И я хочу еще. Я позволяю своим инстинктам взять над собой верх – инстинктам и потребности сбежать от собственных мыслей. Я трусь бедрами о его мускулистое бедро, всем своим телом умоляя его о большем, но он крепко держит мои запястья. Его рот и горячий, восхитительный язык двигаются вверх по моей шее. Он прикусывает меня за ухо. Я полностью сосредотачиваюсь на этой точке соприкосновения, преследуя свое удовольствие, пока оно не начинает пульсировать во мне. Финн стонет, касаясь губами моей шеи. – Бри, – шепчет он, его горячее дыхание ласкает мою кожу. – Черт. Меня пробирает дрожь, и я падаю на холодный пол душевой. Финн подхватывает меня на руки и несет в постель. Глава 27 Я поворачиваюсь на бок и прижимаю руку ко лбу. У меня пересохло во рту. Каждая мышца болит. Я прижимаю ноги к груди и начинаю скулить. – Не драматизируй, – говорит Финн. Я открываю глаза и сажусь так быстро, что у меня начинает кружиться голова. Волнами на меня накатывают образы прошедших событий. Вечеринка. Танцы и вино. Рука Эммалин… нет, рука Преты на моем запястье, когда она уводит меня прочь. Потом Финн. Душ. Эти мольбы. О боги… как я его умоляла. Мое лицо пылает, и с губ Финна срывается усмешка. – Проблемы, принцесса? – спрашивает он, покачиваясь на пятках. «Я хотела быть на ее месте». Я не хотела это признавать, но вчера ночью рассказала ему об этом. Я набросилась на него, а он отверг меня. И, даже несмотря на унижение, от мысли о его губах на моей шее моя кожа начинает гореть. Я падаю обратно на кровать и закрываю лицо обеими руками. – Уходи. Он снова усмехается. – А вчера ты не хотела, чтобы я уходил. На самом деле, когда я укладывал тебя в эту постель, ты умоляла меня остаться. Должен признаться, ты дала мне несколько довольно интригующих обещаний. Я смотрю на него сквозь пальцы. Как я и ожидала, этот придурок улыбается. Он никогда не улыбается, но, конечно, самое унизительное утро в моей жизни – отличный повод для его дерьмовых ухмылок. – Ненавижу тебя. – А вчера вечером ты говорила другое. Я переворачиваюсь и зарываюсь лицом в подушку. – Вчера я пила вино фейри. Выпила слишком много, – мои слова звучат приглушенно, но, судя по его смешку, он все равно их услышал. – Оно не так работает, принцесса. Ты потеряла контроль, оно возбудило тебя, да. Но ты не Прету затащила в душ и не ее умоляла к тебе прикоснуться. Нет. Я хотела именно Финна, и ему пришлось терпеть мои жалкие мольбы. – Если бы у меня был хоть какой-то вкус, я бы так и сделала, – бормочу я. Я перекатываюсь на спину и хмурюсь. – Вино фейри никогда так на меня не действовало. – Вино тут ни при чем. Дело в том, что в нем было, – он ставит на прикроватную тумбочку три флакона. – Если когда-нибудь ты выпьешь что-то и снова почувствуешь себя так же, при первом же признаке выпей содержимое одного из этих флаконов и иди в безопасное место. Эликсир нейтрализует действие наркотика, но нужно принять его сразу же. Когда вчера ночью Прета смогла тебя найти, то, чем тебя опоили, уже оказало свое действие на твой организм, и нам пришлось ждать, пока его действие не сойдет на нет. Многие фейри не преминули бы воспользоваться таким состоянием. Они могли бы заставить тебя… принимать решения, к которым ты была бы не готова, если бы была трезва. «Но не Финн». – Спасибо, – говорю я, но не могу избавиться от хмурого выражения лица. Он бросает на мою кровать одежду. – Хватит упиваться жалостью к себе. Одевайся. Я швыряю подушку ему в лицо. Он ловит ее одной рукой и ухмыляется мне. Нет, не ухмыляется. Улыбается. Между нами что-то поменялось. И поэтому я набираюсь смелости и задаю вопрос. – Кто такая Изабель? Он бледнеет, но на этот раз не избегает ответа. – Я любил ее. Собирался жениться на ней и подарить ей детей, – он сглатывает. – Но она умерла. – Что с ней случилось? Он бросает на меня затравленный взгляд серебристых глаз и говорит: – Она была смертной. – Мне очень жаль, Финн. – Но ты не жалеешь, что наконец-то смогла хоть что-то из меня вытянуть? – Я закатываю глаза, и он кивает на одежду у меня на коленях. – Одевайся же. – Почему? – Сегодня вечером принц собирается увезти тебя в летний дворец. Я не хочу знать, откуда он знает о моих планах с Себастьяном больше, чем я. Он склоняет голову набок. – Ты ведь все еще хочешь туда поехать, да? Поехать во дворец, найти книгу, освободить сестру? – Конечно. Он скрещивает руки на груди. – Ну так одевайся. Я указываю на дверь. – После того, как ты уйдешь. Его идеальные губы изгибаются в насмешливой улыбке, и я вспоминаю их прикосновения к моей коже – их мягкость после того, как он оставил на ней следы своих острых зубов. – А вчера вечером ты была совсем не против передо мной раздеться. – Уходи! * * * Дом мне незнаком, но найти дорогу на кухню довольно легко. Когда я спускаюсь вниз, Финн сидит с Кейном. Оба они одеты в кожаные штаны для верховой езды и жилеты, за спинами у них мечи, а на бедрах – ножны. Я смотрю на оружие, потому что это все, что я могу сделать, чтобы не смотреть на мощные ноги Финна – все, что я могу сделать, чтобы не вспоминать, как прижималась к ним вчера ночью. Финн поднимает кружку, в его глазах пляшут веселые искорки. – У нас есть кофе. От смешения смущения, чувства вины и стыда мои щеки начинают пылать еще сильнее, чем вчера ночью. Я киваю. Голова все еще болит, а мысли путаются сильнее, чем хотелось бы. – Спасибо, – я пересекаю кухню и наливаю себе чашку дымящегося темного напитка. – Слышал, у тебя была захватывающая ночь, – говорит Кейн, поигрывая бровями. – Теперь я жалею, что пошел в патруль. А ведь Финн хотел пойти вместо меня. Я бы с радостью помог тебе пережить самое худшее, – он подмигивает мне, и Финн бросает на него быстрый взгляд. Кейн бросает на меня похотливые взгляды, но я смотрю ему прямо в глаза. – Да для этого всех наркотиков мира не хватит.