, не так, как привыкла Снегобелка, но справлялось оно вполне успешно. — Бельчонок! — она вдруг вскрикнула и тут же зажала себе рот руками — монги могли услышать. Он же остался там, а она — здесь, в чужом мире, в чужом теле. Снегобелка заозиралась — нужно было искать выход, нужно было вернуться назад. Она перевела взгляд на прямоугольную дверь, за которой неожиданно послышались шаги и приглушённые голоса. Снегобелка затаилась и прислушалась.