– Что связывает вас с Чжаном Гутао? – спросил Рома. – До вас наверняка доходили слухи о том, что у истоков эпидемии помешательства стоит он. И вы должны понимать – ваша собственная роль в этой истории, роль поставщика исцеляющего средства, выглядит весьма подозрительно. Ларкспур только рассмеялся. – Полно. – Рома сжал зубы. – Мы ни в чем вас не обвиняем. Мы всего-навсего называем имена и пытаемся расхлебать эту кашу… – Вы так долго изучаете этот вопрос и до сих пор не поняли, что к чему? Джульетту так и подмывало ринуться за занавеску и осыпать Ларкспура ударами, пока он не перестанет говорить загадками. – Что вы имеете в виду? – А как по-вашему, мисс Кай? Джульетта вскочила так стремительно, что ее стул опрокинулся. – Все, хватит! Одним быстрым ловким движением она дернула занавеску на себя и вниз, и та оторвалась от колец, крепивших ее к потолочному карнизу. Ларкспур вскочил из-за стола, но Джульетта так и не смогла увидеть его лицо. На нем была маска – одна из тех дешевых масок для пекинской оперы, которые торговцы на рынках продают любопытным детишкам, – с круглыми выпученными глазами и бело-красными завитками на месте носа и губ. Эта маска полностью закрывала лицо, но Джульетта была уверена, что в это мгновение на физиономии Ларкспура написано самодовольство. Он держал в руке пистолет, нацеленный на нее. – Вы не первый человек, которому вздумалось напасть на меня, мисс Кай. – В его голосе звучало нечто, отдаленно напоминающее сочувствие. – Кстати, последнего из нападавших я пристрелил. Пистолет Джульетты был спрятан. И пока она будет доставать его, у Ларкспура будет достаточно времени, чтобы выстрелить. Но она не отступила. – А как по-вашему, кто из нас сможет выстрелить быстрее? – презрительно бросила она. – Полагаю, к тому времени, как вы достанете ваш пистолет, в вашей голове уже появится дыра. Джульетта посмотрела на Рому. Он сидел, стиснув зубы. – Всего один вопрос, – тихо сказал он и повторил: – Что связывает вас с Чжаном Гутао? Ларкспур склонил голову набок, хмыкнул, затем сделал им знак подойти ближе. Они не сдвинулись с места, и Ларкспур сам подался вперед, как будто собирался открыть им большой секрет. – Вы хотите знать, какие дела связывают меня с Чжаном Гутао? – прошептал он. – Чжан Гутао превращается в чудовище. А я изготавливаю вакцину, используя сведения, которыми он со мной делится. * * * – Зачем? – вопросила Джульетта, когда они начали спускаться по лестнице. – Зачем ему было говорить это нам? И зачем Чжан Гутао дал ему формулу для изготовления вакцины? События развивались слишком быстро. Сердце Джульетты колотилось как бешеное, она продолжала часто дышать, даже когда они спустились на первый этаж и остановились, чтобы собраться с мыслями. Теперь у них имелись все фрагменты картинки-головоломки, необходимые для того, чтобы положить конец этой чертовой эпидемии помешательства, охватившей Шанхай. Но так ли это? – Где тут логика? – бросила Джульетта. – Он наверняка понимает, что мы хотим прикончить это чудовище и что теперь мы начнем охоту на Чжана Гутао. Зачем ему открывать нам карты? Ведь если не будет чудовища, не будет и этой заразы. А если не будет заразы, его предприятие прогорит. – Не знаю, Джульетта, – отозвался Рома. – Ума не приложу, как ответить на этот вопрос. Но… – Смерть бандитам! Услыхав этот неожиданный вопль, Рома и Джульетта вздрогнули и невольно схватились друг за друга. На мосту Цзюцюй какой-то полупомешанный старик вопил и вопил, пока к нему не подбежал бандит из числа Алых и не пригрозил, что побьет его. Однако дальше события стали развиваться не так, как они обычно развивались. После вмешательства