– Прости меня, – шепчу я. – Я не знаю, что еще сказать. Он поднимает голову, и слезы, которые стоят в его серебристых глазах, ранят меня сильнее, чем я думала. – Больше нечего сказать. Когда появляется Себастьян с гоблином, мы с Финном смотрим друг на друга. Себастьян шмыгает носом и прищуривается. Я смотрю, как играют его желваки, и понимаю: он знает, что мы были вместе. Сейчас мне нельзя об этом думать. Впервые с тех пор, как я встретила Финна, я с радостью отхожу от принца теней и протягиваю руку Себастьяну. Мгновение спустя мы снова во дворце Неблагих. Прета и Кейн бросаются к нам и засыпают нас вопросами. – Вы в порядке? – Что она сказала? – Есть ли решение? – Что случилось с порталом? – С тобой все хорошо, – говорю я, выдавив улыбку, когда оглядываю Кейна. – Да. Как новенький. Он оглядывает меня, а затем своего принца. Я отчаянно цепляюсь за эту маленькую хорошую новость. После услышанного сегодня мне это нужно. Но потом я вижу лицо Преты, и от радости не остается и следа. – Ларк? – тихо спрашиваю я. – Она не просыпается уже два дня, – шепчет она, хотя ей вообще не нужно было ничего говорить. Я вижу правду в ее усталых глазах, в ее изможденном лице. – Мне так жаль, – шепчу я. – Скажите, что вы хоть что-нибудь узнали, – говорит она, расправляя плечи и поднимая подбородок так, как, я думаю, она делала сотни раз. – Скажите, что у вас есть план. – Да. Я нежно сжимаю ее руку. – Что случилось? – спрашивает Кейн. – Что вы узнали? Мы сможем посадить кого-нибудь на трон? Финн коротко кивает, стараясь не смотреть мне в глаза. – Есть способ. Абриелле нужно помыться и немного поесть – а потом переговорить с Себастьяном. Потом мы соберемся снова. Кейн фыркает. – И это все? Это все, что вы мне расскажете? Прета переводит взгляд с них на меня, ее лицо напряжено от беспокойства. – Если понадоблюсь, я буду у себя, – говорит Финн и уходит. Я не позволяю себе пялиться туда, где он только что стоял. Не позволяю себе думать об одиночестве, которое наполняет мою грудь в его отсутствие. * * * Мне и правда были нужны горячая ванна и хорошая еда. Но, проходя по залам Дворца Полуночи после того, как я побаловала себя и тем и другим, я понимаю, что только оттягиваю неизбежное. Когда Финн исчез, мне захотелось сорвать повязку и рассказать остальным то, что мы узнали. Но он прав. Сначала мне нужно поговорить с Себастьяном. То, что произойдет дальше, полностью зависит от сына Арьи. Я нахожу Себастьяна в его покоях. Он сидит перед потрескивающим камином, глядя на пламя и сжимая в расслабленной руке бокал с янтарной жидкостью. Я долго наблюдаю за ним, не зная, чувствует ли он мое присутствие и как относится к моему появлению. Когда я изучаю его профиль, я вижу ученика мага, которого так нежно любила в Элоре, и коварного принца, который предал свою возлюбленную ради короны своего отца. Я понимаю, что в нем всегда сочетались обе эти личности. Он никогда не был ни тем ни другим, но всегда был и тем, и тем. И было неправильно с моей стороны думать, что он не может быть таким. – Здравствуй, Абриелла, – говорит он, не поворачиваясь ко мне. – Надеюсь, путешествие было приятным. Как же мне не нравится, что он чувствует перемену между мной и Финном. Себастьян не мог почувствовать нас в ту ночь, когда мы занимались любовью, но сейчас все равно знает об этом. Может быть, именно поэтому он не смотрел мне в глаза с тех пор, как забрал нас с гор, и не смотрит на меня сейчас, даже когда я прохожу дальше в комнату. – Хорошо быть… дома, – неловко говорю я. Он закрывает глаза и щиплет себя за