Кэтлин бросила записку и, вскочив с кровати, торопливо прошла в соседнее помещение, где находился арсенал. Это была тесная комнатка, где стояло несколько старинных напольных часов и ветхих козеток. Оружие хранилось в расставленных вдоль стен шкафах, которые, на взгляд стороннего наблюдателя, вероятно, выглядели бы здесь неуместно. Двигаясь быстро, Кэтлин достала из ящиков и зарядила два пистолета и прикрутила к ним глушители. Затем проверила все и сунула оружие в карманы. Остановившись, она прислушалась – из комнаты Джульетты доносился шум. Шаги. Там, за стеной, кто-то ходил. Кэтлин крадучись вышла из арсенала, вернулась к двери Джульетты и, заглянув в дверной проем, увидела знакомую фигуру. Можно не волноваться. Это была всего лишь Розалинда, держащая в руке записку Джульетты. – Это еще что? – вопросила она. Кэтлин напряглась опять. – По-моему… тут и так все понятно, и дополнительные разъяснения не нужны. – Ты это серьезно? – Розалинда опустила глаза на карманы сестры, увидела очертания пистолетов и насторожилась. – Ты же не пойдешь туда, не так ли? Кэтлин моргнула. – Это почему? Этот момент стал своего рода водоразделом: Кэтлин впервые посмотрела – по-настоящему посмотрела – на Розалинду и поняла, что не знает, о чем думает ее сестра. А когда та взорвалась, Кэтлин опешила. – Это же просто нелепо! – воскликнула Розалинда. – Мы не можем убивать генеральных секретарей политических партий просто потому, что мы этого хотим. Джульетта не имеет права втягивать тебя в эту авантюру! – Розалинда, перестань. – Кэтлин поспешила закрыть дверь. – Ни во что она меня не втягивает. – Тогда что означает эта записка? Просто намек? – Это важно. Речь идет о том, чтобы остановить эпидемию помешательства. Розалинда понизила голос, и вместо сердитого ее тон сделался холодным и обвиняющим. – Надо же, а я-то считала тебя пацифисткой. Пацифистка. Кэтлин едва не засмеялась. Какая же из нее пацифистка? И все только потому, что ей не по душе кровопролитие? Но она не святая. Честное слово, пусть бы в этом городе прекратилась всякая жизнь, лишь бы ее оставили в покое. – Ты ошибалась, – спокойно сказала она. – Как и все остальные. Розалинда сложила руки на груди. Если она сожмет эту записку еще крепче, то в листке образуется дыра. – Полагаю, единственный человек, которого ты не считаешь тупицей, это Джульетта. Кэтлин изумленно разинула рот. – Ты хоть слышишь себя? – спросила она. Можно подумать, что ее сестра вдруг превратилась в капризную двухлетнюю девчушку. Но Розалинда уже закусила удила. – Только посмотри, как легкомысленно Джульетта подошла к этой эпидемии помешательства, – прошипела она. – Для нее это просто еще одно проходное задание, ей только и надо, что произвести впечатление на своих родителей… – Прекрати. – Кэтлин вцепилась в нижний край своей блузки, смяв его. – Ты ничего не знаешь. – Я видела это чудовище. – Джульетта ни в чем не виновата. Не ее вина, что ей приходится смотреть на это как на свою работу, потому что так оно и есть… – Ты не понимаешь. – Розалинда схватила сестру за плечи. – Джульетте никогда не придется расхлебывать последствия своих поступков, что бы она ни творила. Это придется делать нам, когда этот чертов город провалится в ад… – Розалинда, перестань. Ты сейчас слишком напряжена. Кэтлин отпустила край своей блузки и вытянула руки вперед – как для того, чтобы удержать Розалинду на расстоянии, так и в попытке успокоить ее, как успокаивают дикое животное. – Я все понимаю, правда понимаю, но мы все на одной стороне. – Ее фамилия Цай! – воскликнула Розалинда. – Как мы можем быть на одной стороне, если они никогда не падут? Они неуязвимы. А мы нет! Кэтлин не могла это