– Провентилировать вопрос – кому из будущих фермеров именно земля нужна, а кому – полагающиеся к ней привилегии, обещанные мексиканским императором. Разница, если подумать, немаленькая – обычный фермер или как минимум эскудеро[341]. Пара сотен желающих точно найдётся, не все ещё навоевались. А вот Техас и иже с ним… деньги нужны. Кому нужны ирландцы в Техасе и Калифорнии, да так, чтобы платить за их переезд? Алекс вскочил, запустив пальцы в изрядно уже отросшую шевелюру. – Вертится в голове, никак… точно, от обратного пойти! Кому ирландцы не нужны… французам! Усиление Максимилиана и Ле Труа Наполеону как серпом, он и так в Мексике на негров ставку сделал, такое только от безвыходности. Заставить заплатить Максимилиана за всех? Не дело, приедет-то к нему не больше половины бывших волонтёров, остальные по Конфедерации рассосутся потихонечку. Давить на парней неправильно, обманывать Максимилиана тоже. – Наполеона? Если уж на негров начал ставки делать, то ситуация для французов в Мексике вовсе уж кислая. Несколько тысяч… ладно, пусть даже полторы тысячи, зато не разрозненный сброд, а боеспособный инженерный полк, закалённый в боях. Хороший такой козырь для переговоров. – Если показать французам ситуацию нужным образом, то они сами предложат проплатить, чтобы сплавить потенциальную угрозу подальше. Калифорния? Дикие пока места с обилием земли и полезных ископаемых. Если есть деньги на переезд и обзаведение самым необходимым, голодать там не получится. Вздохнув с облегчением, Алекс вызвал к себе офицеров и объяснил ситуацию. – Экую ты задачу поставил, командир, – озвучил Фланаган после минутного молчания и переглядываний, – показать, что в полку воинственный настрой, но при этом не сделать так, чтобы все наши к Ле Труа ринулись? – А кто говорил, что просто будет? – Развёл попаданец руками, оглядывая озадаченных офицеров, – наших парней я устроить легко могу, их жён и детей сложнее, но потяну. А вот куда прицеп девать, не знаю, верчусь вот. Шутка ли, больше десяти тысяч дополнительных переселенцев набирается, да всё больше бабы и ребятишки. Я даже если разорюсь, такую ораву не потяну. – Мда… – Даффи прикусил губу начал хрустеть пальцами, – командир дело говорит. Если просто перевезти да бросить, оно конечно выживут, с голоду не помрут, только вот опять ирландцы по трущобам пойдут расселяться. Пусть даже в Конфедерации они куда как получше английских да нью-йоркских, но трущобы, они и есть трущобы. Школы поганые, отношение соответствующее, смотреть на нас станут как на нищих, на приживалов, на неполноценных. Надо оно нам? – Не надо, – согласился капитан Фицпатрик мрачно, – на новом месте нужно себя сразу поставить, чтобы проблем потом не было. Чтобы даже помыслить не могли, что кельты неполноценные. – И полк хотелось бы сохранить, – сказал Даффи, плебейски откусив кончик сигары, – я понимаю, что мы часть ещё той Кельтики, но и свои традиции тоже появились. Пусть даже не полк, а батальон будет… знамя, которое реяло в битве за Берлин, сохранить надо. – Есть такая возможность, – с облегчением сказал Фокадан, видя поддержку, – мы всё-таки инженерная часть, ну пусть даже инженерно-штурмовая, так даже лучше. Дороги, мосты… я тут прикинул, что возведение оных военными для казны куда как дешевле выходит. Посредников-подрядчиков нет, дисциплина при таких работах не лишняя, охрана от бандитов военным не нужна… да многое, потом почитаете, что я набросал. – Тоже на франков хочешь повесить? – Подался вперёд Патрик. – Да. Денег в Конфедерации немного, но Борегар от хороших солдат не откажется, тем паче – инженерные части сами себя кормят. Просто если можно разыграть французскую карту, это нужно сделать. – Сыгранность с правительством Юга? – Задумался однорукий журналист, – пожалуй, могу обеспечить, есть у меня выходы. Ты хочешь стрясти с Наполеона немного денежек на содержание Кельтики? – Верно. Казармы нужно строить будет, питание, амуниция. Если профинансируют хотя бы на год-другой, уже благо, часть не распустят. – Воинственность… гм, – Даффи почесал небритый подбородок, – выставить нас этакими берсерками, которые не навоевались? Одни с мундирами не могут никак расстаться и им всё равно, за кого воевать. Другие готовы за землю грызть зубами… так? Очень интересно может получиться, этакая орава сильненький аргумент на переговорах. Пожалуй, может получиться, если верно разыграть. Глава 41 Суть афёры французы поняли, но рисковать шатким положением в Мексике не стали. Скрипя зубами, представители Наполеона выдали золота на пять миллионов франков, по сути за