– После того как ты узнала, кто я, и сбежала, я думал, ты не захочешь иметь со мной ничего общего… Я думал, что потерял тебя навсегда. И то, что ты остаешься… – он пожимает плечами. – Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я заставляю себя улыбнуться, но чувствую, как меня охватывает чувство стыда. Если я останусь, если я сделаю это, я обману не просто какого-то случайного принца. Я обману своего друга. У меня есть причины лгать. У него тоже были причины лгать, но от этого горькая правда не становится слаще. Я качаю головой, пытаясь выбросить мысли из головы. – Побудь здесь ночь, – говорит он. – Отдохни. Обдумай все хорошенько. Если ты будешь у меня во дворце, я не смогу позволить тебе улизнуть на поиски Джас. Ты должна решить, сможешь ли ты с этим смириться. – Я буду пленницей? – Ты будешь под защитой, – он играет с моей рукой, и от легкого прикосновения кончиков его пальца к моей ладони я начинаю дрожать. Я виню в этом привычку. Мое тело не понимает, что Себастьян не тот, за кого я его принимала. – Я знаю, что ты не привыкла отступать и позволять другим делать все за тебя, но иначе я не смогу. Это слишком опасно. Если ты пообещаешь не искать Джас, если пообещаешь предоставить это мне, я постараюсь, чтобы ты оставалась здесь как можно дольше. – Хорошо, – шепчу я. – Спасибо, Себастьян. Он укутывает меня одеялом, но я вижу, что мыслями он уже где-то далеко. – А теперь спи. Глава 10 Мне снится пожар. Как я держу на руках малышку Джас. Как мама отчаянно умоляет незнакомца излечить меня, как она плачет, когда он соглашается. Мне снится ночь, такая темная, что я вижу только клыки баргеста, когда он бросается, чтобы вцепиться мне в шею. Мне снятся серебристые глаза и пятилетняя Джас, которая велит мне считать, пока она будет искать, где спрятаться. «Не подглядывай! Принц поможет тебе меня найти». Проснулась я уже не в покоях Себастьяна. Через огромные окна в комнату льется яркий свет. Вокруг меня хлопочут две служанки – одна готовит небольшой поднос с завтраком у изножья кровати, а другая наполняет ванну в смежной ванной комнате. Себастьян перенес меня сюда или приказал какому-нибудь гоблину? Это не важно. Но после того, как вчера вечером он вбежал в замок со мной на руках, было легко представить, что он перенес меня сюда, пока я спала. Слишком легко было представить эту нежность в его глазах и то, как он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Я ловлю себя на том, что цепляюсь за этот образ, прежде чем стряхнуть его. Я здесь не за этим. Когда я сажусь в постели, служанка поправляет букет оранжевых лилейников и поворачивается ко мне. Она человек. Полненькая девушка в просторном голубом платье, светлые волосы заплетены в простую, но аккуратную косу. Я приглаживаю волосы, которые, без сомнения, растрепались после беспокойной ночи в чужой постели. – Доброе утро, мисс Абриелла. Я Эммалин, а это Тесс, – говорит женщина, указывая на служанку в ванной. – Миледи желает принять ванну или сначала подать завтрак? Я прижимаю руку к урчащему животу. С тех пор как я ела что-то существенное, прошло слишком много времени, и, хотя я привыкла обходиться без еды, это чересчур уже даже для меня. – Завтрак, пожалуйста. Она сияет так, словно я только что сделала ей подарок. – Хороший выбор. Тесс выходит из ванной, вытирая руки о бежевый халат. Когда я вижу ее белокурые волосы, заплетенные в косу, и улыбку, похожую на улыбку первой девушки, я понимаю: они близнецы. – Вы хотите поесть в постели или за столом? – За столом, – я свешиваю ноги с края кровати и зеваю, потягиваясь. Вчера я так устала и ослабла, но сегодня я чувствую себя лучше, чем за все последние дни – а возможно, и месяцы. Целитель, должно быть, восстановил не только повреждения, нанесенные баргестом. – У вас есть кофе? – Конечно. Принц сказал нам, что вы предпочитаете кофе, – говорит Тесс. Она сдерживает улыбку, и они с Эммалин обмениваются многозначительными взглядами. – И любите лилейники. – Мы тут поспрашивали, – заговорщически говорит Эммалин. – Другим девушкам он не просил приносить