– Мама смогла использовать силу зеркала, – шепчет Джулиана. – Она заманила туда Бри, а слуа сделали все остальное. Мы хотели сделать это, чтобы это не пришлось делать тебе. Ты всегда ставил любовь выше долга, и это дорого тебе обошлось. Дорого обошлось всем нам. – Не тебе говорить о потерях, – говорит он. – Я не имею никакого отношения к нападению на столицу и не имею ничего общего с теми, кто пытался остановить вас на пути к порталу. Я бы никогда не закрыла портал, если бы знала, что вы на другой стороне. Мы все поворачиваемся к Мише, ожидая увидеть, правда ли это. Он долго смотрит на Джулиану и качает головой: – Насколько я могу судить, она говорит правду, но я ничего не могу гарантировать. – Видите? – шепчет она. – Отпустите меня. Я люблю свой двор. Я хочу помочь. Финн пристально смотрит на нее. Все присутствующие в комнате чувствуют его смятение. Я вздергиваю подбородок и стараюсь всем своим видом продемонстрировать королевскую властность. – Нет, – говорю я, избавляя Финна от необходимости это делать. – Держите ее взаперти, пока трон не будет возвращен. Мы не можем допустить, чтобы королева нашла нас, когда мы так близко. Миша поворачивается ко мне, широко раскрыв свои красновато-коричневые глаза. – Значит, решено? Вы отправитесь к Ледяной реке, чтобы вместе занять трон? – Так мы и сделаем, – говорит Себастьян. Он переводит взгляд с Миши на Финна. – Но я не собираюсь делить свою суженую с другим мужчиной, поэтому тебе нужно будет покинуть дворец и найти себе другой дом. Улыбка Финна такая ледяная, что у меня по венам пробегает холодок. – Считай, это уже сделано. Прета обеспокоенно смотрит на Мишу, на Кейна, на Финна и, наконец, останавливает взгляд на мне. – Пожалуйста, поспешите, – говорит она. Выражение лица Финна смягчается, когда он поворачивается к своей невестке, но Прета отодвигает свой стул и выбегает из комнаты. – Выдвигаемся на рассвете, – говорит Себастьян. – Если тебе это будет по силам. Я киваю. Причин медлить нет. Кейн прочищает горло. – Финн, тебе стоит пойти с ними, на случай, если у них возникнут какие-нибудь проблемы. Финн вздрагивает. – Ты отправишься вместо меня, Кейн. Так всем будет проще. Он встает и на мгновение останавливает взгляд на мне, а потом снова опускает глаза. Мое сердце, и так ноющее от боли, словно сжимает тисками, мне становится трудно дышать, и я чувствую, как у меня кружится голова. – Нас также будет сопровождать Риаан, – говорит Себастьян. – Он знает, как работает Золотая армия, лучше любого из присутствующих в этой комнате. И он помогал силам Неблагих защищать Гоблинские горы от солдат королевы. Он сможет помочь нам избежать вражеских отрядов на пути к реке. – Хорошо, – говорит Финн. Он делает шаг к двери, но неожиданно останавливается и поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются, и мое ноющее сердце замирает, когда я вспоминаю, как я лежала в его объятиях в пещере. Как я тогда была счастлива, с какой надеждой мы обсуждали будущее. – Берегите себя, моя королева, – мягко говорит он. – И будьте здоровы. Я уйду до того, как вы вернетесь. Он уходит прежде, чем я успеваю ответить, – и уносит с собой мое сердце. Я думала, что после этого мне станет легче, но как бы я ни пыталась сдерживать всхлипы, мне все равно хочется плакать. * * * Мне не спится. Не получается отвлечься от беспокойных мыслей. Я бесцельно брожу по темным коридорам и сама не понимаю, как оказываюсь у комнаты Финна. Я не могу отправиться к этой реке, не увидев его еще раз. Поэтому я вхожу внутрь, даже зная, что он может потребовать, чтобы я ушла. Он лежит на кровати и смотрит в звездное ночное небо. Я не спрашиваю разрешения. Я просто ложусь на кровать и позволяю себе быть рядом с ним – в последний раз. – Ты в порядке? – спрашивает он, не глядя на меня. Его голос хриплый. – Не совсем, – шепчу я. – Но я хотела попросить у тебя прощения. За все. Я так не хочу причинять тебе боль. – Я чувствую, как он выдыхает, резко откатывается к краю кровати и садится. Он обхватывает голову руками. – Мне не о чем жалеть, – говорит он, оглядываясь на меня. – Я не жалею о том, что люблю тебя, хотя