В его голосе слышится вызов. Словно я ребенок, а он хочет добиться, чтобы я сделала прямо противоположное тому, что он говорит. Я прижимаюсь спиной к стене и заставляю себя протиснуться сквозь нее. Я хочу сбежать отсюда. Но ничего не происходит. Как же я использовала свою силу раньше? Прета пересекает комнату, направляясь ко мне. – Ты не сможешь сделать это в одиночку, – говорит она мне. Я качаю головой. – Ты ошибаешься. Я работала в одиночку всю свою жизнь. И сейчас ничего не изменится. Как мерцающий свет лампы, я растворяюсь в тени и снова возвращаюсь к своему телесному «я». Прета в панике поворачивается к Финну. – Что она делает? Тень. Я превращаюсь в тень. Моя рука появляется и исчезает, но стена позади меня остается твердой. – Финн! – глаза Преты расширяются. – Она сейчас сбежит! Тень. Когда моя ладонь исчезает на этот раз, пропадает и остальная часть моей руки. Я растворяюсь в стене и, спотыкаясь, пробираюсь сквозь нее. Подол платья запутывается в розовом кусте у таверны, и я в очередной раз убеждаюсь, что носить брюки гораздо лучше, чем юбки. Я вскакиваю, и шипы рвут мне юбку и царапают ноги. Я слышу, как Финн и Прета спорят через приоткрытое окно. Но из их перепалки я могу разобрать только последний приказ Финна. – Отпусти ее, – рявкает он, и я поднимаю подол платья и бегу прочь. Но я не представляю, где я, а замок не видно из-за густого тумана. Я знаю, что, когда я бежала от Себастьяна, впереди был лес. Но теперь он позади меня. Я поворачиваюсь к нему спиной, но ничего из моего окружения не кажется мне знакомым. «Лес». Я могу спрятаться там – раствориться в тени и скрываться, пока не найду дорогу в замок. Потому что мне нужно вернуться в замок. Если Себастьян отложил отбор, все еще может получиться. У меня еще есть шанс спасти Джас. Этот лес темнее любого леса в Фейрскейпе – крона деревьев здесь плотнее, а огни домов за его пределами тусклее, чем в моей перенаселенной части мира. Ночь разрывает ужасный крик, за ним следует торжествующий вой. Я никогда не боялась темноты, но моих знаний хватает, чтобы бояться этой темноты. Я не знаю и половины существ, которые могут прятаться за деревьями. И даже если мои тени скроют меня, смогут ли они меня защитить? Летняя жара ушла, кода солнце село за горизонт, и я обхватываю себя руками, оглядывая лес. Мои глаза привыкают к темноте. Вой раздается еще раз. На этот раз он ближе, и я дрожу от ужаса. «Ты знаешь, что уже давно обладаешь силами, которые появились у тебя в моем королевстве. Ты пользуешься ими уже много лет». Нормальный человек ничего бы не разглядел в такой темноте. Я ведь это знала. Я просто не хотела признаваться в этом самой себе. Не хотела признавать, что во мне есть частичка фейри. Но знать, что у тебя есть какой-то инструмент, совсем не значит знать, как им пользоваться. Я понятия не имею, где я. В какой стороне замок. И как использовать свою силу, чтобы защитить себя от того, что живет в этих лесах. В двадцати метрах от меня раздается тихое рычание. Я поворачиваюсь и замираю в ужасе. В темноте вспыхивают голубые, с золотистыми крапинками глаза. Ко мне, оскалив зубы, крадется черный волк. Глава 9 Это не волк. Зверь припал к земле, но, даже несмотря на это, я вижу, что размером он почти с меня. Он медленно крадется в мою сторону, между его длинными клыками торчит красный язык. Я безоружна, у меня есть только моя непостоянная магия. Спрятаться можно в лесу, но это, несомненно, известно этому существу. Я вижу дубовые ветви, но те, что находятся в пределах моей досягаемости, тонкие и вряд ли смогут выдержать мой вес. В нескольких футах от дуба растет клен с крепкими нижними ветвями. Если я побегу и прыгну, то, возможно, успею забраться достаточно высоко, прежде чем этот «волк» до меня доберется. Волк тихо рычит и подбирается ближе. Он черный как ночь, а в его глазах я вижу смерть. Сделай глубокий вдох, Бри, и беги. Я поворачиваюсь и бегу, а потом быстро – настолько быстро, насколько позволяет платье, – поворачиваю налево. Существо бросается ко мне. Оно двигается слишком быстро для своих огромных размеров. Я подпрыгиваю так высоко, как только могу, и чувствую на своей шее дыхание зверя. Кончиками пальцев я касаюсь ветки, и кора впивается в