Шаг второй: слушайте ребенка и подтверждайте, что понимаете его чувства Используя рефлексивное слушание и подтверждая чувства ребенка (см. главу 1), демонстрируйте ему, что вы пытае­тесь его понять, но ни в коем случае не осуждаете. Берите на заметку нижеприведенные и подобные им фразы. Ты был очень расстроен, но из-за того, что отменили школьную экскурсию [вставьте свои варианты], ты огорчился еще больше. Так значит, ты сам толком не понял, почему решил вместо репетиции пойти в кино. Ого! Ты выбрал скалолазание! Для этого ты должен быть смелым парнем. Из твоих слов я догадалась, что ты серьезно беспокоишь­ся, успеешь ли ты разучить новую пьесу к отчетному концерту. Ты хороший товарищ, поэтому так остро реагируешь, если твои друзья не держат свое слово. Я убедился, что ты действительно хочешь изменить свой распорядок дня. Я видел, как много времени у тебя ушло на выполнение этого задания, и я понимаю, почему ты так разочарован результатом. Ты не хочешь делать то, что противоречит твоим принципам, даже если из-за этого тебе труднее общаться с другими ребятами. Слушая ребенка, старайтесь не упустить момент, когда начнется «разговор о переменах». Например, испытывающий трудности с учебой и явно немотивированный старшеклассник может признаться: он боится, что его отчислят из баскетбольной команды, если он не исправит тройки. Или пятиклассница, которая опускает руки при первой же неудаче, обреченно произнесет, что ее друзьям танцы или иностранные языки даются легче, чем ей. Когда ребенок сам называет причину, по которой он хотел бы начать меняться, внимательно слушайте и подтверждайте, что понимаете его и его чувства, вместо того чтобы с энтузиазмом поддерживать эту сторону его амбивалентности. РАССКАЗЫВАЙТЕ РЕБЕНКУ О СВОЕЙ АМБИВАЛЕНТНОСТИ Один из лучших способов показать детям, что вы тоже сталкиваетесь с амбивалентностью, — рассказать о ней: «Вообще-то я не хочу пить так много лимонада, как сейчас. Но я очень его люблю! Лимонад придает мне бодрости, он вкусный — как раз то, что нужно в жару. Мне кажется, я был бы раздражительным или вялым, если бы не пил лимонад. Вот только дантист посоветовал мне пить поменьше сладких газированных напитков, да и я совсем не хочу, чтобы от такого количества сахара у меня испортились зубы или развился диабет». Чем искреннее вы рассказываете о своей борьбе с амбивалентностью, тем лучше ребенок поймет, как его амбивалентность влияет на его решения. Кроме того, вы можете сделать акцент на том, как важно самостоятельно справляться с проблемами, например: «Коллега пожаловался мне, что попал в неприятную историю. Я чуть было не начал давать ему советы, но вовремя одумался. Он должен справиться сам. Поэтому я только спросил, чем могу помочь». Вы всегда можете на собственном примере продемонстрировать ребенку, какие методы преодоления трудностей используете вы: говорите ребенку о том, что вас страшит или волнует, и о том, как вы с этим справляетесь. Предположим, вы, как и многие взрослые, ужасно боитесь публичных выступлений (даже больше, чем дантиста, который запретил вам пить лимонад). Вот как можно объяснить это ребенку: «Я не хочу выступать с презентацией, но я не хочу и бояться с ней выступить. Поэтому каждый раз, когда я начинаю из-за этого переживать, я напоминаю себе: худшее, что может со мной случиться, — я попаду в неловкое положение, если, скажем, перепутаю слайды или от волнения начну заикаться, но я знаю, что справлюсь с этим». Еще варианты: «Я проведу в аудиторию кого-нибудь из друзей. А может быть, ты согласишься на эту роль? Я буду на тебя посматривать, и это придаст мне уверенности», «После выступления я обязательно побалую себя кусочком шоколадного торта». Шаг третий: наденьте шляпу родителя-советника Убедившись, что ребенок готов к переменам, переходите на язык родителя-советника (мы обсуждали его в главе 2). Задавайте ребенку больше вопросов, которые помогут ему самому найти решение, например: «Как ты думаешь, что ты можешь