гарантию невмешательства ИРА в дела Мексики. Не бог весть какие средства для такого количества народа, но если не выдавать каждому его долю, а распоряжаться централизованно, то вроде как и неплохо. Переезд в Калифорнию ИРА частично взвалило на правительство штата, обязуясь взамен расселить людей на определённых территориях. Очень вкусный вариант, между прочим – ирландцам предлагались территории, где будут закладываться рудники, производства, железные дороги. Не факт, что они урвут значимый кусочек и тем более, что будут там работать. Зато правительство получает какой-никакой, но ресурс рабочей силы в ключевых местах и опорные пункты для строителей. Ирландцы же получают гарантированный рынок сбыта для сельскохозяйственной продукции, а у тех, кто не захочет или не сможет работать на земле, появится возможность найти альтернативный источник дохода. Гладко это выглядит только на бумаге, и Фокадан предвидит массу неприятностей, начиная от предложений фермерам подвинуться, продав за бесценок свою землю корпорации. Но всё это будет годы и десятилетия спустя, да и не факт, что подвинут. В Калифорнии сейчас не больше двухсот тысяч населения и основная масса его не желает заниматься хоть сколько-нибудь созидательным трудом, предпочитая искать удачу на золотых приисках, в торговле и всевозможных авантюрах. За прошедшие десятилетия здесь сложилась своеобразная каста переселенцев, живущая удачей. До смешного доходит – обычные продукты стоят здесь в разы дороже, чем где-нибудь в Луизиане, а за свежие овощи и фрукты запрашивают порой совершенно заоблачные цены. И ведь берут! Казалось бы – климат райский для земледелия… ладно, не везде, Калифорния довольно-таки засушлива, но и долин с идеальными условиями хватает. И ведь понимают люди, что в таких условиях сельское хозяйство с гарантированным рынком сбыта и высокими ценами позволяет зарабатывать больше среднего старателя, но очередная находка крупного месторождения или рекордного самородка… и золотая лихорадка выходит на новый виток. Золото в Калифорнии нашли в 1848 году, после чего население в кратчайшие сроки увеличилось с четырнадцати тысяч человек до трёхсот тысяч, ехали туда авантюристы со всего света. После 1855 года пик золотоискательства несколько спал, но по-прежнему остаётся достаточно высоким. Постоянно находят всё новые и новые месторождения – золота, серебра и других полезных ископаемых. Истории о счастливчиках, разбогатевших в мановение ока, не сходят с газетных страниц. Они самые уважаемые люди штата, их узнают на улицах. * * * – Баркли, тот самый, – раздался громкий шёпот, и прохожие начали оборачиваться, ища глазами знаменитость. Благодаря многочисленным газетным публикациям с неизменными фотографиями, золотоискателя узнали сразу. Рослый, костлявый, с несколько лошадиной физиономией, на которой виднелась сложная смесь тщеславия и пороков, он бросался в глаза манерами и поведением. За основу взяты светские манеры, как их представляют выходцы из низов, не получившие сносного образования и хоть какого-то воспитания. Получилось нечто карикатурное и раздражающее, но романтичный флер того самого Баркли нивелировал недостатки. Остановившись у лотка с яблоками, встал в картинную позу вполоборота и начал выбирать фрукты, сделав зачем-то брезгливый вид. Лоточник услужливо и несколько суетливо выбирал ему яблоки, отбраковывая их по единому пятнышку. – Благодарю, милейший, – важно кивнул Баркли, получив наконец безупречное яблоко и кинув продавцу новенький серебряный доллар, – сдачи не надо. На ходу грызя яблоко, герой всех любителей быстрой наживы важно шествовал по деревянному тротуару, нарочито не глядя по сторонам. Сзади, на небольшом отдалении, шла парочка телохранителей, сторожко озирая толпу и показывая готовность стрелять без раздумий. – Тот самый, – тоном причастного к истории человека ответил лоточник на вопрос приезжего, – четырежды уже разорялся, но каждый раз новое месторождение находит. Везунчик! * * * Очень специфический народ – калифорнийцы, все чаяния и надежды намоментальное обогащение, а не постепенное развитие. Характерный пример тому – отток доброй трети населения, как только золотая лихорадка пошла на убыль. Казалось бы, живи да радуйся, штат развивается и даже без золотых приисков можно успеть занять тёплые местечки – просто как основатели и первопроходцы. Но нет, старатели и авантюристы всех мастей предпочли погоню за неверной удачей. Десять тысяч ирландцев, осевших на этой непростой земле компактно – вполне весомая сила в таких условиях. При толике везения и помощи