Алого обыватели в толпе зароптали. Джульетта расслышала, о чем они говорят – о бастующих рабочих, о фабричных бунтах. Она быстро отпустила руку Ромы и сделала шаг в сторону. Рома же не сдвинулся с места. – Почему он это сказал? – пробормотала Джульетта, продолжая глядеть туда, откуда донесся крик. Почему этот старик так осмелел, что желает смерти бандитам? – Если то, что пишут в газетах, правда, то это дело рук коммунистов, которые мутят воду, – ответил Рома. – Это они стоят за вооруженными стачками в Наньши. – Наньши, – повторила Джульетта, вспомнив, почему ей так знакомо название этого района. – Это ведь там… Рома кивнул. – Да, Алиса сейчас там, в больнице, обслуживающей фабрики и заводы. Думаю, у нас мало времени. Если начнется восстание, рабочие возьмут больницу штурмом. Если рабочие поднимут бучу, их целью будет любой член банд, любой богатей, любой мастер, инженер или фабрикант, которого они увидят, и неважно, взрослый это будет или ребенок, неважно, находится он в сознании или нет – так что Алисе грозит опасность. – Мы убьем его, – сказала Джульетта. – Прямо сегодня. Они убьют чудовище и положат этому помешательству конец. И спасут Алису. – Должно быть, он сейчас в редакции, в своем кабинете, – сказал Рома. – Как мы это сделаем? Джульетта посмотрела на свои карманные часы, соображая. У нее не было времени на то, чтобы связаться с родителями. К тому же вряд ли бы они одобрили ее план. Они бы наверняка захотели все обдумать, разработать план. Так что она не сможет обратиться за поддержкой к Алым. И ей придется действовать так на свой страх и риск. – Собери самых близких своих людей. Встречаемся через час возле редакции «Вестника труда». Рома кивнул. Он вглядывался в ее лицо, словно ожидая, что она скажет что-то еще. Чего он ждет? Он этого так и не объяснил, только кивнул еще раз и бросил: – До скорого. * * * Тайлер отделился от стены чайной Лунь Фа и заторопился прочь, пока его не заметил Роман Монтеков. Тот между тем влился в толпу, вечно теснящуюся в Чэнхуанмяо, и быстро растворился в ней. В последний раз затянувшись сигаретой, Тайлер сжал пальцами бычок, погасил его и уронил на тротуар, не обращая внимания на боль от ожога. Он видел их. Он не слышал, о чем они говорили, но он видел их – они действовали заодно и касались друг друга. – Tā mā de, Джульетта, – пробормотал он. – Предательница. Глава тридцать два – Вам записка, мадемуазель Лан. Кэтлин перекатилась на другой конец аккуратно застланной кровати Джульетты. Служанки считали ее сущим наказанием, поскольку, стоило Джульетте покинуть свою спальню, как Кэтлин тут же забредала сюда и занимала ее кровать, хотя рядом имелось несколько стульев. Впрочем, справедливости ради стоило отметить, что это была чертовски удобная кровать. – Мне? – удивилась Кэтлин, сделав посыльному знак войти. Это было необычно. К ней нечасто приходили гости, и ей редко присылали записки. – Записка адресована как Лан Селинь, так и Лан Шалинь, но я не могу найти мадемуазель Розалинду, – ответил посыльный, с трудом произнося слоги их имен. Когда он показал ей записку, она обнаружила, что ее китайское имя – Лан Селинь – написано латинскими буквами, а не иероглифами. Наверняка эта записка пришла от Джульетты. Никто другой не стал бы так писать. Кэтлин вскинула бровь и протянула руку за запиской. – Спасибо. Посыльный ушел, и Кэтлин развернула сложенный листок. Мне нужна ваша помощь. Генеральный секретарь коммунистической партии и есть чудовище. Встречаемся у здания его газеты. Возьмите пистолеты и глушители. Никому ни слова. – О, merde[20]. Джульетта собиралась прикончить генерального секретаря коммунистической партии.