сделать, чтобы с этим справиться?» или «Как ты считаешь, что на это скажут твои друзья?» Когда вы получите поддержку от ребенка, предложите ему несколько советов или какие-то варианты, которые помогут изменить ситуацию. Используйте такие фразы: «Наверное, нужно подумать, что получится, если ты сделаешь…» или «Интересно, имеет ли смысл поступать так-то…» В методике мотивационного интервьюирования применяется конструкция «получить информацию — предоставить информацию — получить информацию». Сначала мы получаем от ребенка информацию о том, что он хочет узнать или хотел бы узнать (другими словами, получаем поддержку от ребенка, что он согласен принять от нас какую-либо информацию). Предоставляем ребенку информацию, адаптированную к его потребностям. Получаем от ребенка информацию о том, какой смысл он вкладывает в полученную от нас информацию. Взрослый не говорит ребенку, что делать или как интерпретировать полученные сведения. Задача взрослого — с помощью трехступенчатого подхода понять, как видит все это сам ребенок. Николь Брейди — социальный психолог в средней школе. Почти ежедневно она пользуется методикой мотивационного интервьюирования. Некоторое время назад она работала со школьницей по имени Дженни, которая уже несколько лет регулярно курила марихуану и принимала легкие наркотики. Безусловно, такое деструктивное поведение не могло не отразиться на ее успеваемости и отношениях с родителями, хотя сама Дженни это отрицала. Родители Дженни обратилась за помощью к Николь. Однажды, беседуя с Дженни, Николь сказала: — Я не буду указывать тебе, что делать. Уверена, советчиков у тебя и без меня хватает. Как только Дженни поняла, что психолог не намерена использовать рефлекс исправления, она раскрепостилась. Николь спросила: — Оцени по шкале от 1 до 10 свою готовность прекратить принимать наркотики. — Нет-нет, — ответила Дженни. — Я буду продолжать. Я не могу бросить. Даже оценка ноль казалась ей недопустимо большой. — Хорошо, — сказала Николь. Она знала, что приводить разумные аргументы («А вот что происходит с мозгом и как рушится жизнь в таком случае») было бесполезно. Дженни ответила бы, что это может случиться с кем угодно, только не с ней, или парировала бы: «Фу, ну и пусть! Мне все равно». Николь и Дженни немного поболтали о жизни, о том, почему Дженни нравится курить. По словам Дженни, травка помогала ей расслабиться и облегчала общение с людьми, в присутствии которых она нервничала. Николь слушала и не пыталась возражать. Она кивала и повторяла все, что говорила Дженни, давая понять, что понимает ее, но не осуждает. Николь задавала все больше открытых вопросов, дожидаясь, когда в словах Дженни появится какое-нибудь «но». Наконец Дженни сказала: — Только вот это становится довольно дорого. — Неужели? — спросила Николь. Именно этого сигнала она и ждала. — Скажи, а если бы ты не тратила так много денег на травку, куда бы ты их потратила? Дженни оживилась: — Я бы сделала новую прическу и купила бы суперские кроссовки. — А если ты будешь покупать травку не два раза в неделю, а один, что-нибудь изменится? Скажем, на прическу у тебя останутся деньги? Дженни пожала плечами, и Николь сменила тему разговора. На следующей встрече Дженни сказала: — Представляете, мисс Брейди! Я сделала маникюр! Николь поинтересовалась, откуда Дженни взяла деньги на маникюр, и та ответила, что на прошлой неделе покупала травку только один раз. — Здорово! — сказала Николь. — Ну и как тебе с маникюром? — Мне понравилось! Николь нащупала тот крючочек, который мотивировал Дженни. Дженни продолжала встречаться с Николь и постепенно стала употреблять меньше наркотиков. Николь предложила Дженни записывать ее оценки. Она никак не комментировала успеваемость своей подопечной, а просто вносила данные об оценках Дженни в блокнотик. Дженни всегда считала, что употребление марихуаны никак не влияет на ее успеваемость. Теперь она убедилась, что ее оценки улучшились, а оценки все-таки имели для нее некоторое значение. Как