Риаан едет позади нас. Он пристально изучает местность, выглядывая признаки Золотой армии королевы Арьи. – Я хочу, чтобы ты пообещала, что дашь нам шанс, – говорит Себастьян, нарушая долгое молчание. Я перевожу взгляд на него. Я не могу сделать это прямо сейчас. Кейн резко останавливается и разворачивается. – Ты что, издеваешься? Себастьян свирепо смотрит на него: – Не вмешивайся. Я качаю головой: – Баш, пожалуйста, не надо. – Я просто хочу, чтобы ты дала мне… Неожиданно Себастьян хватается за руку: в нее вонзилась стрела. – На деревьях! – кричит Риаан, подходя ближе, когда Кейн бросается к нападающим. Магия проносится в воздухе; Риаан притягивает нас к себе, блокируя ее своим телом. – Яд, – прохрипел Себастьян. – Абриелла, ложись. Но уже слишком поздно. Стрела поражает меня прежде, чем я успеваю осознать смысл его слов. Глава 29 Нас везут куда-то в Гоблинские горы, в крепость на краю скалы, но как только мы оказываемся там, нас сразу бросают в темную камеру – без каких-либо инструкций или объяснений. Я теряю сознание и впадаю в забытье, а мое тело слабеет из-за введенного в него яда. Этот токсин отличается от того, который мне вкалывали раньше. Он блокирует все – не только магию, но даже способность хоть как-то контролировать свои мышцы. Я могу дышать, но с огромным трудом, и каждый глоток воздуха заставляет меня отчаянно жаждать следующего. Это смерть без смерти. Самый настоящий кошмар. Себастьян находится в этой тесной темной камере вместе со мной. Должно быть, его накачали тем же ядом. Каждый раз, когда он пытается кричать, его слова звучат так же невнятно, как, уверена, звучали бы мои, если бы я попыталась заговорить. Я не трачу энергии на крики. Я едва могу собраться с силами, чтобы дышать. Я думаю о спящей Ларк. О скорбящей Прете. Я думаю о добром сердце Финна, его бесконечных жертвах и о том, как сильно он хотел спасти свое королевство. Риаан стоит в углу камеры, прислонив голову к стене, но я не вижу никаких признаков Кейна. Я надеюсь, что он сбежал. Надеюсь, что он и Финн уже спешат к нам. Но где мы? Что они хотят с нами сделать? И почему они схватили Риаана? Что им от него нужно? Забытье тянет меня к себе, и я с радостью соскальзываю в него, ускользая прочь от этого бесполезного тела. – Разбуди их. – Резкий женский голос вырывает меня из утешительного забвения. Риаан толкает меня сапогом в бок, и когда я открываю глаза, он пинает Себастьяна. – Бри, – хрипит Себастьян. Я поднимаю голову и вижу королеву Арью, стоящую в дверях нашей крошечной камеры. Ее красивые светлые волосы струятся по плечам, резко контрастируя с ее искаженным горем хмурым лицом. Она слишком молода, чтобы быть такой старой, но ее глаза тусклые от горечи, состарившей ее душу. – Мама, – выдыхает Себастьян, пытаясь подняться на ноги. Интересно, как ему это удается? Я не могу даже пошевелиться. Из руки Арьи вырывается вспышка света, и Себастьян отлетает к стене. – Мой сын, – говорит она, – попытался стать королем и потерпел неудачу. Только дурак будет пытаться занять Трон Теней, не обладая его силой. – Я де зал, – невнятно говорит он. – Но была ли это неудача? – спрашивает она, склонив голову набок. – Можно ли считать победой титул короля умирающего двора? Правителя мерзких Неблагих? Себастьян прижимает руку к груди. – Я Деблагой, мама. – Вот именно. – Ноздри королевы раздуваются от отвращения, и она вздергивает подбородок. – И твоя переменчивость доказывает, что ты ничем не лучше их. – В глазах Себастьяна вспыхивает обида, но его мать этого не видит – или ей все равно. – Может, ты и молод, но не настолько глуп. Ты утратил свои права на этот трон, когда позволил этой девчонке сохранить силу твоего отца. – Я не… – Ты дал ей Зелье жизни. Магия – жизнь, сын мой. Ты это знаешь. Половина его лица искажается от гнева, другая половина отвисает. – И шоо ме, по-твоему, нужно быо деать? Позвоить ей умееть? – Да. Так и было задумано, с самого начала. Эта девушка буквально стояла между тобой и троном твоего отца. – Она качает головой. – Ты думаешь, я не знала, что ты выследил ее? Два года ты пытался притвориться, что все еще ее ищешь. Ты думал, я не знаю? – Она пристально смотрит на своего сына, и я вижу суровый блеск в ее синих, как