– Разумеется, – согласился Пол, но он произнес это слово таким тоном, будто хотел просто ублажить ее, что само по себе было оскорблением. – Вот мы и пришли. Когда Пол остановился перед высокими воротами и нажал на кнопку звонка, чтобы кто-то внутри дома отпер замок, Джульетта, прищурившись, посмотрела сквозь решетку. Дом находился далеко от ворот, и она не увидела ничего, кроме травянистых пригорков. – Вашего отца нет дома? – спросила Джульетта. – Нет. Он уехал на встречу, – ответил Пол. – Ведь арендная плата не платится сама. Ворота раздвинулись с громким лязгом, и Пол предложил Джульетте свою руку. – Это верно, – пробормотала Джульетта. Арендная плата в самом деле не платилась сама. Но какую прибыль может получать торговец, чтобы позволить себе такое жилище? Как он вообще мог заработать так много денег так быстро? Другие дома на этой улице принадлежали банкирам и богатыми дипломатам. Прибыв в Шанхай, Уолтер Декстер был готов на все и сразу же начал умолять предводителя Алой банды об аудиенции. Он явился в кабаре, одетый в костюм с небольшой прорехой на рукаве. Тогда он определенно не мог жить в этом доме, поскольку, прибыв в Шанхай, он точно не лопался от денег. Однако то, что она видела перед собой теперь, говорило об обратном. Они прошли мимо мраморных статуй на газоне, изображающих богинь и духов. Парадная дверь, которую Пол открыл перед Джульеттой, была украшена позолотой, дом опоясывали широкие великолепные лестницы. – У вас прекрасный дом, – тихо сказала Джульетта. И это была правда. Джульетта прошла через вестибюль и вошла в круглую гостиную. Громкий стук ее каблуков по полу привлек внимание слуг, которые складывали скатерти и постельное белье. Увидев Пола, они собрали белье и торопливо вышли вон, понимающе переглянувшись. Никто из них не дал себе труда закрыть изящные двери, обрамленные горшками с цветами и выходящие на просторный задний двор. Все окна были распахнуты настежь, и белые тюлевые занавески плескались на ветру, похожие на развевающиеся юбки танцовщиц. Пол поспешил затворить их, и занавески тут же уныло обвисли. Он стоял и смотрел на свой задний двор, и в его глазах отражался яркий солнечный свет. Джульетта встала рядом, глубоко дыша. Если постараться, можно почти забыть, как выглядят улицы Шанхая и представить себе, что ты находишься где-то еще, например, в сельской Англии или на американском Юге, поскольку воздух здесь был чист и свеж, а открывающийся вид ласкал глаз. – Великолепно, не правда ли? – спросил Пол. – Сентябрьское солнце, частично утратившее свой жар, но светящее все так же ярко…[19] – Мы с вами находимся далеко от гор Колорадо, мистер Декстер, – ответила Джульетта, подхватив цитату. Пол вздрогнул, и на лице его отразилось изумление. Затем он ухмыльнулся и сказал: – Блестяще. Совершенно блестяще. Для китаянки ваш английский необычайно хорош. В нем нет ни малейшего акцента. Джульетта приложила ладонь к холодному стеклу двери. – У меня американский акцент, – бесцветным голосом заметила она. Пол небрежно махнул рукой. – Вы понимаете, о чем я. В самом деле? – подумала она. – Я что, стала бы хуже, если бы говорила как моя мать, как мой отец и все те жители нашего города, которым в отличие от тебя пришлось выучить иностранный язык? Но вслух она так ничего и не сказала. Пол взял ее за локоть и повел в другую часть дома, не переставая с воодушевлением говорить о своем сюрпризе. Они шли по длинным коридорам, на жемчужно-белых стенах здесь висели сюрреалистические полотна. Джульетта пыталась заглядывать в открытые двери комнат, но они шагали слишком быстро, чтобы можно было что-то разглядеть. Но Джульетта зря беспокоилась о том, что ей не удастся побывать в кабинете Уолтер Декстера – Пол привел ее прямиком в ту комнату, в которой его отец вел свои дела. Вероятно, она была самым большим помещением в доме – с паркетным полом и стенами, вдоль которых стояли многочисленные книжные шкафы. Воздух здесь был немного затхлым и более влажным, чем в остальных частях особняка, поскольку окна кабинета были закрыты и их загораживали плотные шторы. Джульетта сразу же устремила взгляд на огромный письменный стол, заваленный стопками папок и бумаг. – Хобсон, – позвал Пол. – Хобсон! В дверях тут же появился дворецкий – китаец, облаченный в западный костюм. Он никак не мог носить фамилию Хобсон. Наверняка Пол называет его так просто потому, что не желает произносить его китайское имя. – Сэр? Пол махнул рукой в сторону овального серого ковра перед письменным столом, на котором стояли четыре мольберта с большими холстами, накрытыми грубой белой тканью. – Откройте их. Хобсон поклонился, подошел к холстам, держа спину прямо и вытянув вперед руки в белых перчатках, и сдернул ткань с холстов. Джульетта посмотрела на них. – О