и любой подросток, Дженни хотела, чтобы в ее жизни все удалось. Очевидно, что родителям труднее, чем психологу, вести спокойную, непредвзятую беседу с подростком, которого они подозревают в употреблении наркотиков: во-первых, большинство таких детей лгут, когда их спрашивают об этом; во-вторых, некоторые родители очень встревожены и даже не могут вспомнить, что именно им нужно услышать. Иногда зависимость столь сильна, что без лечения не обойтись, даже если ребенок противится этому. Родителям, которые беспокоятся по поводу того, что их ребенок, возможно, принимает наркотики, мы настоятельно рекомендуем проконсультироваться со специалистом. В любом случае, если вы обнаружили у ребенка наркотики, принадлежности для употребления таких веществ или еще что-то, начинайте разговор об этой проблеме в спокойной, заинтересованной, непредвзятой манере, используйте элементы методики мотивационного интервьюирования. Такой подход может принести больше пользы, чем гневные обвинения и конфронтация. Если вы пытаетесь понять переживания своего ребенка, а не осуждаете его, вы повышаете свои шансы установить доверительные отношения и таким образом оказывать на него большее влияние. Боремся с приспособленческим стилем общения и справляемся с негативной реакцией ребенка на изменения Давайте поговорим о детской тревожности. Во-первых, тревожными расстройствами страдают многие дети, во-вторых, когда мы общаемся с тревожным ребенком, мы имеем возможность лучше понять, как изменить поведение. Дети с тревожными расстройствами обычно сопротивляются изменениям, которые направлены на снижение их тревожности, поскольку им кажется, что они должны встретиться лицом к лицу со своими страхами. Еще до пандемии новой коронавирусной инфекции исследователи выяснили, что примерно у одной трети подростков в возрасте от тринадцати до восемнадцати лет в какой-то момент развивается тревожное расстройство. Вдумайтесь: каждый третий подросток страдает тревожным расстройством! Но хуже всего то, что 80% таких детей никогда не получат помощи3. Многие тревожные дети отказываются лечиться. Родители видят, что ребенок страдает, но не могут ничего поделать, поскольку у ребенка нет мотивации меняться либо он слишком сильно боится перемен. Даже если дети посещают сеансы психотерапии, они часто уклоняются от выполнения домашнего задания, и поэтому лечение оказывается малоэффективным. Родители приспосабливаются к такому поведению детей: они просто не видят иного выхода из ситуации. Иногда наши природные инстинкты работают против нас. Родителям свойственно защищать своего маленького ребенка и успокаивать его, когда он плачет. И дети посылают сигнал, как бы обращаясь к нам, когда им нужна наша помощь. Если малыш плачет, мы просыпаемся и бежим к нему, мы волнуемся, а вдруг ему жарко или, наоборот, холодно. Когда молодым родителям кажется, что их чаду что-то может угрожать, они уподобляются разъяренным зверям. Мы не выжили бы как биологический вид, не будь у нас этих инстинктов. Однако по мере взросления детей родителям приходится бороться с проявлениями своих природных инстинктов, поскольку эти инстинкты — стремление защитить и успокоить своего ребенка — не должны превращаться в такую модель поведения, которую психологи называют приспособленческой. Приспособление — это ваше поведение, направленное на то, чтобы ребенок не испытывал негативных эмоций и чтобы успокоить его, когда он расстроен. Приспособленческое поведение бывает двух видов: первый вид — родители активно потворствуют проявлениям тревожного расстройства ребенка; второй вид — родители корректируют семейный распорядок, чтобы снизить тревожность ребенка. Наиболее распространенная форма активного участия родителей — снова и снова отвечать на одни и те же вопросы, чтобы успокоить встревоженного ребенка (одна мама каждую ночь говорила своему ребенку, что поблизости нет цыплят!), или, если ребенок страдает тревогой разлуки, спать рядом с ним. Корректировка семейного