ИРА, через несколько лет именно они и начнут контролировать значительную часть аграрного бизнеса, кормя золотоискателей, авантюристов и строителей железных дорог. Будет хоть небольшой успех у общины, так и родственники из Ирландии подтянутся, хрен потом сковырнёшь. Конечно, некоторая часть поселенцев не удержится и сдёрнет на золотые прииски, но Алекс надеется, что таких отступников окажется немного. ИРА заключила договор с правительством штата, поселенцы обязаны освоить земли. Потом, через пять лет, землю можно бросить или продать[342], но сперва изволь-ка отработать проезд! Тем паче, от тебя требуют работать не на дядю, а собственное благополучие. На своей земле. Женщины и дети, коих среди переселенцев большинство, не слишком-то склонны к нарушению законов, да и опаска выпасть из общины будет. Тем паче, огородничать или пасти десяток коровёнок могут и слабосилки, а вот работать в шахтах можно разве что на кого-то, за гроши. На своей земле больше заработаешь, тем более с поддержкой соседей и ИРА. Добавить сюда программу строительства школ и больниц, так должны нормально укорениться. – О чём задумался? – Поинтересовался Патрик у стоящего на полубаке[343] Алекса. От журналиста изрядно попахивает ромом – напробовался из капитанского бочонка, алкаш однорукий… – Всё о том же, – нехотя ответил Фокадан, плотней запахнув кожаную куртку, спасаясь от свежего ветра, – о переселенцах. За наших парней я более-менее спокоен, а эти… Понятно, что без помощи не оставим, ИРА уже работает на этом направлении, но всё едино тревожно. – Тревожно, – неопределённо мыкнул друг, вытащив из кармана фляжку, – будешь? – Давай, – попаданец сделал пару глотков и подумав, не стал возвращать фляжку, на что Патрик только хмыкнул тихонько. – Попусту тревожишься, – друг довольно прищурился, пыхая ароматной сигарой из запасов капитана, с коим успел крепко задружиться, найдя общих знакомых и даже обнаружив родство в девятом колене, – всех желающих на суда посадил, устроены все – не сказать, что наилучшим образом, но по человечески. Договорённости с Борегаром есть, с Робертсом из Калифорнии, деньги от французов. Что ещё надо?! – Так, тревожно. Слишком много вещей, которые не зависят от меня. Договорённости же с политиками не стоят той бумаги, на которой они написаны. Ладно Борегар, он ныне президенствует, Отец Нации можно сказать. А Робертс некрепко держится, скинут его, и что? – Скинут такого, – хмыкнул Патрик, – хрен на рыло! От ИРА Калифорнийский Проект Кейси курирует, так? – Так. – Ну так и бросай переживать – связи у него в Конфедерации дай бог каждому, по гражданской линии как бы тебя с твоим генеральством не обогнал. Да и характерец предусмотрительный и жёсткий – неужто не помнишь? Уж будь уверен, обложен и сам Робертс, и противники его, и сторонники, да ещё и за деньги Конфедерации. – Это да, – засмеялся Фокадан, успокаиваясь немного, – администратор и управленец от бога. Без всякой политики на такие верха взлетел, что голова у иного закружится. А он ничего, уверенно себя чувствует. Спасибо, Пат! – Больше не будешь дёргаться? – Нарочито ворчливо спросил журналист, отбирая фляжку. – Буду, – вздохнул попаданец, – характер такой вот… просто поменьше, и то радость. * * * В Чарльстоне эскадру встречали с цветами и оркестром. Для южан она стала символом прорыва блокады – несмотря на уже заключенный мир, пиратские суда в этих вода пошаливают. Прорвавшиеся из Европы корабли стали видимой гарантией поддержки европейских государств, надеждой на возобновление нормальной торговли и мирной жизни. Главным действующим лицом стал представитель Беренбергов[344], ныне фактический хозяин Вольного Города Гамбург. Былые противники не стали брать с них репарации, вместо этого обязав перенаправить сферу финансовых интересов могущественной семьи в иное русло. Приезд самого Готлиба Баренберга вызвал священный трепет в руководстве КША. С банкиром прибыла целая плеяда значимых людей, так что Фокадан с Кельтикой на их фоне как-то затерялся, чему был несказанно рад. Получив свою долю почестей и наспех поздоровавшись с Борегаром, Алекс остался в порту, помогая выгрузке полкового имущества. – Оно и к лучшему, – подытожил Патрик, ехидно прищурившись и явно что-то отчётливо представляя, – на чувстве вины сыграем – героев войны этак бросили ради банкиров. – Да всё правильно, – неуверенно возразил Даффи, потерев челюсть, – по большому счёту, Баренберги и прибывшие с ними тяжеловесы куда как важней Кельтики. Совокупный капитал у этой компании таков, что они всю Конфедерацию купить могут, да не один раз.