Что, кроме воровства и способности растворяться в темноте, у меня нет никаких навыков или талантов, о которых можно было бы говорить. – Я не хочу, чтобы она узнала что-нибудь, что заставило бы ее задуматься, почему ты здесь на самом деле, – он сглатывает и поворачивается ко мне. В этих зеленых, как море, глазах назревает буря беспокойства. – Несмотря ни на что, я хочу, чтобы ты осталась здесь, Бри. Мне нравится, что ты рядом. Хотелось бы мне, чтобы он перестал мне льстить. – Ты считаешь, что твоя мать не позволит мне остаться? – Я стану настаивать на этом. Все будет в порядке, – он берет меня за руку и проводит большим пальцем по пульсирующей венке на моем запястье. Когда я опускаю глаза, мой шрам исчезает. – Что ты… – Это чары, – быстро говорит он. Я смотрю на гладкую кожу на внутренней стороне запястья и хмурюсь. Мне нравится мой шрам. Это напоминание о том, кто я, откуда пришла и чем готова пожертвовать ради тех, кто мне дорог. Он напоминает о том единственном, что есть во мне хорошего. – Неужели это необходимо? – Боюсь, что да, – он говорит мягко, но я слышу в его словах сожаление. Что же она за мать, если не позволяет сыну жениться на девушке с таким маленьким шрамом? – Ладно. Я понимаю. – Мне пора идти, но мы скоро увидимся. Не забывай, нельзя, чтобы кто-то знал, что мы были знакомы до того, как ты попала в замок. И никому не рассказывай подробностей своей жизни. Можешь сказать свое имя и то, что ты из Фейрскейпа, – но этого достаточно. Я киваю, и, глядя ему вслед, мой желудок неприятно сжимается. Почему чувство, что я не достойна положения, которого никогда не хотела, кажется мне таким унизительным? * * * Я играю свою роль. Роль человеческой девушки, которая взволнована перспективой выйти замуж за принца фейри. Меня купают, моют до скрипа, удаляют с моего тела каждый лишний волосок и увлажняют каждый миллиметр моей кожи. Тесс и Эммалин задают мне вопросы о доме, о том, что я думаю о Себастьяне, о том, каково это – приглянуться ему. Я стараюсь вести себя как обычная человеческая девушка, которая жила в роскоши, а не обеспечивала ее другим. Я притворяюсь, что знаю об их принце не больше, чем следует, – что не знаю, как он выходит на улицу с восходом солнца или как перекатываются мышцы на его спине, когда он размахивает мечом. Для них я притворяюсь, что не знаю, каково это – чувствовать, как его мягкие губы касаются моих губ, а для себя притворяюсь, что не хочу чувствовать это снова. Все утро мне кажется, что я попала в какой-то сон. Служанки обращаются со мной как с прекрасной принцессой из далекой страны, а не как с нищей воровкой, которая последние девять лет жила в подвале. И, если честно, их забота… приятна. Я всю жизнь была незаметной и ничем не примечательной, а тут с удивлением обнаружила, что какой-то части меня нравится, как они воркуют над моими ярко-рыжими волосами и карими глазами – сама я всегда считала их слишком простыми. Они приносят мне с полдюжины платьев разных оттенков и фасонов, каждое красивее предыдущего. Джас была бы без ума от этих нарядов: это настоящие произведения искусства. Но я могла думать только о том, как мне бы хотелось надеть штаны. Если бы вчера я не была в платье, у меня был бы шанс сбежать от баргеста. Но сейчас не время. Мне нужно одеться во что-нибудь, что королева сочтет подходящим для потенциальной невесты ее сына. – Волосы собрать полностью или наполовину? – спрашивает Эммалин. Она бросает мои кудри и восторженно хихикает в ладошку. – Уверена, принц в любом случае сочтет вас прекрасной. Я склоняю голову набок, смотря на ее отражение. – Почему ты так смеешься, когда говоришь, что принц Ронан любит меня или просит что-то для меня сделать? Разве это необычно для фейри? Служанки обмениваются еще одним долгим взглядом. – Не для фейри… – говорит Тесс. – Но принц Ронан… Эммалин едва заметно качает головой и виновато улыбается. – Нам не стоит это говорить. – Мне очень жаль. – В этом нет ничего плохого, – тихо говорит Тесс своей сестре. Эммалин пытается сдержаться, но тут же ее губы растягиваются в улыбке. – Наш принц не хочет выбирать себе невесту. Он делает это лишь потому, что так велят долг и традиции. Но это не особо его интересует. И только по его вине церемония так сильно задерживается. – Он даже не появился на балу в первый вечер, – говорит Тесс. – Говорят, он сказал матери, что еще не готов, но она сделала все по-своему. В конце концов ему пришлось подчиниться, но он совсем в этом… не заинтересован. – Пока не появились вы, – говорит Эммалин, закалывая локон у меня на затылке. – Теперь он вдруг очень заинтересовался процессом. Так заинтересовался, что, кажется, уже принял решение. «Проследите, чтобы у Абриеллы был кофе. Будьте добры, приготовьте платья для Абриеллы. Не могли бы вы положить на поднос с ее завтраком букет лилейников?» – И, конечно, он предоставил вам самые лучшие гостевые комнаты, – добавляет Тесс. – И, кажется, самых милых служанок, – говорю я. Услышав комплимент, девушки радостно хихикают, но это не просто лесть. Я знаю, что это правда. Себастьян сделал все это для меня, а я не уверена, что заслуживаю этого. Я