Но она так и не узнала, какой вопрос задала ей Розалинда, поскольку как раз в этот момент ее отец откашлялся, и все, кто сидел за двумя столами в отдельном кабинете ресторана, тотчас замолкли. Господин Цай встал и заложил руки за прямую как палка спину. – Надеюсь, все присутствующие чувствуют себя хорошо, – начал господин Цай. – Мне надо вам кое-что сказать. У Джульетты засосало под ложечкой. – Сегодня я получил неопровержимое доказательство того, что в Алой банде есть шпион. В комнате воцарилась гробовая тишина, тяжелая, давящая на плечи. Замерли все, даже официанты – один из них, наливавший чай, так и застыл с чайником в руке. Джульетта переглянулась с Розалиндой. Ни для кого не было секретом, что в Алой банде имеются шпионы. Да и как иначе? У Алых совершенно точно были свои люди среди рядовых Белых цветов. Так что не требовалось большого ума, чтобы предположить, что и Белые цветы завербовали кого-то из посыльных банды-соперника, особенно если учесть, как часто их люди переходили Алым дорогу. Однако господин Цай продолжил: – И этот шпион находится сегодня среди нас. На мгновение Джульетта испугалась, что ее отец говорит о ней. Неужели он узнал о ее общении с Белыми цветами – с Ромой Монтековым – и понял все не так? Нет, тут другое, – подумала она, сжав под столом кулаки. Она же ничего не разболтала. Наверняка ущерб был нанесен их финансам, иначе ее отец не сделал бы такое заявление. Она была права. – Сегодня от нас ушли трое крупных потенциальных клиентов, отказавшись заключить соглашения о партнерстве, которые были уже готовы, – господин Цай сказал это с таким видом, будто ему до смерти надоели чересчур разборчивые клиенты, но Джульетта видела его насквозь. Она перевела взгляд на свою мать и увидела, что ее плечи напряжены. Они оба были в ярости и считали, что кто-то их предал. – Им стали известны наши цены до того, как мы их предложили, – продолжал господин Цай. – И они перешли к Белым цветам. Несомненно, после того как Белые цветы предложили им более низкие цены. А подобными сведениями мог располагать только такой шпион, который вхож в ближний круг. Подобную утечку нельзя было списать на посыльных, такие данные могли уйти к конкурентам только через кого-то из своих. – Я знаю вас всех, – продолжал господин Цай. – Мне известно, что все вы родились и выросли в Шанхае. Вашим семьям тысячи лет, и у нас общие предки. Если среди вас завелся предатель, то он предал не потому, что верен Белым цветам, а потому, что они переманили его с помощью денег, либо преступной любви, либо, шпионя на них, он просто щекочет себе нервы. Но я уверяю вас… – Он снова уселся на свой стул и взял чайник. Затем недрогнувшей рукой начал наполнять свою чашку, пока напиток не начал переливаться через край, образуя на красной скатерти темное пятно, похожее на пятно крови. Если он продолжит, подумала Джульетта, то чай прольется ему на колени и обожжет их. – Когда я выясню, кто этот шпион, моя кара будет куда ужаснее, чем то, что могут предпринять Белые цветы, если он уведомит их, что больше не будет предавать своих. К облегчению Джульетты, ее отец поставил чайник до того, как чайное пятно доползло до края стола. Он улыбался, но глаза у него были пустые, как у палача. Ему не нужны были слова. За него говорило выражение его лица. Это от него, а не от своей матери, Джульетта унаследовала свою жестокую улыбку. – Прошу вас, – заключил господин Цай после того, как никто не шевельнулся. – Давайте продолжим наш ужин. Влиятельные мужчины и их жены, к советам которых они прислушивались, медленно взяли в руки свои палочки для еды. Джульетта больше не могла сидеть смирно и, наклонившись к своему отцу, прошептала, что ей надо отойти в туалет. Когда господин Цай кивнул, она встала и пошла к двери. Выйдя из отдельного кабинета Алой банды, она остановилась, прислонясь к холодной стене, чтобы перевести дыхание. Слева она видела остальных посетителей ресторана, сидящих за столиками, ужинающих и болтающих друг с другом, стараясь перекричать гул голосов. Справа же виднелись двери кухни и туалетных комнат. Вздохнув, Джульетта направилась в туалет. – Успокойся, – сказала она себе, глубоко дыша. Что бы сказал ее отец, если бы узнал, что она работает вместе с Ромой Монтековым? Согласился бы он с ней, что можно проглотить гордость, чтобы тем самым помочь их людям, положив конец эпидемии помешательства? Или он обвинил бы ее в том, что она не воспользовалась удобным случаем и не пристрелила Рому, чтобы отомстить ему за всю пролитую им кровь? Джульетта вздернула подбородок, посмотрела на себя в зеркало и увидела там незнакомку. Возможно, все это ей не по зубам и надо разорвать альянс с Ромой, а вместо этого придумать, как с помощью грубой силы припереть Уолтера Декстера к стенке и заставить его говорить… Раздался душераздирающий крик, и Джульетта сразу же поняла, что он доносится из главного зала ресторана. Вбежав в зал и окинув его взглядом в поисках жертв заразы, она увидела мужчину, лежащего на полу. Его руки уже вцепились в горло. Никто не сдвинулся с места, не попытался ему помочь. Пока он разрывал свое горло и умирал, остальные продолжали как ни в чем не бывало есть, пить и говорить. Только одна пожилая дама жестом подозвала официанта, чтобы попросить его прибраться. Все прочие вели себя так, будто они ничего не заметили, будто, игнорируя смерть, они могли заставить ее уйти. Ни в чем не повинные люди раздирали себе горло в то время, как другие жители города настолько