– Принцесса, – говорит Финн, и я открываю глаза, чтобы увидеть, что окутала нас темнотой. Единственным источником света становятся эти пленительные серебристые глаза. – Мы находим этих детей и отводим их в безопасное место на территории Диких фейри. Пока мы говорим, Кейн помогает двум десяткам детей перебраться на их земли. Я смотрю ему в глаза и закручиваю силу обратно в себя. Она шипит в моей крови, как бьющийся в клетке дикий зверь. – Зачем Неблагие приходят сюда, если здесь так плохо? – Потому что их жизнь под властью Мордеуса настолько ужасна, что риск того стоит, – говорит Прета. – Он жаден и эгоистичен, и ему плевать на свое королевство. Его законы благоприятствуют богатым и могущественным и карают тех, кому повезло меньше. Я на мгновение перевожу взгляд на Финна. Невольно мне в голову приходит мысль, что боль, которую я вижу на его лице, связана не столько с раной в боку или иглой, вонзающейся в кожу, сколько с тем, в каком состоянии находится его королевство. – Многие предпочитают бежать, но жить в таких условиях не желают, – говорит Джалек, продолжая тему, которую подняла Прета. – Но земли Неблагого двора окружены огромными и бурными морями со всех границ, кроме той, что граничит с землями Благого двора. Как сказал Финн, Дикие фейри принимают беженцев, но сначала Неблагим нужно туда добраться – либо пройдя через всю территорию Благих, либо через портал. Я продолжаю зашивать рану, но мне нужно сосредоточиться, чтобы не дать ярости внутри меня вырваться и наполнить комнату темнотой. – Почему они не переправляют их с помощью гоблинов? Джалек хмыкает с явным отвращением. – Эти существа даже более эгоистичны, чем Мордеус. У беженцев нет ничего, из-за чего они согласились бы стать врагами как Мордеуса, так и Арьи. – Да и гоблин может перенести в лучшем случае только двоих зараз, – говорит Прета. – Самый простой путь на территорию Диких фейри для групп любого значительного размера – портал. Тайнан вел себя так тихо, что я почти удивляюсь, когда он начинает говорить. – Король и королева Диких фейри делают все возможное, чтобы приютить беженцев-Неблагих – на время, только до тех пор, пока Финн не займет свое законное место на троне. Но, чтобы Мордеус не покушался на их собственные границы, они не могут позволить открывать порталы прямо из земель Неблагих. Узурпатор использовал бы это против них. Он послал бы своих самых отвратительных созданий пытать невинных Диких фейри, – паутина на его лбу светится ярче и пульсирует. Он отворачивается и делает глубокий вдох. – Мы устанавливали порталы возле границы с Благим двором и пытались провести к ним Неблагих до того, как их поймают стражники королевы. – Порталы нужно открывать, закрывать и часто менять их местоположение, чтобы солдаты Арьи не нашли их, – говорит Прета, наполняя свой стакан. – Это истощает наши силы, но это лучшее решение, которое мы придумали на данный момент. Я заканчиваю последние стежки, и, когда снова поднимаю глаза на Финна, он наблюдает за мной. Я даже не пытаюсь скрыть от него, как я опустошена. Я тихонько накладываю необходимые мази на швы, но голова идет кругом. «Дети». – Он умрет? – доносится с лестницы тоненький, заплаканный голосок. Интересно, сколько времени эта девочка стоит там и видела ли она рану Финна. Я инстинктивно встаю и делаю шаг к ней. Но не успеваю я пройти и двух шагов, как Тайнан подхватывает ее на руки. – Нет, малышка. С ним все будет в порядке. Видишь? – он несет ее к Финну. Тот протягивает руку и щекочет ее босую ногу. Она хихикает и вытирает слезы. Если бы она была человеком, я бы предположила, что ей пять или шесть лет. У нее бледная смуглая кожа и шелковистые темные волосы, как у Преты. На лбу у нее зачатки серебряной паутины, как у Преты и Тайнана, но ее большие глаза серебристые, а улыбка – такая же, как у Финна. – Ларк, я же велела тебе не спускаться, когда у нас гости, – говорит Прета, глядя на меня. Смысл ее слов предельно ясен. Может, мы и помогаем друг другу, но мне нельзя знать о ее ребенке. Не важно, что я только что зашила ее… кем бы Финн ей ни приходился. – Но я видела, как она попала в пожар, – говорит Ларк, указывая на меня. Она наклоняет голову, словно пытаясь решить какую-то загадку. – А твоей сестры там не было. – Ларк, перестань! – Прета вырывает ребенка из рук Тайнана и зарывается лицом в ее волосы. – Что мама говорила по поводу использования дара предвидения? – Прета, – мягко