знаю, что когда увижу тебя с ним, мое сердце будет разбито. Ты королева, которую заслуживает мой народ, благословение, обещанное нам Мэб. Я просто хочу… – Чего? – Я тянусь к нему и провожу пальцами по его позвоночнику. Мне так приятно прикасаться к нему, и он дрожит от моей ласки. – Проси все, что угодно. – Думаю, тебе следует подумать о том, чтобы попросить жрицу стереть меня из твоих воспоминаний. Я отдергиваю руку, как будто он обжег меня. – Почему? Почему ты просишь меня об этом? Он прижимает руки к глазам. – Потому что я хочу, чтобы ты была счастлива. И не хочу, чтобы из-за меня ты была несчастлива. Когда-то ты его любила. – Но это не так. И это не имеет никакого значения. Он кладет руки на колени и тяжело сглатывает. – Он все еще тебе дорог. Если ты сможешь его любить, если он сможет сделать тебя счастливой, я не хочу, чтобы хоть одна мысль обо мне тебе помешала. – Финн, я не могу, – выдыхаю я, качая головой. – Ты так сильно сожалеешь об этом? – Нет. – Он поворачивается ко мне всем телом и улыбается, хотя по его щекам текут слезы. – Любить тебя, чувствовать дар твоей любви – лучшее, что когда-либо со мной случалось. Сожалеть об этом только потому, что ты больше не будешь моей, было бы… было бы все равно что сожалеть о проблеске звезд перед погружением в вечную тьму. Мое сердце буквально сжимается вокруг ножа, который он вонзил в него. – Тогда не проси меня любить кого-то другого так, как я люблю тебя. И не смей просить меня забыть тебя. – Я быстро пододвигаюсь к нему и вытираю его слезы. – Я бы хотела любить тебя, даже зная, что будет дальше. Даже несмотря на боль от осознания того, что ты не можешь быть моим. И завтра я все равно буду тебя любить. Уж лучше перестать дышать, чем перестать любить тебя. Он поворачивает голову и целует мою ладонь. – Спасибо, – шепчет он. – Я этого не заслуживаю. – Заслуживаешь. К тому же это единственная вещь, в которой у меня осталась свобода выбора. Он качает головой, и по его щеке стекает слеза. – Вот почему Мэб выбрала тебя, – бормочет он. – Потому что знала, что ты будешь страдать сама, но не позволишь страдать невинным. Я бы возненавидел ее за это, если бы в этом не нуждался мой народ. Я свешиваю ноги с кровати и сажусь рядом с ним. Он обнимает меня одной рукой, и мы наклоняем головы друг к другу. – В другом мире, в другой жизни мы были бы вместе, – шепчу я. – Там не было бы королевств, которыми нужно править, не было бы народов, которые нужно спасать. Там были бы только ты и я и простая жизнь, в которой мы любим друг друга. – Но мы в этом мире. В этой жизни. – Он целует меня в макушку, и это похоже на прощание. – Так что мне придется приберечь ту для своих снов. * * * Оцепенение, которое я испытываю, когда мы с Себастьяном идем по горам, никак не связано с прохладным воздухом или заходящим солнцем. Вот каково это – жертвовать своим сердцем ради чего-то большего. Это все равно что выбросить его, запереть на чердаке, где, как ты надеешься, оно будет в безопасности, но при этом – оторвано от твоей жизни. Пока мы идем, я все время замечаю на себе пытливый взгляд Себастьяна, но у меня нет сил спрашивать, в чем дело. Я могу сосредоточиться только на текущей задаче – переставлять ноги и знать, что каждый шаг приближает меня к будущему без Финна. Будущему, в котором мое сердце заперто, а долг берет верх над чувствами. Гоблин перенес нас так далеко в Гоблинские горы, как только смог, а остаток пути до Ледяной реки мы должны пройти пешком. Мы будем там до наступления темноты. После того как мы искупаемся в ее водах и скрепим наши узы, мы разобьем лагерь, а завтра вернемся во дворец и вместе сядем на трон. Кейн идет впереди. Очевидно, он вырос в этой части гор – западнее Стараэлии и южнее хребта, который мы преодолели, чтобы добраться до портала. Он сказал мне не больше нескольких слов. Я знаю, что он тоже беспокоится о Финне. Вероятно, он обеспокоен и разрывается между долгом перед принцем, которого он поклялся защищать, и двором, который он пытается спасти. Я рада, что он не говорит об этом. Я точно знаю, что он чувствует, и поиск нужных слов может сломить меня.