распорядка предполагает такие меры, как соблюдение жесткого графика, создание условий, при которых ребенок не будет оставаться дома один, если он этого боится, или построение маршрута передвижения ребенка так, чтобы исключить из маршрута ту улицу, где ребенок, который боится собак, когда-то видел собаку. Согласно данным исследований, практически все родители приспосабливаются к тревожности своих детей, и именно так она становится проблемой системного характера — иными словами, вся семья попадает в тиски поведенческого паттерна, и в результате все оказываются в проигрыше4. Когда родители приспосабливаются к тревожному поведению ребенка, они ощущают, что контролируют ситуацию, благодаря чему снижают уровень своего стресса. Такая модель поведения родителей позволяет им полноценно выспаться ночью (если ребенок боится спать в собственной постели) и снижает эмоциональное напряжение семьи. Приспособленческая модель поведения родителей помогает тревожным детям успокоиться на непродолжительное время, но не способствует тому, чтобы дети учились справляться со своей тревожностью. Эли Лебовиц, сотрудник Центра изучения детей при Йельском университете, разработал специальную программу под названием SPACE (Supportive Parenting for Anxious Childhood Emotions, то есть «Поддерживающее воспитание для детей с тревожными эмоциями»). Это весьма перспективная для родителей программа5. В снижении детской тревожности применение программы SPACE дает не меньший эффект, чем когнитивно-поведенческая терапия, при этом SPACE ориентирована исключительно на родителей, а не на детей6. SPACE обучает родителей практикам, которые базируются на следующем постулате: «Невозможно изменить человека, если только он сам не просит нас помочь ему измениться». Пытаясь изменить поведение человека, который не желает меняться, мы лишь обостряем конфликт. Однако кое-что родители сделать могут: они могут (барабанная дробь!) изменить свою реакцию на тревожность ребенка. Программа SPACE нацелена на решение двух основных задач. Первая задача — научить родителей показывать тре­вож­ным детям, что они полностью принимают их. Для этого родители используют поддерживающие заявления, в которых выражают ребенку сочувствие и одобрение и сообщают о своей уверенности в том, что он способен самостоятельно справиться со своими проблемами. Поддерживающие заявления могут выглядеть примерно так: «Я знаю, что это на самом деле страшно, но я ни капельки не сомневаюсь, что ты пересилишь свой страх» или «Я знаю, что тебе нелегко, но я также знаю, что ты обязательно справишься с трудностями». Вторая задача, решить которую призвана программа SPACE, — уменьшить приспособленческие проявления у родителей. Прежде чем каким-либо образом корректировать приспособленческий стиль общения с ребенком, SPACE рекомендует родителям потренироваться, формулируя поддерживающие заявления. Затем родители должны определить те при­емы, к помощи которых они прибегают, чтобы снизить тревожность ребенка, а со временем им придется решить, от каких приспособленческих уловок следует отказаться. Разработав план отказа от приспособленческого поведения, родители должны ознакомить с этим планом ребенка: для этого предварительно составляется письменное заявление, которое родители зачитывают ребенку в наиболее бла­гоприятный момент, когда и родители, и ребенок спокойны. Например, родители объявляют своей дочери, которая страдает тревожным расстройством, что больше не будут постоянно сообщать ей о своем местонахождении в пределах дома. Заявление родителей должно начинаться с выражения эмпатии, затем приводятся аргументы, почему конкретное приспособленческое поведение родителей не помогло ребенку, далее родители дают ребенку понять, как они изменят свое поведение, и выражают уверенность в том, что ребенок способен справиться со своими тревожными чувствами. Основной акцент в заявлении делается на то, как изменится поведение родителей, а вовсе не на то, как должен измениться ребенок.