— Я верю, что ты говоришь правду, — поколебавшись, добавила добрая женщина, и уже за одни эти слова Артур был ей премного благодарен. Когда он вышел на улицу, солнце уже померкло. В Беру, надо отметить, почти всегда было сумрачно, ибо ветви закрывали собой свет. Однако жилище семейства Треймли находилось на достаточно открытом месте, поэтому Артур еще смог увидеть красивые отблески красного заката. Бросив последний взгляд на знакомый гнездим, Артур зашагал по широкой ветке, не имея ни малейшего понятия, куда ему следует держать свой путь. Он намеренно не стал спрашивать у Люции дорогу до Короедного графства, ибо не был уверен, что она не передаст эти слова Тину. Пока нельзя допустить, чтобы в школе стало известно о его прибытии, ведь среди студентов и учителей все же находился человек, который отправил их с отцом в пещеру. Чем позже этот таинственный неприятель узнает о его местонахождении, тем лучше. Как только тьма воцарилась над городом, в гнездимах зажглись резные фонарики. Круглые чаши домов уютно подсвечивались изнутри, и бедным повстанцам снизу, наверное, казалось, что они смотрят на праздничную елку, украшенную огнями и гирляндами. Дороги, проложенные вдоль веток для ездовых лошадей и туннель для перемещения с нижних уровней на верхние также подсвечивались — чтобы загулявшие жители могли беспрепятственно найти дорогу домой. Однако беруанцы, особенно с высоких веток, не очень-то жаловали праздные прогулки по ночам. Слишком уж опасались случайного падения. И только в развлекательном графстве всю ночь до упаду веселились прожигатели жизни. Артур шел, куда глаза глядят, а перед ним, подобно гигантскому полю простиралась ветка Великосветского графства со своими многочисленными гнездоподобными постройками. Смертельная усталость одолевала юношу, однако он ничуть не жалел, что ушел из гнездима родителей Тина. Интуиция ему подсказывала, что это было правильное решение. Глава 30 Или Сури скорбит Дантросу хватило одного мгновения, чтобы беспрепятственно добраться до Делии. Пожилой и, в общем-то, уже одряхлевший мужчина неожиданно ощутил внутри себя давно забытое чувство собственного превосходства. Несмотря на кажущееся могущество госпожи, именно он, тем не менее, способен перемещаться в пространстве, тогда как Сури в этой области остается совершенно немощной. Именно от него, в некотором смысле, сейчас зависит благополучие госпожи, и осознание этого факта представлялось бедному потерянному мужчине поистине прекрасным. Дантрос даже позволил себе торжествующе улыбнуться, хотя, скорее всего, он уже забыл, как это правильно делать. Пожилому слуге Делия пришлась не по нраву. Невзрачное, оставленное всякой живой тварью поселение. И почему злополучный Ирионус забрался в такую дыру? Впрочем, это было и так понятно. Трусливый предатель скрывался и спасал свою шкуру, как и многие другие. Интересно, найдет ли Дантрос своих жертв, которых ему приказано уничтожить? Все эти вопросы были сами по себе чрезвычайно важными и ответственными, следовательно, и подход к ним необходим особый. Увы, у Дантроса не было достаточно времени для тщательного продумывания плана действий. Сначала ему следует отыскать семью. В отличие от Сури, ее слуга хорошо представлял себе, как выглядит сам Ирионус, так как уже не в первый раз сталкивался с ним лицом к лицу. Кстати, в этом тоже состояло его некоторое преимущество перед госпожой. Оказавшись в Делии, Дантрос без особого труда нашел нужный дом. Он отлично понимал, где должны были бы прятаться испуганные люди, которые скрываются от неприятеля. Отдаленные и заброшенные улочки на окраине леса вполне подходили для этой цели. В Делии почти все дома находились в плачевном состоянии, ибо люди уже давно покинули здешние края. Однако одна постройка все-таки явно выделялась на фоне других — в ней угадывалось присутствие жизни. Туда-то и направился старый Дантрос, с любопытством размышляя о том, удастся ли ему застать Ирионуса дома или нет. Это было такое почти добродушное любопытство, которое обычно не возникает у человека, замыслившего убийство. Поднявшись на крыльцо, пожилой мужчина постучал в дверь, так как никогда не забывал о правилах приличия. В конце концов, даже самая последняя жертва должна быть надлежащим образом извещена о том, что пришел ее палач. Никто не открыл, что чрезвычайно