– Она хочет помочь, – говорит Джалек. Финн встает со стула и, вздрагивая от боли, выпрямляется. – Или я дойду сам. – Прекрасно, – Джалек долго не сводит с меня пристального взгляда, а потом идет помогать принцу подниматься по лестнице. – Я что-то не так сказала? – спрашиваю я у Преты. Она качает головой. – Думаю, на сегодня волнений достаточно. Давай вернемся в замок пораньше. Глава 17 Себастьян принес зеркало неделю назад. Неделю я сидела в замке, пыталась отвлечься на отщепенцев Финна и спрашивала себя, не забыл ли Мордеус обо мне и о нашей сделке. Неделю я настойчиво просила зеркало показать мне сестру. Я видела, что она счастлива и что о ней заботятся – и только это помогало мне вытерпеть ожидание. Во дворце было столько людей – но все равно мне очень одиноко. Я могу хоть чуть-чуть доверять только Себастьяну – но не могу все ему рассказать. Я начинаю сомневаться, будет ли король забирать зеркало, но не пропускаю ни одной тренировки. Эти странные навыки могут понадобиться мне, когда я буду искать следующую реликвию. Хотя, честно говоря, мне больше нравится проводить время с Неблагими отщепенцами. Когда Прета увозит меня из дворца в дом Финна, я заканчиваю день с улыбкой и чувствую, что… еще не все потеряно. Сегодня я училась растворяться в тени и проходить сквозь обереги и стены. Я стала лучше контролировать свои силы, но, как только Прета попросила меня превратить ее в тень, мы уперлись в стену. В прямом и переносном смысле. – Давай сделаем перерыв на обед, – говорит Прета, выходя из библиотеки. – Джалек делает бутерброды. Когда мы заходим на кухню, Джалек и Тайнан уже сидят за столом вместе с Финном. На столе стоят еще три тарелки, но я не вижу никаких признаков их красноглазого Неблагого друга. – Я не знаю, куда Кейн пошел сегодня утром, – бормочет Джалек, заметив, что я смотрю в сторону фойе. – Но я уже слишком голоден, чтобы ждать его, так что просто садитесь. Прета переводит взгляд на меня. – Не обращай на него внимания. Он становится раздражительным, когда голоден. – Я становлюсь раздражительным, – огрызается Джалек, – когда вот-вот наступит Лита, а эта тварь все еще сидит на троне. Я становлюсь раздражительным, когда у принца, которому я поклялся в верности, инфекция и он не делает того, что нужно, чтобы вылечиться. Я резко поворачиваюсь к Финну. Когда мы приехали сегодня утром, я спросила, как он себя чувствует, но он отмахнулся от меня и сказал, чтобы я не нянчилась с ним. Теперь я вижу на его лбу капли пота, которых раньше не замечала. – Ну, если ты голоден, ты ничего не сможешь сделать, – говорит Прета Джалеку, садясь рядом с Финном. – Так что ешь, – она вытирает Финну лоб. Он отмахивается от нее. – Я в порядке, – ворчит он. – У тебя лихорадка? – спрашиваю я Финна. – Ты использовал мазь? – От этого она не помогает, – он сжимает челюсти, он устал это объяснять. – Это обычная лихорадка. – Как выглядят швы? – спрашиваю я. – Есть покраснение или припухлость? – Я осматривала их сегодня утром, – говорит Прета, не глядя мне в глаза. – Мы с этим разберемся. Садись. Я неохотно усаживаюсь рядом с Претой, и Тайнан передает нам блюдо с бутербродами, в то время как Джалек наполняет наши бокалы искрящейся водой, на вкус похожей на лимоны и солнечный свет – описание, которое до прихода в Фейри показалось бы мне просто смешным просто потому, что я не понимала, что оно… подходит. Я уже наполовину съела свой бутерброд, а ребята едят вторые, когда в кухню входит Кейн. Он пришел не один, а с какой-то женщиной. Разговор прекращается. Все мгновенно перестают есть. Финн встает из-за стола. Волчицы, которых я даже не заметила, появляются из тени и занимают свои места по обе стороны от него. – Это что? – спрашивает он. Он говорит очень тихо, и я знаю, что от этого не нужно ждать ничего хорошего. Кейн склоняет голову. – Я нашел тебе