очерствели, что были готовы продолжать ужинать, как будто ничего не происходит и жизнь идет своим чередом. Что ж, наверное, так оно и есть. Если эпидемия будет продолжаться, то это станет нормой, пока всему городу не настанет конец. Это лишь вопрос времени – очень скоро все маленькие заведения в Шанхае закроются либо потому, что часть их клиентов перемрет, либо потому, что другая их часть не захочет бывать там, где можно подхватить заразу. Очень скоро хозяева предприятий, подконтрольных Алым, проедят свои сбережения и не смогут платить за аренду, несмотря на все угрозы Тайлера. Тогда прекратят работу и большие рестораны, как этот. На территории Алых ко многим дверям были прикреплены красные розы. Это были предупреждения, но какой толк от предупреждений перед лицом эпидемии помешательства? – Эй, не трогай его, – рявкнула Джульетта, когда официант наклонился над мертвецом. Ее резкий тон так напугал его, что он поспешно отскочил назад. – Накрой его скатертью и вызови врача. Никаких гарантий быть не может. Ей нужна помощь Ромы, чтобы спасти их город. А еще нужно перестать сидеть сложа руки и придумывать отговорки. Нужно найти способ сблизиться с Полом Декстером. * * * В этот час было трудно разглядеть ту линию на горизонте, где заканчивалась вода и начиналась земля, где гладь реки Хуанпу переходила в противоположный берег. Когда Венедикт сидел у кромки воды, глядя в темноту, было легко забыть, что за его спиной бурлит дымный, смеющийся красно-золотой город. – Я так и знал, что найду тебя здесь. Венедикт повернулся и при виде света за спиной Маршала прищурил глаза, привыкшие к темноте. – А куда еще я могу пойти? Маршал сунул руки в карманы. Сегодня вечером он был одет хорошо, в костюм западного покроя, что случалось с ним только тогда, когда господин Монтеков посылал его куда-то с поручением. – А тебе известно, какова длина реки Хуанпу? И знаешь, Веня, по-моему, я все время нахожу тебя на разных местах этого берега, ты нигде не бываешь больше одного раза. Под ними слышался плеск, словно река понимала, что они говорят о ней. – Что-то случилось? – спросил Венедикт. – А ты что, ожидал, что что-то случится? – Маршал сел рядом с ним. – Все время что-то случается – то одно, то другое. Маршал выпятил губы и на секунду задумался. – Нет, ничего не случилось, – сказал он наконец. – Когда я оставил его, Рома писал ответ на записку Джульетты. Он трудился над ней уже три часа. По-моему, еще немного – и он надорвется. Рома ничего не делал вполсилы. Навещая Алису, он проводил в больнице по полдня, забросив все остальные дела. Господин Монтеков мирился с такими простоями своего сына, поскольку знал, что, уйдя из больницы, Рома сразу же переключит все свое внимание на выполнение остальных поручений. – Лучше уж надорваться, чем разорвать собственное горло, – пробормотал Венедикт. – Я ей не доверяю. – Джульетте? Венедикт кивнул. – Ну еще бы, – сказал Маршал. – Но это не значит, что от нее нет пользы. И это не значит, что тебе обязательно испытывать к ней неприязнь. – Он махнул рукой, показывая на переулок. – Может, пойдем домой? Венедикт опять вздохнул, но он уже вставал, отряхивая ладони. – Ты мог бы пойти домой и один, Марш. – Это было бы неинтересно. Венедикт не понимал, почему Маршалу необходимо всегда находиться в окружении людей. У Маршала была аллергия на одиночество – как-то раз у него началась самая настоящая сыпь после того, как он долго сидел один в своей комнате, запретив себе выходить, пока он не закончит составлять бухгалтерский отчет. Венедикт же в отличие от своего друга в окружении других людей пребывал в постоянном напряжении, подбирая слова и, когда подбирал их неправильно, потел. – Может, зайдем по дороге в казино? – с ухмылкой спросил Маршал. – Я слышал, что… Он вдруг осекся, остановившись как вкопанный, и схватил за руку Венедикта. Тому понадобилось несколько секунд для того, чтобы разглядеть то, что их остановило. И еще несколько, чтобы уразуметь, что именно он видит. Тень, тянущаяся по мостовой. Они дошли до середины переулка, и из-за высоких зданий, стоящих по сторонам, было трудно понять, что именно отбрасывает эту тень. Уличный фонарь находился недалеко, по силуэту можно было угадать, что это некое существо с рогами, слишком огромное для того, чтобы иметь естественное происхождение. Чудовище. То самое, которое видел весь Шанхай. – О боже, – пробормотал Венедикт. Тень двигалась в их сторону по переулку. – Прячься! – Прятаться? – удивился Маршал. – Ты хочешь, чтобы я неким чудесным образом уменьшился? Действительно, переулок был узок, так что спрятаться здесь было трудно. Но неподалеку валялся широкий брезент, брошенный на какие-то выкинутые деревянные ящики. Венедикт схватил брезент, не церемонясь, затолкал под него Маршала и цыкнул на него, после чего пригнулся сам, и они оба спрятались под этим покровом, прижавшись к ящикам. Мимо протопало что-то тяжелое. Оно явно двигалось с трудом, как будто его ноги были устроены неправильно, и дышало с присвистом и хрипом, как будто его ноздри были слишком узки. Затем послышался громкий плеск. – Что это было? – прошептал Маршал. – Оно что, прыгнуло в воду? Венедикт медленно высунул голову из-под брезента, Маршал сделал то же самое, и оба они стали вглядываться в реку, плещущуюся на другом конце переулка. В воде что-то плыло. В лунном свете трудно было разобрать, что это – поблескивающая спина, ряды выпуклостей, которые меняли очертания и… Венедикт толкнул Маршала под брезент.