огорчило Дантроса. Он так старался быть вежливым, что этот факт полного безразличия со стороны хозяев его практически оскорбил. Тогда мужчина не без грусти навел свою морщинистую руку на дверь, и она моментально вспыхнула огнем. Через секунду ему уже было плевать на всякую вежливость; он по-хозяйски зашел внутрь, с любопытством оглядываясь по сторонам. Огонь следовало потушить, чтобы ненароком не загорелся весь дом. Дантрос вновь навел руки на догорающие деревяшки, которые погасли так же быстро, как и загорелись. Навстречу нежданному гостю вышла красивая и достаточно молодая женщина. Есть люди, которые своей внешностью словно наполняют все пространство вокруг; они восхищают глубиной и благородностью. В Дантросе проснулся художник, ибо его действительно впечатлила незнакомка. Достаточно высокая, с тонкой лебединой шеей, ярко блестевшими подобно чешуе прекраснейших морских рыб черными укороченными волосами, большими карими, как у дикой лани, глазами в обрамлении густых смоляно-черных ресниц, маленьким изящным ртом, плотно сжатым, как бывает у человека, который решился на что-то из ряда вон выходящее, горделивой осанкой и пренебрежительным, лишенным всякого страха взглядом, — все эти черты в своей совокупности составляли такую гармонию и прелесть, что Дантрос даже на секунду забыл о цели своего визита. Чарующие карие глаза нахмурились, и прекрасная женщина подняла руку. Пожилой Дантрос окончательно пришел в себя. Он знал, что означает этот жест. Незнакомка являлась естествознателем, и она намеревалась уничтожить его. Незамедлительно, без всяких размышлений и колебаний. Сейчас статная красавица напоминала уже не лань, а дикую волчицу, защищавшую свое потомство. Дантрос тоже вознес руку, и, надо отметить, силой он значительно превосходил свою очаровательную соперницу, ибо в нем была также часть способностей Сури. Женщина с жалким криком отлетела назад и неловко упала, сильно ударившись головой о проем двери. Дантрос с сожалением покачал головой. Он не хотел, чтобы встреча происходила таким образом, но незнакомка сама вынудила его. — Прошу прощения за вторжение, — вежливо прошелестел он, вновь стараясь быть галантным. — Пошел прочь! — с гневом воскликнула женщина, чем чрезвычайно обидела учтивого естествознателя. Неужели он в самом деле так постарел, что уже не может завоевать симпатию этой прекрасной дамы? — Не надо сопротивляться, — мягко сказал ей Дантрос, тем временем создавая вокруг женщины невидимое поле, в котором она начала барахтаться и задыхаться, изо всех сил пытаясь выбраться. Бедняжка не имела ни малейшего понятия о подобных замысловатых приемах. Ведь у нее не было такой замечательной госпожи, как Сури. Теперь, когда незнакомка находилась полностью в его власти, Дантрос начал смущенно объяснять ей цель своего визита. — Мне нужно несколько вещей, — добродушно заявил он. — Во-первых, где ваш муж? Во-вторых, и, осмелюсь уточнить, это самый главный вопрос, где свиток с Последним словом? Думаю, если вы мне все быстро расскажете, мы с вами сможем расстаться друзьями. — Мне тяжело дышать, — прохрипела женщина, силясь освободиться. Но предательское густое поле продолжало удерживать ее в своей смертельной ловушке. — Мне тоже нелегко все время его поддерживать, — пожаловался Дантрос. — А я все-таки уже человек пожилой. Поэтому в наших общих интересах поскорее договориться. Если не поторопитесь, то поле убьет вас, как это ни прискорбно. — Подойди ко мне, я все скажу, — тихим голосом взмолилась женщина, и Дантрос с самой благожелательной из своих улыбок подошел к страдающей незнакомке. И только уже приблизившись к жертве, он вдруг понял, что совершил непростительную ошибку. Нечеловеческим усилием воли она вскочила, вырвавшись из густого плена, и с силой ударила его по лицу. Еще один точно выверенный удар по ноге, и он уже лежит на земле, обескураженный тем фактом, что могущественная естествознательница вдруг использовала такие обычные человеческие приемы самообороны. — Хочешь ответы на вопросы? — с ненавистью прошипела женщина, склонившись над поверженным врагом. — Мой муж находится в другом месте! Я здесь одна. И я убью тебя! — с этими словами она направила обе руки в его сторону, намереваясь сразить его. Поле, не менее мощное, вырвалось из ее прекрасных рук, постепенно уничтожая Дантроса. Старик