трибута. Я уже слышала это слово. Людям в Элоре хорошо платят за то, чтобы они отправлялись в Фейри в качестве трибутов. Мои двоюродные сестры хихикали над тем, что, по их мнению, было с этим связано, но я точно знала только то, что в Фейрскейп трибуты никогда не возвращались. Я отодвигаю стул и направляюсь к девушке, но Прета хватает меня за запястье. – Бри. Не надо, – говорит она, крепко сжав мою руку. – Я не просил никаких гребаных трибутов, – рявкает Финн. Каждое его слово пропитано гневом. – Отведи ее домой. – Финн, – Кейн говорит жестко, почти так же, как Финн. – Будь благоразумен. Девушка делает шаг вперед. Она совсем ненамного старше меня и очень хорошенькая. Ее длинные светлые волосы убраны с лица, открывая высокие скулы и сияющие голубые глаза, и закреплены гребнями. Интересно, как ее зовут? Есть ли у нее семья? Будет ли по ней кто-то скучать? Я снова пытаюсь подойти к ней, но Прета не отпускает мою руку. – Абриелла, она не делает ничего, что противоречит ее воле. Девушка склоняет голову. – Прошу вас, мой принц. Я сбежала из двора Мор… деуса. Я прожила в Фейри всю свою жизнь и видела достаточно, чтобы понимать, что делаю, – она падает на колени – как я понимаю, кланяется. – Прошу вас. Финн долго и пристально смотрит на нее, потом на Кейна. А потом он резко встряхивает головой и вылетает из комнаты. Волчицы бесшумно следуют за ним. Прета морщится. Кейн бормочет себе под нос ругательства. А девушка прячет лицо в ладонях и начинает рыдать. – Я поговорю с ним, – говорит Джалек. Прета останавливает его, положив руку ему на грудь. – Нет. Я сделаю это, – она идет за Финном в библиотеку и закрывает за собой дверь. – Мне очень жаль, – говорит Кейн девушке. – Просто дай ему немного времени. – Кто-нибудь хочет объяснить, что здесь происходит? Я бросаю многозначительный взгляд на Джалека и Тайнана. Джалек качает головой и начинает убирать со стола. Тайнан наклоняется, чтобы помочь девушке встать, бормоча какие-то утешения. – Я пойду на задний двор, – объявляю я, хотя они не обращают на меня никакого внимания. Я иду по коридору в заднюю часть дома и наслаждаюсь приятными дуновениями летнего ветерка, когда дверь захлопывается за моей спиной. Я так устала, что меня держат в неведении. Я так устала, что вынуждена доверять тем, кто не доверяет мне ничего. Окна библиотеки открыты. Я пересекаю внутренний дворик и пытаюсь прислушаться, но ничего не могу разобрать. Вероятно, Прета защитила комнату от тех, кто может подслушать их разговор… от меня. Я выпрямляюсь. При желании я вполне могу узнать, что там происходит. Я закрываю глаза и чувствую, как растворяюсь в тени, в темноте, в пустоте. Я медленно проскальзываю сквозь стену, преодолеваю установленную вокруг дома защиту, пробираюсь через щит Преты и открываю глаза, только когда оказываюсь в библиотеке. Финн лежит на диване, одна рука свисает со спинки, а другой он массирует висок. – Абриелла еще не готова. Если я попрошу сейчас, она может заподозрить неладное. Прета ходит перед ним туда-сюда. – Прекрасно. Тогда ты должен это сделать. – Почему? Потому что у меня небольшая инфекция? Ты думаешь, именно она помешает мне победить в этой войне? – Нет. Я думаю, что победить в этой войне нам помешают твои упрямство и гордость, – она проводит рукой по щекам, и я понимаю, что она плачет. – Ты хоть представляешь, как тяжело мне было смотреть, как умирает Вексиус? Вексиус? Я уже слышала это имя? – Ты хоть представляешь, каково это – жить каждый день, зная, что так быть не должно? – Послушать тебя, так все так просто, – говорит Финн, – но, если я буду брать трибута за трибутом, разве я буду чем-то лучше его? Его? Мордеуса? Он тоже берет трибутов? Что делают трибуты? Почему? – Мне кажется, ты все еще скорбишь по Изабель, и… – она поворачивается ко мне и оглядывает затененную стену книг. Финн садится прямо.