Изображение исчезает, и я снова вижу в зеркале свое отражение. – Ну? Я поднимаю голову. Себастьян выжидающе смотрит на меня. – Ты не слышал? – спрашиваю я. Он качает головой. – Я не вижу того, что видишь ты. И если его буду держать я, то ты не сможешь увидеть то, что увижу я. Получилось? Я киваю и даже не пытаюсь скрыть улыбку. – С ней все в порядке. Она скучает по мне, но чувствует себя хорошо и, кажется, ей комфортно. Она не… – мое горло сжимается, и мне кажется, что я должна протолкнуть это слово через самое маленькое пространство, – не одна. Себастьян выдыхает. – Хорошо, – бормочет он едва слышно. – Значит, у нас есть время. Я снова прижимаю зеркало к груди. – Спасибо, Себастьян. Я очень тебе за это благодарна. – Пожалуйста, – мягко говорит он. – Я просто хочу, чтобы здесь ты была счастлива, чувствовала себя в безопасности и верила, что я делаю все, что в моих силах, чтобы вернуть Джас, – он шагает ко мне, его глаза сосредоточены на моем лице. Мое сердце начинает бешено колотиться. – Давай прогуляемся? Я делаю глубокий вдох. – Конечно. Я говорю себе, что просто уделяю ему внимание, которое нужно уделить, чтобы он позволил мне остаться. Говорю, что делаю то необходимое, чтобы у меня была возможность вернуть королю следующую реликвию. Но последние несколько дней я скучала по Себастьяну. В последний раз я видела его, когда зашла к нему во время тренировки и попросила принести мне зеркало. Я в это время была с Претой, а он был черт знает где, и мне не хватало его ободряющих улыбок. Его тепла. Я поднимаю зеркало. – Я оставлю его здесь, чтобы никто не увидел. Он кивает. – Конечно. Я выдвигаю ящик комода и осторожно убираю зеркало туда. Но, когда я вспоминаю, что я в пижаме, я смущенно поднимаю голову. – Наверное, мне нужно переодеться. – Хорошо выглядишь. Я одета для жаркой летней ночи: на мне свободные, струящиеся розовые штаны, которые низко сидят на моих бедрах, и рубашка без рукавов в тон. У нее круглый вырез, а мой живот скрывает от всеобщего обозрения только мягкое кружево. Я поднимаю бровь. – А слугам не покажется странным, что я гуляю с их принцем в пижаме? Да и выгляжу я просто ужасно. Он медленно, словно лаская, обводит меня взглядом с головы до ног. – Ты прекрасна вне зависимости от того, что на тебе надето, – говорит он, и я чувствую, как у меня краснеют щеки, а в животе поднимается волна тепла. Он подходит ближе, и каждая клеточка моего тела замирает. – Если хочешь, я могу сделать, чтобы нас никто не видел. – Ты… ты можешь это сделать? Если не считать драки с баргестом и – после этого – онемения моей раны, я не видела, чтобы Себастьян пользовался магией фейри. Он ухмыляется и щелкает пальцами. – Готово. Я хмурюсь. – Но я же все еще тебя вижу. – И я тебя, – он медленно обводит меня взглядом, как будто говоря, что по-другому он бы и не хотел. – Нас никто увидеть не сможет – и услышать, о чем мы говорим. Ты мне доверяешь? Это сложный вопрос. Я пока не могу на него ответить. До того, как я пришла сюда и узнала, кто он, я доверяла ему безоговорочно. Потом он разрушил это доверие. Но сейчас? Он дал мне зеркало, чтобы я могла проверить, в порядке ли Джас, и он ищет ее. Как легко было бы снова начать ему доверять. Может быть, даже слишком легко. Словно прочитав мои мысли, он вздергивает подбородок. – Мы все исправим. Я верну твое доверие. Обещаю. Он протягивает мне руку, и я беру ее, чувствуя, как его теплые шероховатые пальцы переплетаются с моими. Мы выходим в коридор, держась за руки, проходим мимо стражников и слуг, подготавливающих дворец ко сну. Благодаря чарам Себастьяна