почувствовал, что ситуация неумолимо уходит из-под его контроля. Одно дело — спокойно говорить с милой красавицей о насущных делах, и совсем другое — погибнуть от ее руки, что, согласитесь, не одно и то же. Теперь уже и речи быть не могло о задушевной беседе, надо было действовать быстро, чтобы остаться в живых. Тогда Дантрос применил еще одну уловку, которой его научила Сури. На этот раз он не ждал, что женщина ответит на его вопросы. Это было бы романтически глупо с его стороны. Он видел уже по этим прекрасным карим глазам, что незнакомка с радостью отдаст свою жизнь за тех, кого она любит. С такими людьми обычно сложно договориться, проще сразу устранить их со своего пути. Поэтому Дантрос не без сожаления уничтожил женщину, вызволив из ее страдающей груди лишь один крик, и это отнюдь не была мольба о помощи. Незнакомка словно бы проговорила старику имя того, от чьей руки ему достанется возмездие. Она сказала: «Ирионус!». Поскорее закончив с несговорчивой особой, Дантрос принялся впопыхах осматривать помещение. Он не знал, сколько времени имеется в его распоряжении, ибо не имел понятия о том, где сейчас Ирионус, и когда он вернется домой. Свитка нигде не было. Госпожа будет весьма недовольна. С огромным разочарованием выйдя из негостеприимного дома, Дантрос, развернувшись к нему лицом, поднял обе руки. Из них с треском повалил кроваво-красный огонь, безжалостно уничтожая единственную, более-менее солидную постройку Делии. Теперь Дантрос был готов встретить врага своей госпожи. Жалко, конечно, что пришлось убить женщину. Она могла стать дополнительным преимуществом, так как с ее помощью он имел бы влияние на мужа. Впрочем, об этом было уже бессмысленно думать. От нечего делать Дантрос немного прогулялся по Делии; неужели незнакомка была права, и Ирионус находится в другом месте? Неужели ему суждено вернуться к Сури с пустыми руками? От одной только этой мысли пожилой мужчина покрывался холодным по́том. Лучше бы ему умереть от руки обворожительной дамы, чем вернуться к безжалостной госпоже без свитка. К счастью, бедному слуге не пришлось долго ждать. Вспышка зеленого света на лесной опушке сообщила ему о том, что естествознатель прибыл в Делию. Дантрос в глубине души боялся встречи с Ирионусом, так как был наслышан о его необычайных способностях. Их силы могли оказаться неравными. И самым сложным в этой ситуации представлялось даже не убийство Ирионуса, а скорее диалог с ним. В конечном счете, Сури нужен свиток, а не предводитель повстанцев. Как бы провернуть это дело? Дантрос решил не торопиться, а посмотреть, что произойдет. Он стал следить за врагом Сури. К своему великому ужасу, Дантрос обнаружил, что Ирионус не один, а в компании высокого, довольно молодого мужчины, который, несомненно, также являлся естествознателем. Дантрос запаниковал. Справиться с одним — это еще куда ни шло, но вот с двумя сильнейшими воинами… Это уже становилось задачей не из легких. Мужчина с надеждой потрогал карман, в котором находились его помощники, по своему размеру, впрочем, не внушавшие особого доверия. — Что же, вы мне поможете или как? — стараясь храбриться, прошептал мужчина. Тем временем двое направились в сторону догорающего дома. Дантрос пристально следил за ними; он стоял чуть на возвышении, на холме, где в былые времена, вероятно, располагались торговые ряды. Сейчас холм пустовал, и только обломки жалких построек давали представление о том, что здесь раньше находилось. Со своего места Дантросу было отчетливо все видно; он мог разглядеть лица мужчин и насладиться их эмоциями, когда они, завороженные, подходили к пепелищу. Старый слуга даже немного позавидовал пришельцам, ибо те могли испытывать разные чувства, пусть даже и скорбь, в то время как он сам уже давно лишился этой способности. С каким-то детским любопытством он наблюдал, как искажается лицо Ирионуса, как оно стремительно окрашивается в серый, своим цветом напоминая сухой пепел. Как его ясные голубые глаза темнеют, в них клокочет ужас, граничащий с помешательством, как беспомощно льются слезы, которые, увы, не в силах потушить пожар. Прекрасные, достойные эмоции — жаль, что Дантросу уже никогда их не испытать. Двое мужчин со всех ног кинулись к дому; они скрылись внутри, совершенно не жалея себя. — Неужели не боятся сгореть? — удивился