– Прячься, прячься! Из воды – из чудовища – в воздух взвились едва различимые черные точки, они приземлились на тротуар и быстро поползли вперед в свете луны, похожие на движущийся ковер, расстилающийся по переулку. Маршал дернул брезент вниз, и Венедикт тут же придавил его ногой к земле, чтобы насекомые не смогли заползти под него. Они ползли в город, шурша по гравию тысячами лапок. Затем наступила тишина. – По-моему, они уже уползли, – прошептал Венедикт. – Марш? Послышались такие звуки, будто Маршал подавился. – Маршал! Венедикт быстро обхватил руками лицо Маршала, но тот вместо того, чтобы поддаться помешательству и начать разрывать свое горло, фыркнул и через секунду рассмеялся. – Веня, я просто шучу. Венедикт впился в него взглядом. – Мудак, – сердито прошипел он. У него руки чесались дать Маршалу тумака. – Как ты можешь шутить о таких вещах? На лице Маршала отразилось недоумение, как будто ему было непонятно, с какой стати его друг пришел в такую ярость. – Они же не ползали по нам, – сказал он. – Так с какого же перепугу ты воспринял это всерьез? – А как же иначе? – рявкнул Венедикт. – О таком не шутят, Маршал. Я не хочу тебя потерять. Маршал моргнул и слегка склонил голову набок, как обычно делал, когда пытался предугадать следующее движение Венедикта во время их тренировочных боев. Венедикту такие вещи всегда удавались лучше, он умел предвосхищать все неуклюжие уловки и финты своего друга. Но сейчас, когда они сидели нос к носу, он совсем не ожидал, что Маршал поднимет руку и легко-легко коснется его щеки. Венедикт отшатнулся, затем сорвал с себя и Маршала брезент и стремительно встал. – Мне надо рассказать Роме, что мы тут видели, – бросил он. – Увидимся дома. И заспешил прочь прежде, чем Маршал смог последовать за ним. * * * Рома смог отправить ответное письмо только через пять часов после того, как начал писать его. Перечитывая его в очередной раз, он не был уверен даже в том, что правильно написал собственное имя. – Может, я зря не указал свое отчество? – пробормотал он себе под нос, перевернув страницу своей книги, но не понимая ни одного из напечатанных там слов. – Или это могло бы показаться странным? Впрочем, тут все было странно. Четыре года назад он написал Джульетте столько любовных писем, что, когда он сел писать это письмо – сообщение о том, что он согласен, что им обоим необходимо собрать из своих источников как можно больше сведений об Уолтере Декстере до их завтрашней встречи в «Великом мире», – его первой реакцией при виде слов «Дорогая Джульетта» была мысль о том, что ее волосы подобны вороновому крылу. Рома вздохнул, затем положил книгу на грудь и закрыл глаза. Он уже лежал на кровати. Пожалуй, можно вздремнуть перед тем, как он начнет обход фабрик Белых цветов. Наверняка там найдется кто-нибудь, кому что-то известно об Уолтере Декстере и его делах. Но едва он задремал, кто-то принялся молотить в дверь его спальни. Рома тяжело вздохнул. – В чем дело? Дверь отворилась, и в комнату ввалился Венедикт. – У тебя найдется минутка? – Ты мешаешь мне наслаждаться общением с Евгением Онегиным, но так и быть. – Рома убрал книгу с груди и положил ее на одеяло. – Правда, он слишком много мнит о себе. – Чудовище. Насекомые. Это одно и то же. Рома резко сел. – Что-что? Венедикт сел за письменный стол своего кузена и принялся возбужденно барабанить пальцами по столешнице. Рома между тем вскочил с кровати и начал ходить туда-сюда. В нем нарастало напряжение. – Этих насекомых порождает чудовище, – выпалил Венедикт. – Мы все видели. Мы видели, как оно прыгнуло в воду, а затем… – Он изобразил руками взрыв. – Теперь все ясно. Те, кто утверждает, что помешательство вызывают появления чудовища, правы, только не в том смысле, в каком они думают. Чудовище порождает насекомых, а они порождают помешательство – вот как это происходит. У Ромы вдруг перехватило дыхание. Теперь он понимал. – Ничего себе, – сказал он, заставляя себя говорить медленно. – Если верить утверждению Лауренса о том, что насекомые действуют синхронно, если предположить, что все они управляются из единого центра, то есть ими управляет чудовище… – Рома перестал ходить взад-вперед и чуть не упал на колени. Чудовище реально. Реально. Не то чтобы он не верил предыдущим сообщениям о появлении чудовища, просто он