кожу, когда я пытаюсь ухватиться получше. Я сжимаю пальцы, пытаясь удержаться, но соскальзываю. Время замедляет свой ход, и я падаю на лесную подстилку – прямо в щелкающую пасть зверя. Я изо всех сил пинаю его морду, пытаясь сместить его челюсть, но это не имеет почти никакого эффекта. Когда он вонзает зубы в мою икру и разрывает мышцу, я кричу от резкой боли. Это выше моих сил. В этом мире я совершенно бессильна. Позади существа раздается низкое рычание, и на первого волка набрасываются еще два. На одно затуманенное болью мгновение я думаю, что они, возможно, пытаются защитить меня. Но это бред. Та часть моего рассудка, что еще сохранила способность здраво мыслить, подсказывает мне – вероятно, звери борются за территорию. Или за свежее мясо. Я пытаюсь встать, пока два волка поменьше вместе атакуют зверя, но, как только я переношу вес на раненую ногу, я падаю на лесную подстилку. Я использую дерево, чтобы подняться, и по лесу разносится ужасный рев. На одну бесконечную секунду внимание волков отрывается от зверя, а потом они поворачиваются и убегают… оставляя меня наедине с черным рычащим существом. Теперь он двигается медленнее – из укусов на его спине сочится кровь – но все равно недостаточно медленно, чтобы я могла убежать от него на моей покалеченной ноге. Я отползаю назад, но, как только пытаюсь перенести весь свой вес на здоровую ногу, с моих губ срывается крик и я снова падаю. Зверь делает выпад, широко раскрыв пасть, и я знаю, что он хочет вцепиться мне в горло. Но, прежде чем он успевает добраться до меня, невидимый ветер поднимает его с земли и швыряет на дерево через поляну. Существо скулит и падает на лесную подстилку. – Абриелла, – это Себастьян. Кажется, он пытается отдышаться. Он подхватывает меня как пушинку и укачивает в своих объятиях. – Бри? Ты в порядке? Я киваю, уткнувшись ему в грудь, но я не в порядке. Мою ногу пронзает ужасная боль. Она ослепляет, и я чувствую, как меня начинает тошнить. Но эта боль – ничто по сравнению с болью в груди. Я совершенно – совершенно! – не готова к борьбе с этим миром. – Бри, твоя нога, – он кладет меня на землю, и я отшатываюсь от него, когда он тянется к ране. – Тише. Лежи спокойно. Он проводит рукой по моей коже, и боль исчезает. Меня трясет так сильно, что приходится заставлять себя делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Себастьян убирает волосы мне с лица, заправляя выбившиеся пряди за уши, и я понимаю: это он дрожит. – Я хотел дать тебе время побыть одной, но мне следовало пойти за тобой сразу. Прости, что не пришел раньше. Я сглатываю. Кажется, он… убит горем. Пусть его обман причиняет мне боль. Это все равно Себастьян. Пусть он предал мое доверие, но то, кем является его мать, никак не повлияло на мои чувства к нему. И мои чувства не исчезли от того, что он управляет магией лучше, чем мог бы научиться у мага Трифена. – Со мной все в порядке. Он проводит пальцем по моей щеке, а когда убирает руку, я вижу кровь. – Я отвезу тебя во дворец к моим целителям. Боль исчезла, но мне все равно нехорошо. Я теряю равновесие и вот-вот упаду в обморок – и не понимаю, то ли это реакция на магию Себастьяна, то ли – на укус того существа. Мне нужна помощь. Мне нужны целители. Я киваю и бросаю последний взгляд на тело зверя. – Прости, – снова говорит Себастьян. – Мне нужно было прийти раньше. Прости меня. Он выносит меня из леса. На опушке под лунным светом стоит белый жеребец. Большие руки Себастьяна нежно – трепетно – поднимают меня на лошадь. Когда он забирается на нее позади меня, я наслаждаюсь силой и успокаивающим теплом его тела, ощущающимся через рубашку. Если закрыть глаза, можно даже сделать вид, что мы в Фейрскейпе и ничего не изменилось. Он обнимает меня одной рукой, а другой берет поводья и пускает лошадь в галоп. Он дышит мне в ухо, и я чувствую, как ровно бьется его сердце. Лошадь ритмично скачет подо мной, а мои глаза тяжелеют с каждой секундой. Если бы Себастьян не держал меня, я бы соскользнула с лошади. Мои мышцы отказываются работать. Я таю в его теплых, надежных объятиях и презираю себя за свою слабость. К тому времени, когда мы прибываем в замок, я уже не могу держать глаза открытыми. Он кладет мои руки на шею жеребца.