говорит Джалек, – возможно, нам понадобится информация об этом пожаре, если… – Тогда найди провидца, – огрызается она. В ее глазах стоят слезы. – А мою дочь не трогай. – Прости, мама, – Ларк кладет свои маленькие ручки на щеки матери. – Я же не специально. Я просто вижу. И я не хочу, чтобы она погибла в пожаре. С ней уже такое случалось. Мое сердце сжимается от беспокойства в милом детском голоске. – Я не погибла, – я вытягиваю руки. – Видишь? Давным-давно я попала в пожар. Но я выжила. Ларк не обращает на меня внимания. Она смотрит на свою маму и говорит: – Когда она умрет в следующий раз, это должно произойти во время церемонии связывания уз. Иначе ей не стать королевой. У меня кровь стынет в жилах. «Когда она умрет в следующий раз…» – Королевой? – рявкает Джалек. – Дорогая, перестань, пожалуйста, – по щекам Преты текут слезы. Она вне себя от горя. Джалек поворачивается ко мне. – Ты действительно любишь золотого принца, – он бормочет себе под нос ругательство. – Ты должна сказать нам, прежде чем что-то ему пообещаешь. Я не обращаю внимания на Джалека и делаю вид, что не замечаю пронзительного взгляда серебристых глаз Финна. – Я не умерла, – говорю я Ларк. – И я не стану королевой Благих. Она хихикает. – Нет, королевой Благих тебе не быть. Эти слова должны были принести мне облегчение. Но все же они – маленький осколок в той полной тоски части моего сердца, которую я прячу от мира – от себя. В той части, которая хочет Себастьяна, которая хочет быть достойной того, чтобы стать… Нет. Я не хочу этого. Джалек бросает на Финна тяжелый взгляд, прежде чем снова повернуться к ребенку. – Ларк, ты хотела сказать «королевой Неблагих»? Прета бросает на него такой сердитый взгляд, что все в комнате съеживаются, но Ларк улыбается. – Если она захочет, она может ею стать. Но, если она погибнет в пожаре, у нее не будет ни единого шанса. – Тайнан, – говорит Прета, передавая ему дочь. – Пожалуйста, отнеси Ларк в ее комнату. Тайнан кивает, и Ларк обнимает его за шею. – Ты обещала, что научишь меня играть в карты. Давай поиграем? – спрашивает Тайнан, поднимаясь по лестнице. – Хорошо, но я очень хорошо играю, – говорит она. – Не сердись, если я выиграю. – Я буду хорошо себя вести, – говорит он, и их голоса затихают. – Ну, это было… содержательно, – говорит Джалек. Прета бросает на него сердитый взгляд. – Ларк ничего не может с этим поделать, – тихо говорит Финн. – Ее магия не работает так, как твоя, Прета. Ее нельзя использовать по своему желанию. Это просто приходит. – Мы будем обсуждать ее видение? – спрашивает Джалек. – Точно. О смерти в пожаре, – Финн смотрит на меня, и его брови исчезают в копне кудрей. – Есть какие-нибудь соображения, принцесса? – Я думаю, она просто ребенок и это ничего не значит, – я вытягиваю руки. – Видишь? Я не погибла. Люди после смерти не продолжают ходить. Джалек хмыкает. Я понятия не имею, что это значит. Прета вытирает слезы и делает глубокий вдох, собираясь с духом, а потом поворачивается к Финну. – Спроси своих шпионов в Неблагом дворе, не планируется ли нападение на Золотой дворец. Может быть, что-то, связанное с огнем или взрывчаткой, – она поворачивается ко мне и заставляет себя улыбнуться. – А ты… Будь осторожна, если попадешь в пожар, поняла? Я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. – Может быть, продолжим обсуждать лагеря и беженцев? Финн выглядит более потрепанным и усталым, чем я когда-либо видела, но мне нужно знать. – Это прекратится, если ты сядешь на Трон Теней? – спрашиваю я. – Я не могу менять законы Благих, – говорит Финн, – но мог бы улучшить жизнь при моем дворе. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы моим подданным не пришлось бежать из своих земель. Все, что я делаю, я делаю, чтобы защитить свой народ и дать ему безопасный дом, – он смотрит на меня так пристально, что можно подумать, будто только я одна могу вернуть ему трон его отца. – Это истинная обязанность короля. Мне нужно вернуть Джас, и это должно оставаться моим главным приоритетом, но я не могу перестать думать о Неблагих детях, которые живут в настоящих тюрьмах и которым говорят, что они менее достойны из-за того, кем они родились. Если Финн свергнет Мордеуса, сделка будет недействительна. Финн вернет мою сестру. Точно вернет. – Скажите, как я могу помочь. Лицо Финна становится холодным, и он поворачивается к Джалеку. – Поможешь мне добраться до моей комнаты?