– Да, кузен, – ответствовал он. – Оставляю тебя исполнять твои обязанности наследника. Постарайся не перетрудиться. – И, стремительно выйдя вон, он с силой захлопнул за собой дверь. Обязанности наследника. Вот шутник. Венедикт хорошо знал, что у его кузена есть только два пути – быть наследником или умереть. Он был одним из тех немногих, кто понимал, что Рома так отчаянно борется за место наследника не потому, что ему нравится власть, а потому, что, только занимая это место, он может обеспечить свою безопасность. Если бы небеса расщедрились и у него появилась бы маленькая вилла где-нибудь на окраине страны, куда он мог бы переехать вместе со своими близкими, чтобы жить там тихо и незаметно, он принял бы это предложение без раздумий. Колкость Венедикта ничуть не тронула его – тот мог жаловаться сколько угодно и вымещать свою злость на Роме, но он был слишком разумен, чтобы просто отказаться от поручения. Он выполнит его, сетуя на жизнь, но потом заткнется. Венедикт не мог ворчать подолгу. Скоро он успокоится, а затем и вовсе забудет, из-за чего он вообще взбрыкнул. Рома вздохнул и опять плюхнулся на кровать. Он всегда знал, что тот, кто занимает высокое положение, должен быть готов к встрече с терниями. Но в этом городе, который никому не предлагал альтернатив, это было лучше, чем не быть наследником. * * * В этот же вечер в дверь комнаты Кэтлин постучали, и ей пришлось оторвать взгляд от журнала, который она читала. Она уже лежала под одеялом, раздумывая, не притвориться ли ей спящей, чтобы не вставать с постели и не открывать дверь, но тут она отворилась без ее помощи. – Спасибо, что ты подождала, когда я отвечу на твой стук, – сказала она, глядя на вошедшую Розалинду. – Я знала, что ты не станешь открывать дверь, – ответила ее сестра. Кэтлин скривилась и закрыла журнал. Пожалуй, разглядывание последних моделей обуви может подождать. – А если бы я спала? Розалинда обвела взглядом комнату и показала на небольшую люстру и три зажженных лампы, стоящих там и сям. – Ты что, спишь с включенным светом? – Ха. Может, и так. Розалинда закатила глаза и села в изножье кровати. Долгое время она сидела, уставившись в пространство, затем подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом. Кэтлин нахмурилась. – Ça va? – Ça va[17].– Розалинда вздохнула. – Сегодня за ужином господин Цай здорово меня напугал. – Меня тоже. – Шутка ли – заявить, что в ближнем круге Алых есть шпион! Ведь этот круг так тесен. – Хватит с нас и того, что люди вокруг нас умирают. А это его заявление разделит нас еще больше. Розалинда неопределенно хмыкнула, затем по прошествии еще нескольких секунд спросила: – Ты не думаешь, что это Джульетта, не так ли? У Кэтлин округлились глаза. – Нет! – воскликнула она. – Как ты вообще могла об этом подумать? Розалинда поджала губы. – Я просто размышляю вслух. До тебя наверняка доходили те же слухи, что и до меня. – Джульетта никогда бы этого не сделала. Кэтлин не ожидала такого вопроса, как не ожидала и настороженного молчания, которое последовало за ее ответом вместо согласия, на которое она рассчитывала. – Нельзя быть слишком уж доверчивой. – И вовсе не слишком, – огрызнулась Кэтлин. – Да неужели? – Сестры говорили все громче. – Тогда почему ты вдруг так разгорячилась? Я всего-навсего высказала предположение, а ты ведешь себя так, будто я нападаю на тебя… – Такие разговоры опасны, и ты сама это знаешь, – перебила ее Кэтлин. – Тебе отлично известно, что могут сотворить необдуманные слова. – Не все ли равно, какие там ведутся разговоры? Ведь это не кто-нибудь, а Джульетта! Кэтлин была потрясена вспышкой своей сестры. Хотя они обе были близки к Джульетте, у Розалинды отношения с кузиной были не такими, как у нее самой. Розалинда и Джульетта были слишком похожи. Они обе стремились играть ведущую роль, каждая из них хотела, чтобы последнее слово осталось именно за ней. И, когда у них случались разногласия, только одна из них могла быть права. Но сейчас речь шла не о разногласиях, а просто о… – О Боже, прости. – Тон Розалинды вдруг смягчился. – Я не… прости. Я люблю Джульетту, ты сама знаешь, что я ее люблю. Просто я… я боюсь, ты меня понимаешь? И наше с тобой положение отнюдь не так надежно, как ее. Господин Цай пойдет на все, лишь бы узнать, кто предатель, и первым делом он наверняка заподозрит тех, кто для него чужой, кого-то вроде нас. Кэтлин напряглась. – Мы ему не чужие. – Но мы не носим фамилию Цай. Это было неприятно признавать, но Кэтлин понимала, что ее сестра права. И неважно, что они состояли в более близком родстве с господином Цаем, чем его троюродные, четвероюродные и пятиюродные братья, сестры, племянники и племянницы. Поскольку Розалинда и Кэтлин носили другую фамилию, у членов клана Цай всегда будут сомнения в том, что они действительно свои. Они приходились родне Цаям через госпожу Цай, то есть принадлежали к той части семьи, которая явилась в клан со стороны, а не родилась в нем. – Ну, тогда мы должны вести себя осторожно, – пробормотала Кэтлин. – И сделать так, чтобы