цветы. – И им еще не выделили комнаты, – подмигивает мне Тесс. Мне не нужно изображать удивление и восторг, когда я подхожу к столу. Я провожу пальцем по мягкому оранжевому лепестку. Бабочка-отступница трепещет у меня в животе, когда я вспоминаю, как Себастьян кладет цветок мне за ухо. Я не хочу испытывать к нему никаких чувств, но могу ли я запретить себе чувствовать? Я сажусь за маленький столик у окна, на мгновение задерживаясь, чтобы насладиться теплыми лучами солнечного света, ласкающими мое лицо. Мне всегда было комфортнее в темноте, но я так хорошо отдохнула, что почти начинаю радоваться жизни. Даю волю своей внутренней Джасалин. Она бы мной гордилась. Я делаю глоток из кружки. Этот напиток отличается от той коричневой воды, которую люди называют кофе. Он гуще и более изысканный. Я как будто чувствую, как солнечный свет согревает растущие на кусте бобы и ягоды. Как будто раньше моя любовь к кофе была лишь любовью к его потенциалу, и я наконец-то почувствовала, каким он должен быть на самом деле. Но даже это не может отвлечь от ожидающего меня пира. Тарелка, полная пирожных, разноцветных ягод, миска со сливочным йогуртом и блюдо с вяленым мясом и сыром. Я беру с подноса слоеное печенье и едва сдерживаю стон, когда оно тает на языке. Я теряюсь в еде, пока служанки хлопочут вокруг меня. Я наедаюсь до отвала, когда понимаю, что служанки все еще в комнате. – Ваше высочество, – хором говорят они. Я поворачиваюсь и вижу, что обе девушки застыли в низком реверансе перед Себастьяном. Он коротко кивает им и одаривает теплыми улыбками. По правде говоря, я ожидала, что рабы-люди в Фейриленде будут одурманены или с ними будут обращаться как с расходным материалом. Но если все люди здесь живут так же, как эти служанки-близняшки, мои предположения были совершенно ошибочными. «Может быть, на самом деле здесь все совсем не так, как я думала». – Тесс, Эммалин, – кивает он девушкам. – Как ваши дела? – Хорошо, ваше высочество, – говорит Тесс, выпрямляясь. – Мы рады познакомиться с леди Абриеллой, – говорит Эммалин. Они не смотрят на Себастьяна так, словно он их тюремщик. Обычно так смотрят на заботливую тетушку. И Себастьян одаривает их той же очаровательной улыбкой, которая покорила сердца половины Фейрскейпа. – Не могли бы вы ненадолго оставить меня с леди Абриеллой наедине? – Конечно, – хором отвечают они. Девушки присаживаются в очередном быстром реверансе и торопятся выйти из комнаты. Себастьян ждет, пока за ними закроется дверь, и поворачивается ко мне. – Как ты? – он окидывает меня оценивающим взглядом, и внезапно мне становится неловко. Я снова в ночной рубашке и сейчас чувствую то, что должна была чувствовать вчера вечером, если бы не была слишком уставшей. – Все в порядке, – говорю я, обхватывая себя руками. – Я проснулась полчаса назад. Чувствую себя прекрасно. Он кивает, но я вижу, что это его не удивляет. Он знал, что со мной все в порядке, иначе не выпустил бы меня из виду. Сегодня утром он пришел не для этого. – То, о чем мы говорили вчера вечером… ты действительно хочешь этого? Я задерживаю дыхание и киваю. «Пожалуйста, не отправляй меня домой. Я не хочу подводить Джас». Он расправляет плечи. – Ну хорошо. Сегодня днем тебе нужно будет предстать перед моей матерью и мной и высказать свое желание… – он откашливается, но не заканчивает фразу. – Выйти за тебя замуж? – спрашиваю я. Он кивает. – Конечно, я знаю, что ты чувствуешь на самом деле, но моя мать не знает. – Понимаю. Он поворачивается к вазе и поправляет лилейники, избегая моего взгляда. – Я хочу попросить тебя об одолжении. – О каком? Он молчит так долго, что я начинаю вертеть в руках столовое серебро. И когда он наконец начинает говорить, голос его тише, чем раньше. – Не говори никому о нашем прошлом. Я не хочу, чтобы моя мать знала, что мы уже встречались. У нас с Себастьяном нет будущего, так что это не будет больно. Но я не могу отрицать: при этой мысли я почувствовала резкую боль в груди. – Ты не хочешь, чтобы она знала, откуда я. Что я убираю шикарные дома вместо того, чтобы жить в них?