боже… – Вам нравятся эти картины? На двух холстах красовалось ее лицо, на третьем она была изображена в саду, а на четвертом в одиночестве пила чай. Джульетта не знала, что ужасает ее больше – перспектива получить эти картины в качестве подарка или мысль о том, что Пол потратил на них грязные деньги, которые ему заплатил Ларкспур. Что тут вообще можно сказать? – У меня не такой нос. Пол чуть заметно отшатнулся. – Что? – Мой нос. – Джульетта высвободила свой локоть из его руки и повернулась так, чтобы он мог видеть ее профиль. – Он довольно плоский. Я знаю, что в анфас я красива, но профиль у меня невыразительный. Вы мне польстили. Хобсон принялся складывать ткань, которой были накрыты холсты, и она громко зашуршала в наступившей тишине. Уголки губ Пола опустились, улыбка сползла с его лица – до него наконец начало доходить, как его спутница настроена на самом деле. Нет, так дело не пойдет. Ей нужно постараться завоевать его доверие, а не утратить его, каким бы противным он ни был. Она быстро повернулась и подарила ему самую лучезарную из своих улыбок. – Но я чрезвычайно польщена. С вашей стороны это очень любезно. Как я могу поблагодарить вас за такой замечательный подарок? У Пола опять сделался довольный вид. – О, это было мне в радость. Хобсон, запакуйте эти картины и велите доставить их в дом мисс Кай. Дома она тут же прикажет отнести эти гадкие картины на чердак и никогда больше не взглянет на них. А может, лучше их сжечь? Если эту дрянь увидит Розалинда, она изведет Джульетту насмешками. – Итак, продолжим нашу прогулку? Джульетта вздрогнула. Если они сейчас уйдут из кабинета, сможет ли она вернуться сюда, оставшись незамеченной? В доме полно слуг, и они наверняка наябедничают, если увидят ее здесь. Хобсон кашлянул, давая понять Джульетте, что хочет пройти мимо нее с одним из холстов. Она рассеянно, все еще размышляя о возможных вариантах действий, посторонилась и прислонилась спиной к прохладной деревянной колонне. В кабинете было очень тепло. Пожалуй, даже жарко. Когда Хобсон вышел, Джульетту осенило. – Ах, все это так волнительно, – сказала она, приложив руку ко лбу. – Я… – Она сделала вид, будто с ней вот-вот случится обморок. Пол бросился вперед, чтобы не дать ей упасть и успел подхватить ее, но она заставила себя обмякнуть у него на руках и повалиться на пол. – Мисс Кай, вы… – Это просто от жары. У меня кружится голова, – задыхаясь, произнесла она. – У вас есть тигровый бальзам? Нет, конечно же, нет, ведь вы, англичане, ничего не знаете о наших снадобьях. Но кто-то из ваших слуг наверняка знает, о чем я. Не могли бы вы принести мне эту мазь? – Конечно, конечно, – быстро пролепетал Пол и тотчас вышел. Джульетта немедля вскочила на ноги. – Похоже, просматривать бумаги на чужих письменных столах входит у меня в привычку, – пробормотала она себе под нос, затем быстро просмотрела папки, ища какое-нибудь упоминание о Ларкспуре. На столе лежали десятки визитных карточек и писем, но ни одного счета от Ларкспура и ничего о лерникроме. Уолтер Декстер наверняка и сейчас продает этот наркотик, но где же свидетельства сделок? У нее больше не было времени на раздумья – по коридору стучали шаги. Чуть слышно выругавшись, Джульетта поправила стопки папок, вернулась туда, где она якобы упала в обморок и легла на пол. Когда появился Пол, она притворилась, будто ей слишком дурно, чтобы поднять голову. – Простите, что я так задержался, – задыхаясь, выговорил Пол. – Я расспросил Хобсона и попросил его дать мне тигровый бальзам, но он сказал, что уже положил эту мазь в мой портфель на прошлой неделе, когда я пожаловался на головную боль. И мне пришлось искать портфель. Послышались два щелчка, Джульетта посмотрела сквозь ресницы и увидела, что Пол роется в своем портфеле. Он сунул руку в кармашек, и тут Джульетта заметила лежащие в портфеле накладные, на которых было напечатано: «ВНИМАНИЮ ЛАРКСПУРА». Джульетта едва сдержала вскрик. Вероятно, Пол истолковал этот звук как выражение благодарности, поскольку он отвернул крышку баночки с мазью, опустил в нее палец и намазал ее висок. Что ж, он хотя бы знает достаточно об этом бальзаме, чтобы понимать, что надо мазать. Его пальцы были ужасно холодными. – Спасибо, – сказала Джульетта и заставила себя отвести глаза, чтобы Пол не заметил, что ее внимание привлек его портфель. – Мне уже лучше. Не могли бы вы принести мне воды? Если я попью, то окончательно приду в себя. Пол с воодушевлением кивнул и опять убежал, на этот раз оставив в комнате открытый портфель. Джульетта схватила одну из накладных. Счет-фактура № 10092А 23 сентября 1926 года ВНИМАНИЮ ЛАРКСПУРА 10 ящиков лерникрома Подпись, стоящая ниже, удостоверяет обязательство подписавшегося обеспечить передачу продукта надлежащему получателю.