ни у кого не было причин в чем-то нас подозревать. Другое дело Тайлер. Пусть он тоже всего лишь племянник господина и госпожи Цай, зато он носит ту же фамилию, что и они. Все, что он делает, все, чего он достиг – это нечто блестящее, делающее честь его клану и многим поколениям предков, которые были до него. А дела Кэтлин и Розалинды имеют отношение только к семейству Лан, о котором Кэтлин не знала ничего и из которого ей была известна только их бабушка, которую она навещала раз в год. – Да, – прошептала Розалинда и вздохнула, потерев лоб. – Ну, мне пора. Прости, что я раскричалась. – Она встала с кровати. – Bonne nuit[18]. – Спокойной ночи, – ответила Кэтлин, но дверь уже затворилась. Она легла на подушку, снова взяла свой журнал, но ей так и не удалось переключить свое внимание на модную обувь. До тебя наверняка доходили те же слухи, что и до меня. – Погоди, – прошептала Кэтлин. – Какие слухи? Глава двадцать семь Джульетте удавалось держать себя в руках лишь с огромным трудом. День сегодня выдался прохладный, небо было чистым, и дул морской ветерок. Идя по тротуару под сенью качающихся зеленых деревьев, Джульетта слушала журчание фонтана и пение птиц – звуки Международного квартала, все еще немного очумелого после бурной ночи и только-только просыпающегося под золотыми лучами солнца. Тут было бы спокойно, безмятежно, но, к несчастью, она прогуливалась в обществе Пола Декстера, который так и не сообщил ей ничего сколько-нибудь существенного, хотя они провели вместе уже несколько часов. – У меня есть для вас сюрприз, – говорил Пол, полный энтузиазма. – Я был так рад получить ваше письмо, мисс Кай. И мне чрезвычайно приятно проводить время с вами. Хорошо, что хоть кому-то из нас хорошо. Казалось, ему известно, в какую игру она пытается играть. Всякий раз, когда она заговаривала о делах его отца, он переводил тему разговора на свое трудолюбие и достижения. Всякий раз, когда она упоминала его работу с Ларкспуром, он начинал толковать о климате Шанхая или о том, как здесь трудно найти приличную работу. Может, он слышал, что она вломилась в дом, где проводилась вакцинация, и теперь подозревает ее в том, что она пытается вывести Ларкспура из игры? Нет, вряд ли, маловероятно, что такие сведения стали известны малозначительной фигуре вроде Пола Декстера. Возможно ли, что и до него дошли предложения Ларкспура относительно награды за ее убийство? Но если и так, она не могла представить себе, как он может планировать ее убить. Скорее всего он просто предпочитает держать то, что ему известно, при себе, затем чтобы побольше времени провести в ее компании. – Сюрприз? – рассеянно переспросила она. – Не стоит. Он наверняка понимает, что она что-то ищет, хочет что-то узнать. Уже одно это давало ему в руки козырь, а также право таскать за собой Джульетту, куда и как ему вздумается. Но он не может знать, что именно она хочет выяснить, а она ему точно этого не скажет. И ему не может быть известно, что она знает о роли его отца в снабжении Ларкспура сырьем для изготовления вакцины и что она ищет любые сведения о том, кто такой этот Ларкспур. Тот, кто поставляет Ларкспуру наркотик для производства вакцины, должен иметь адрес, на который его привозят. Как еще Уолтер Декстер может осуществлять свои поставки? Оставляя наркотики в условленном месте, таком, например, как дыра в кирпичной стене? – Но я хочу сделать вам этот сюрприз. – Пол вдруг повернулся к ней лицом. Вместо того чтобы продолжать идти рядом, он опередил ее на пару шагов и теперь пятился задом, глядя на нее и протягивая ей руку. Джульетта заставила себя взять ее. – Вы будете от него без ума. Он у меня дома. Джульетта встрепенулась. Будет крайне неприлично, если Пол Декстер будет показывать ей что-то у себя дома, но это великолепная возможность разнюхать побольше. Пусть только попробует приставать к ней – тогда она мигом выведет его из строя. – Как интересно, – сказала Джульетта. Должно быть, Пол почувствовал, что ее настроение поднялось, потому что он смотрел на нее и улыбался. Он продолжал улыбаться, не переставая делиться своими мыслями по поводу города, его ночных развлечений, его казино… – Вы слышали о забастовках? Каблук Джульетты попал в трещину в тротуаре. Пол тут же подхватил ее под локоть, чтобы не дать ей упасть, но Джульетта не поблагодарила его, когда, взглянув на его лицо, увидела на нем любезное выражение. Она только моргнула и недоуменно рассмеялась. – А что вы знаете о забастовках? – спросила она. – Многое, мисс Кай, – уверенно ответил Пол. – Теперь есть два вида коммунистов: те, кто умирает, поскольку они слишком бедны, чтобы получить вакцину Ларкспура, и те, кто так рассержен этим фактом, что им хочется восстать. Слишком бедны, чтобы получить… Что за глупая шутка… – Эти забастовки происходят на фабриках Алых, – сказала Джульетта. Ее голос прозвучал слишком напряженно, и она кашлянула, пытаясь придать своему тону беззаботность, чтобы Пол не подумал, что она настроена агрессивно. – Но это не страшно. Мы контролируем ситуацию.