неподвижно сижу, пока они заканчивают мою прическу. Они оттягивают верхнюю половину моих волос назад и закрепляют, остальные пряди оставляют распущенными, укротив их специальными кремами, чтобы они лежали идеальными локонами. Эти девушки хотят быть моими подругами. И от их простой доброты меня переполняет чувство вины. В ближайшие несколько дней мне придется обманывать их. Но я делаю все, чтобы забыть о чувстве вины и отодвинуть его на второй план. С этого момента я воспользуюсь всеми имеющимися в моем распоряжении средствами, чтобы вернуть Мордеусу его реликвии и освободить Джас. Даже добротой этих служанок. Даже слепой верой Себастьяна. Глава 11 – Леди Абриелла Кинкейд из Фейрскейпа, – объявляет распорядитель, стоя на пороге тронного зала. – Ее величество королева Благого Двора Арья и его королевское высочество принц Ронан ждут вас. Я оглядываюсь на своих служанок. Мне нужна их уверенность. Они улыбаются мне, я делаю глубокий вдох, поднимаю свои мягкие белые юбки и следую за распорядителем. Стражники в серо-желтых одеждах выстроились по обе стороны дорожки от дверей к возвышению, где королева восседает на троне в сверкающем на солнце желтом платье. Украшенная драгоценными камнями золотая корона кажется очень тяжелой, но Арья сидит с высоко поднятой головой. Себастьян стоит подле нее. Он отвернулся, разговаривает с ближайшим к нему вооруженным стражником. В своем сером мундире, с перекинутой через плечо бархатной желтой лентой, он выглядит почти по-королевски. Сам по себе зал производит угнетающее впечатление: он слишком большой для такого количества людей, слишком идеальный для такой девушки, как я. И мне приходится делать над собой усилие, чтобы шагать вперед. Любая девушка, которая войдет в эти двери и не почувствует себя достойной, не должна стать принцессой Благого двора. Дойдя до подножия пьедестала, я делаю глубокий реверанс. Я хочу, чтобы Себастьян посмотрел на меня. Мне нужна уверенность – хоть какая-нибудь, – что он сделает так, чтобы я могла остаться, что все будет хорошо. Но он разговаривает со стражником. – Ваше величество, – говорю я. – Спасибо, что приняли меня. Пока я говорю, Себастьян резко поворачивается ко мне и моргает. Наверное, он не услышал, когда назвали мое имя, потому что, кажется, удивлен. Его взгляд медленно скользит по мне, и я чувствую, как моя кожа горит от каждой детали, которую он замечает. Мои волосы завиты и заколоты аккуратнее, чем он когда-либо видел, глаза подведены, губы окрашены в темно-малиновый цвет. Его взгляд скользит по моим обнаженным плечам к выпуклости декольте над глубоким вырезом платья, по лифу, на котором сверкают серебряные и золотые кристаллы. С его губ срывается прерывистый вздох, и я чувствую, как безудержно краснею, а по моему телу протекает волна жара. Мои служанки знали, как меня одеть. «Если с умом использовать белый цвет, вы будете похожи на невесту, даже если на вас не будет свадебного платья». Я поднимаю подбородок, борясь с инстинктивным желанием насладиться любовью, с которой он на меня смотрит. За неделю до этого я могла только мечтать о том, чтобы Себастьян смотрел на меня таким взглядом. Трудно осознать, что все изменилось. Он больше не милый ученик мага, живущий по соседству. И я не невинная девушка, мечтающая стать членом королевской семьи фейри. – Повтори, как тебя зовут, девочка, – говорит королева. Я отрываю взгляд от ее сына и смотрю на королеву. – Абриелла Кинкейд, – отвечаю я. Я не использую титул леди, как это делал распорядитель. Я не леди, и притворяться благородной дамой – значит оскорбить женщину, огорчать которую нельзя. – Абриелла. Какое красивое имя. Поздравляю, ты смогла очень далеко зайти. Ты видела, что бесчисленное количество девушек пытались достичь этих высот. И их отправили домой. Сегодня домой отправят еще нескольких. Скажи мне, почему ты хочешь выйти замуж за моего сына? Я открываю рот, чтобы ответить, но тут же захлопываю его. Конечно, я была готова к этому вопросу, но в данный момент мой запланированный ответ кажется мне поверхностным. Себастьян, похоже, затаил дыхание, ожидая моего ответа. Я встречаюсь с ним взглядом и представляю себе альтернативную реальность, где у Себастьяна никогда не было тайной личности. Ту, в которой он стал магом и повел меня знакомиться со своей семьей. – Я не могу утверждать, что хорошо знаю вашего сына, – говорю я. Это соответствует роли, которую я играю, но я не вру. – Но я встречала много мужчин-фейри, молодых и старых, сильных и бессильных, – мой голос слегка дрожит. – И все же, Се… только принц Ронан заставил меня почувствовать себя особенной, всего лишь улыбнувшись мне. А одно его присутствие позволяет мне ощущать себя в безопасности. Королева с усмешкой поворачивается к сыну. Когда она снова смотрит на меня, то закатывает глаза с таким юным и таким человеческим выражением, что почти трудно поверить, что она бессмертная правительница. – Так думают все девушки, дорогая. Не увлекайся играми воображения. Себастьяну явно неловко, но он ее не поправляет. Как же тогда он хочет скрыть от нее, что мы уже были знакомы? Королева смотрит на сына, подняв бровь.