переносицу. – Дома. Такое странное слово. Это место действительно чей-то дом? Финн вырос не здесь, и, боги свидетели, мой отец никогда не приглашал меня в гости. А ты… – Он переводит взгляд на меня. – Когда-то ты хотела, чтобы твой дом был рядом со мной. Но, думаю, это уже не так. Я с трудом сглатываю. Я не могу начать еще один разговор о нас, пока он не поймет, что нам нужно делать. – Мы смогли встретиться с Мэб. Он наклоняет голову набок, вытягивая шею. – Дай угадаю. Она предложила мне умереть? Пожертвовать собой, чтобы отдать тебе корону? Уверен, она с удовольствием бы посмотрела, как сын Арьи безвременно уходит в небытие, чтобы трон мог занять ее потомок. – Это не обсуждалось. Когда он поднимает на меня взгляд, я вижу в его глазах настороженность. И часть меня – та часть, что все еще остается той одинокой девушкой, которая просто пыталась выбраться из долгов, которая больше всего хотела, чтобы ее сестра была в безопасности, – эта часть меня безумно хочет облегчить его боль. Но я не могу. Это было бы несправедливо по отношению к нам обоим. – Мы были правы, – говорю я, когда становится очевидным, что он не собирается отвечать. – Долгий сон – признак умирающего двора, и до тех пор, пока никто не сядет на трон, пострадавших будет все больше и больше. Болезнь будет распространяться, и Ар… твоя мать… будет становиться все более могущественной, пока этот двор не умрет полностью. – Итак, Мэб рассказала вам то, что вам и так известно, – тупо говорит он. – Она также сказала, что королева стала настолько могущественной, что, если мы не сможем убить ее, нам нужно, чтобы на Троне Теней сидел Благой. Только так можно будет восстановить баланс между дворами. Мэб сказала, что ее кровь и сила Глорианы могут занять трон вместе и спасти королевство. Он тяжело сглатывает. – Я никогда не хотел этого. Он встает, осушает свой бокал и идет к маленькому бару в углу, чтобы наполнить его. – Есть решение. То, которое не требует, чтобы мы приносили в жертву свои жизни. – Убить мою мать? – спрашивает он. – И, полагаю, ты хочешь, чтобы это сделал я. Прости, что напоминаю, но она не отвечает ни на мои сообщения, ни на мои письма. Я не лучше тебя знаю, где она. Мальчик, которого я знала, исчез. У этого молодого человека нет надежды, и это просто невыносимо. – Мы исходим из предположения, что твою мать нельзя убить – по крайней мере, пока она обладает таким непропорционально огромным могуществом. – И что же нам делать? – спрашивает он, потирая затылок. Я делаю вдох. – Мы можем вместе сесть на трон. Так корона и ее сила окажутся на нем вместе. Потому что мы связаны узами. Потому что в этом смысле мы едины. Для этого понадобится только одно – поездка к Ледяной реке. Когда мы войдем в ее воды, они скрепят наши узы и свяжут наши жизни. – Я сглатываю. – И тогда мы сможем править бок о бок. Он ставит свой бокал и поворачивается ко мне. – И что ты думаешь об этом плане? Проблеск надежды в его глазах – как удар ножа прямо в сердце. – Себастьян, мы не можем быть парой. Это пройденный этап, и было бы очень несправедливо по отношению к нам обоим пытаться возродить эти отношения. Он усмехается. – Верно. Потому что ты хочешь быть со мной честной. – Дело не только в тебе и во мне. – Пока я пытаюсь подобрать слова, он не сводит своих прекрасных глаз с моего лица, снова и снова ища ответы. – Мы бы сделали это, чтобы спасти тысячи невинных людей от смерти и рабства под властью Арьи. – Я никогда не знал о ее планах. Ты должна мне поверить. Я никогда не хотел, чтобы Неблагой двор так страдал. – Я знаю, – шепчу я.