сапфиры, глазах. – Хоть моя магия и была слабой, у меня были верные люди. Я знала, что ты нашел ее, и когда ты солгал мне, я решила испытать тебя. – Это было… испытание? – Да. И ты его не прошел. Ее лицо искажается от такой сильной ненависти, что мне больно за Себастьяна. Он знал, что его мать сделала неправильный выбор, что она была злой и лживой, но тем не менее он любил ее. И вот что он получает взамен. – Но я должна тебя поблагодарить, – говорит она. – Мне нужно было принять сложное решение, но ты все упростил и приблизил победу в трудной войне. – А как же объединение дворов? – спрашивает он. По-видимому, действие яда слабеет, и он начинает говорить четче. – Как же обещанное дитя? Как же все, что ты говорила о моем праве по рождению и будущем правлении обоими дворами? Ее глаза сверкают, и золотой свет расцветает вокруг нее. – Ты думал, я передам свою корону? Вот так просто умру после всего, что я сделала, всего, что я пожертвовала ради тебя? – Она качает головой. – Я пересмотрела этот план с тех пор, как ты впервые мне солгал. Ты ничем не лучше своего лживого, коварного отца. – Я все еще твой сын. – Каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты напоминаешь мне о нем. Ты хоть представляешь, как я тебя ненавижу за это? Почему, как ты думаешь, я так часто путешествовала без тебя? Почему так часто отсылала тебя? Я хочу встать. Я хочу взять его за руку. Но яд, должно быть, действует на меня больше, чем на Себастьяна, потому что я не могу. Я не могу даже прошептать его имя. – Что ты с нами сделаешь? – Себастьян приваливается к стене, как будто израсходовал последние силы. – Скоро мы снова сделаем вам инъекции. Этот токсин мощнее того, который мы использовали ранее. Мы будем поддерживать нужную дозировку, и вы будете заперты без магии, пока я не скажу. – На ее руках пульсирует свет, как будто она втянула в себя столько силы, что ее невозможно сдерживать. – Но не волнуйтесь. Я не убью вас. Мне нужно, чтобы вы оба были живы. Я не могу допустить, чтобы кто-то из вас умер и корона и ее сила воссоединились. Но даже если это произойдет, я все равно сильнее любого из вас. Но не вижу причин затягивать это грязное дело. – Ты планируешь оставить нас в этой камере? – спрашивает Себастьян. Я обращаю внимание на Риаана. Он как-то странно притих в углу. – Конечно же, нет! – Ее глаза расширяются, и она в притворном ужасе прижимает свою изящную руку к груди. – Мы переместим вас в эти уютные маленькие комнатки. Раздается скрежет ржавых колес по каменному полу, и в поле зрения появляется вертикальный железный саркофаг. Он напоминает мне тот, в котором покоятся тела правителей в Элоре. – Они оснащены системой, которая будет поддерживать дозу этого замечательного нового токсина, – улыбается она. – Как только Двор Луны падет, я решу, что с вами делать. А может быть, просто оставлю вас там. Мне очень нравится собирать реликвии. – Какой в этом смысл? – спрашивает Себастьян. – Зачем уничтожать половину королевства, если ты не сможешь им править? – Разве? Не смогу? – Ее губы медленно растягиваются в злой улыбке. – Когда боги разделили этот континент напополам, они дали нам обещание. Они обещали, что как это было сделано, так можно и отменить. Ледяная река появилась, когда Мэб истекла кровью в горах. Это кровь Мэб, пролитая в горах, создала Ледяную реку. Последняя капля, покинувшая ее тело, стала катализатором, разделившим землю на два двора. Кровь Мэб разделила землю, и именно кровь Мэб снова объединит их. – Нет, – выдыхает Себастьян, поворачиваясь ко мне. – Нет-нет, – говорит Арья. – Не ее кровь. Видишь ли, если я использую кровь Абриеллы, чтобы воссоединить дворы, как только она умрет, у страны будет новый лидер, а сила, которую она носит, сменит своего хозяина. Она нужна мне живой. Мне нужно, чтобы трон Оберона был уничтожен – чтобы сила, корона и трон были разделены – чтобы не было риска, что власть над новым королевством перейдет не к тому человеку. Но также мне нужен кто-то, в ком течет кровь Мэб. Как было сделано, так можно и отменить. Нет. Только не это. Королева улыбается. Она щелкает пальцами, и я прихожу в такой ужас от того, что вижу, что мне удается вскрикнуть. – Абриелла! – кричит моя сестра, протягивая руку к камере.