слушать. Время поджимало, и пистолеты в ее кармане становились все тяжелее. Она высвободила свои плечи из хватки Розалинды и молча повернулась, намереваясь уйти. Но затем Розалинда сказала: – Селия, пожалуйста. Кэтлин замерла и повернулась к сестре лицом. – Прекрати, – прошипела она. – В этом доме везде есть уши. Не подвергай меня опасности просто затем, чтобы доказать свою правоту. Розалинда отвела глаза, сделала долгий выдох и, вроде бы взяв себя в руки, прошептала: – Я просто забочусь о тебе. Сейчас не время для такой заботы, – хотела огрызнуться Кэтлин. Что тут непонятно? Но она покачала головой, проглотила эти слова и заставила себя смягчить тон. – Это простой вопрос, Розалинда. Ты поможешь нам или нет? Когда Розалинда снова посмотрела ей в глаза, Кэтлин увидела на ее лице лишь апатию. – Нет. – Что ж, ладно. Но прошу тебя, не пытайся меня остановить. В этом городе было полно чудовищ. И она ни за что не позволит своей сестре помешать ей прикончить хотя бы одно из них. Кэтлин вышла из комнаты. Глава тридцать три Джульетта стояла за углом здания «Вестника труда», прячась в тени стены. Она нашла небольшой участок травы рядом с ржавой дверью черного хода. Здесь стену укрывало вьющееся растение, свисающее прямо над головой Джульетты. Она стояла неподвижно, как статуя, и тусклыми глазами смотрела прямо перед собой. – Джульетта… о Боже. Джульетта стояла здесь потому, что она обнаружила труп. Это была жертва помешательства – пожилая женщина с горлом, разорванным в клочья. Она продолжала стоять на этом месте еще и потому, что не знала, что делать и делать ли что-то вообще. Достаточно ли будет убить Чжана Гутао? Джульетта повернулась, увидела свою кузину и выдохнула. Кэтлин в ужасе прикрыла рот рукой и поежилась, нырнув под сень вьюнка. – Я отвечу тебе до того, как ты задашь мне вопрос, – сказала Джульетта. – Я нашла ее уже мертвой. Ты принесла глушитель? – Да, вот. – Кэтлин отдала Джульетте один из пистолетов с глушителями, не сводя глаз с мертвой женщины, лежащей у стены. – А где Розалинда? – спросила Джульетта и посмотрела поверх плеча Кэтлин, словно ожидая, что вторая кузина просто немного задержалась. – Она не смогла прийти, – ответила Кэтлин и с трудом оторвала взгляд от мертвого тела. – Она нужна в кабаре. Было бы слишком подозрительно, если бы она вдруг ушла. Джульетта кивнула. Она бы предпочла иметь рядом еще одного человека, которому могла доверять, но тут уж ничего не поделаешь. – Ты можешь рассказать мне, в чем дело? – спросила Кэтлин. – Я все написала в записке, – ответила Джульетта. – Сегодня эпидемии помешательства будет положен конец. – Но… Джульетта, не можем же мы штурмовать эту твердыню коммунистов вдвоем. Пусть это всего лишь здание газеты, но я не сомневаюсь, что здесь есть оружие. Джульетта поморщилась. – Ах, ты об этом. – Заметив трех парней, идущих к ним по тротуару, она подняла руку, чтобы привлечь внимание Ромы. – Не паникуй. Я все объясню тебе потом. Кэтлин стремительно повернулась. Когда ее призывали не паниковать, ее всегда охватывала паника. Она попятилась, когда Маршал Сео улыбнулся ей и помахал рукой. Венедикт Монтеков схватил его за руку и опустил ее. Трое Белых цветов подошли к стене, увитой плющом, и Рома бросил Джульетте платок. Она ахнула и сделала вид, будто ее сдавленный вскрик вызван этим внезапным броском, а не тем, что Рома подошел к ней так близко, что почти коснулся ее плеча. – Чтобы ты закрыла свое лицо, – пояснил он. Он держал в руках еще один платок для той же цели. – Ведь мы, как-никак, сыграем роль палачей… ох. Венедикт и Маршал насторожились. Но опасности не было, во всяком случае, не здесь. Рома просто увидел мертвую женщину.