воспринимал их так же, как иностранцев – как своего рода дискомфорт, но не как самую большую угрозу. Появления чудовища не вызывали у него беспокойства, во всяком случае такого, как эпидемия помешательства. Но теперь… – Если мы убьем чудовище, то прикончим и всех этих необычных насекомых. Если мы убьем чудовище, то эпидемия закончится. Тогда насекомые, проникшие в голову Алисы, умрут. И помешательство отпустит ее. Тогда она придет в себя. И будет здорова. Венедикт поджал губы. – Тебя послушать, так это легко. Ты же этого не видел. Рома перестал ходить взад и вперед. – А что… что видели вы? В комнате повисла тяжкая тишина. Похоже, Венедикт обдумывал свой ответ. Он побарабанил пальцами по столу и наконец покачал головой. – Ты же слышал рассказы об этой твари, – натянуто ответил он. – Они недалеки от истины. Но прежде, чем мы сможем придумать, как убить его, надо решить, как нам найти его опять. Рома снова начал ходить взад и вперед. – Маршал говорил, что коммунисты видели, как оно выходило из квартиры Чжана Гутао. Если бы Рома посмотрел на своего кузена внимательно, он бы увидел, как по его лицу пробежала тень. Но все Монтековы умели в мгновение ока стирать всякое выражение со своих лиц. И когда Рома наконец взглянул на него, Венедикт уже успел изобразить полное бесстрастие и ждал, что его кузен скажет теперь. – Я хочу, чтобы вы с Маршалом понаблюдали за квартирой Чжана Гутао, – решил Рома. План рождался у него на ходу; пока он говорил, каждый новый кусочек картинки-головоломки укладывался на свое место через мгновение после предыдущего. – Дождитесь появления чудовища. Найдите подтверждение того, что Чжан Гутао виновен. Если вы собственными глазами увидите, как появляется это существо, то мы будем знать, что его контролирует Чжан Гутао, чтобы распространять помешательство по Шанхаю. Тогда мы будем знать, как найти чудовище, чтобы убить его – через Чжана Гутао. На этот раз Венедикт состроил откровенную гримасу. – Ты хочешь, чтобы я просто… наблюдал? Это звучит скучно. – Если бы это было интересно, я бы испугался за твою безопасность. Чем скучнее, тем лучше для тебя. Венедикт покачал головой. – Ты достаточно утомил нас поисками живой жертвы помешательства и посмотри, куда это нас привело, – сказал он. – Почему этим не можете заняться вы с Джульеттой? Вы ведь уже расследуете это дело. А у меня, знаешь ли, есть своя жизнь. Рома сощурил глаза. Венедикт сложил руки на груди. Похоже, по его мнению, я слишком много прошу, – подумал Рома. – Но почему он так артачится? Неужели просто потому, что ему хочется лишний раз поболтаться без дела в компании Маршала, чем он и так занимается каждый день? – Мое сотрудничество с Джульеттой нужно для более важных дел, чем слежка за Чжаном Гутао, – оскорбившись, ответил Рома. – Я думал, что нас заботит именно чудовище, а не Ларкспур. – Знаю, – отозвался Рома. Он был зол и его голос прозвучал резко. На кону была жизнь Алисы, и у него не было ни сил, ни желания обсуждать такие пустяки. – Но мы не можем быть уверены, что Чжан Гутао в самом деле связан с этим чудовищем, пока мы что-то не увидим. А до тех пор нам нужен запасной план – мы должны найти ответы на вопросы о чудовище и порождаемом им помешательстве. Нужно выяснить все об этом самом Ларкспуре, чтобы понять, почему он знает то, что знает, и использовать это для того, чтобы добраться до чудовища. Но Венедикт продолжал упираться. – Разве нельзя заняться слежкой за Чжаном Гутао после того, как вы найдете Ларкспура? Между ними явно имеется какая-то связь, раз вы обнаружили письма. – Веня, – твердо сказал Рома, – мы нашли только одно письмо, которое написал Ларкспур. – Он покачал головой, его кузен намеренно уводил его в сторону от темы разговора. – Послушай – тебе и Маршалу необходимо заняться этим делом, поскольку мы не знаем, сколько придется ждать, прежде чем чудовище появится снова. – Разве ты не можешь приказать следить за ним кому-то из рядовых членов банды? – Веня. – Для выполнения этой задачи хватило бы и одного человека. – Ты Белый цветок или нет? – холодно спросил Рома. Это заставило его кузена замолчать. Венедикт плотно сжал губы, затем ответил: – Конечно, я Белый цветок. – Тогда перестань спорить со мной. – Рома заложил руки за спину. – Это все? Венедикт встал, отвесил карикатурный поклон и скривился.