мы невидимы, и я думаю: а что бы он подумал, если бы узнал, что и я могу это сделать – пусть даже менее эффективно и не так стабильно. Когда-то я хотела обсуждать свои способности только с ним. Теперь я благодарна судьбе, что не знала о них в Фейрскейпе. Если бы я сказала ему о своей силе, выполнить мое задание было бы просто невозможно. – Не хочешь прогуляться по саду? – спрашивает он. Я прикусываю губу и бросаю взгляд на свои босые ноги. – Может, мне вернуться за обувью? – Он в идеальном состоянии. Ходить босиком совершенно безопасно. По правде говоря, я не знаю, есть ли что-то чудеснее прогулки теплой ночью при лунном свете и ощущения прохладной травы между пальцами ног. Я сжимаю его руку и позволяю провести меня через стеклянные двери в огромный сад во внутреннем дворе. Таких вокруг дворца бесчисленное множество. Мимо этого сада я проходила, но еще не бывала там. Мы медленно идем в центр сада, и я останавливаюсь под светом убывающей луны. Закрыв глаза, я делаю вдох, наслаждаясь ароматом роз и лилий. Я почти готова поклясться, что чувствую запах лунного света. Когда я открываю глаза, Себастьян смотрит на меня. – Что? – спрашиваю я. Теперь я чувствую себя глупо. Он сглатывает. – Мне нравится видеть тебя такой. Ты не так часто позволяешь себе расслабиться. Но когда позволяешь… – он поднимает руку и касается моей шеи. – От тебя дух захватывает. Он проводит пальцами по моему уху, и на мгновение мне кажется, что он запустит их мне в волосы… а может быть, и наконец коснется моих губ своими. Но он отстраняется и поворачивается к фонтану, журчащему в центре клумбы из роз. Меня охватывает разочарование. Я склоняю голову, пытаясь взять себя в руки, и напоминаю себе, чего я хочу – что мне нужно от Себастьяна, – и это не поцелуй. – Знаю, ты никогда не хотела жить в Фейри, – говорит Себастьян, все еще глядя на фонтан. – Но… мне нужно знать, сможешь ли ты быть здесь счастливой… смогу ли я уговорить тебя жить здесь со мной. Жить с ним. В Фейри. Всегда. Неужели он хочет, чтобы я жила как избалованная принцесса и сидела взаперти в замке, не обращая внимания на множество слуг-людей, которые делают эту жизнь возможной? Даже если слуги в Золотом дворце живут лучше, чем я когда-либо могла себе представить, как я могу быть частью мира, в котором на людей смотрят только как на товар? Неужели Финн прав и я действительно так легко соглашусь на эту жизнь? Даже если я снова захочу быть с Себастьяном, это – все же? – не та жизнь, которую я хочу. Но, если я хочу остаться в замке, мне, возможно, придется заставить Себастьяна думать, что я могу этого хотеть. Даже если из-за необходимости лгать ему что-то треснет у меня в груди. – Мне тяжело… – шепчу я. Я не вру, и голос мой дрожит. – Я бы солгала, если бы сказала, что готова принять жизнь в Фейри. Он склоняет голову. Хотелось бы, чтобы он посмотрел на меня. – Но я не хочу покидать тебя, – говорю я. И понимаю, что даже это – правда. – Можешь дать мне немного времени? Наконец он поворачивается и поднимает голову, его глаза цвета морской волны, кажется, смотрят прямо мне в душу. – Да. Если ты правда подумаешь, хочешь ли здесь жить. Мое сердце колотится у меня в груди, разгоняя по моим венам чувство вины. Я даю ему столько правды, сколько могу. – Я с легкостью могу представить себе жизнь с тобой, Баш. Трудно другое. Он качает головой, и в его глазах появляется что-то похожее на удивление. – Спасибо. – За что? – За то, что простила меня. За то, что ты здесь, со мной. Я не смогу принять это как должное. Я сглатываю. Я тебя не заслуживаю. Тебе не стоит мне доверять.