Дантрос, направляясь к ним. Нужно было придумать какой-то план, но ничего не лезло ему в голову. Слишком он увлекся созерцанием чужих эмоций, недоступных ему самому. Вдруг он с удивлением увидел, что мужчины выбегают из полыхающего дома, неся на своих руках какой-то загадочный сверток. — Неужели свиток? — ахнул Дантрос. Если это он, то уже не было смысла в том, чтобы сохранять этим двоим жизнь. Мужчина вновь нетерпеливо пошевелил рукой в кармане, и оттуда начали лениво вылезать маленькие паучки, которыми его снабдила Сури. Крошечные, с ворсистыми лапками, безобидные на вид, они вдруг начали увеличиваться, превращаясь в каких-то отвратительно уродливых существ. Когда зло маленьких размеров — это противно, но не настолько, чтобы покрываться ледяным по́том. Чем больше оно становится, тем сильнее ужасает. Поистине это были настоящие чудовища, порожденные мраком! На своих гладких гибких лапах, которые стали напоминать длинные иглы, они, словно свора злобных собак, быстро устремились в сторону неприятеля. Дантрос поспешил за своими компаньонами, ибо ему не хотелось терять единственную возможность побеседовать с Ирионусом. Когда он вплотную подошел к мужчинам, то увидел, что его славные воины не справляются с яростными естествознателями. Любимцы Сури оказались недостаточно сильными, чтобы сдерживать двоих воинственных мужчин. Дантрос нахмурился, и в тот момент, когда его честные, не лишенные некоторой доброты глаза столкнулись с темными мстительными глазами Ирионуса, слуга Сури вдруг осознал, что предсмертные слова незнакомки оказались пророческими. Вряд ли преданному компаньону Сури удастся сегодня выжить. В этот момент коварный естествознатель, заботливо придерживая у груди сверток, одну руку направил на Дантроса, и из нее вышло такое мощное поле, что старик застонал от боли. Из рваной раны между ребер хлынула неестественно рыжая кровь, окрашивая его чистую одежду. Но это все не могло закончиться так нелепо. Сури не должна так просто проиграть. Поэтому Дантрос, прикусив от боли свои тонкие губы, двумя руками создал поле, подобное тому, в котором барахталась прекрасная незнакомка. Этот прием всегда срабатывал. Мужчины попались в ловушку и не знали, как из нее выбраться. Если бы сейчас враги Дантроса заметались, и каждый по отдельности попытался бы выбраться, то они бы еще сильнее запутались в его чарах. На это и был расчет хитрого слуги. Однако все произошло совсем по другому сценарию. Высокий беловолосый мужчина, смертельно побледневший, вдруг вышел вперед и, раскрыв обе руки, самоотверженно принял на себя весь удар Дантроса. — Уходи, — сквозь сжатые зубы прошептал он приятелю, и Ирионус, недолго думая, испарился в воздухе, оставив друга наедине с рассерженным не на шутку Дантросом. Последним штрихом, оставшимся после того, как вспыхнула и погасла зеленая вспышка, был детский крик. Дантросу даже показалось, что он увидел хорошенькое лицо малыша, обрамленное черными волосами, которое, издеваясь, словно бы улыбнулось ему на прощание. Итак, слуга Сури жестоко ошибся. В руках у Ирионуса был вовсе не свиток, а ребенок, которого коварная женщина прятала в недрах дома! Все происходило совсем не так, как мечталось Дантросу. Этот глупый самоотверженный поступок беловолосого мужчины немало смутил его разум. Разве обычно не происходит так, что каждый пытается спасти лишь свою шкуру? Разве существуют на самом деле примеры такой благородной, бескорыстной и вместе с тем глупой жертвенности? Возможно, до встречи с Сури Дантрос еще имел об этом некоторое представление, но не теперь. Сейчас все происходившее казалось ему невероятным абсурдом. Пожилой мужчина так разъярился, что одним движением руки прикончил страдания безумца. За секунду ничтожная жизнь прервалась, и Дантрос вновь стоял один, перед догорающим домом, придерживая рукой свою рану. Старик совсем не чувствовал столь желаемого удовлетворения, а напротив, его угнетала одна странная мысль. Несмотря на то, что вокруг него не было ни души, он физически ощущал тот безрассудный геройский поступок мужчины. Казалось, что его жертвенность вдруг приняла материальную оболочку и наполнила собой весь воздух, который сделался густым, тягучим и невыносимо тошным для Дантроса. Старику даже суеверно почудилось, что после своей смерти соперник продолжает вредить ему. Онемев от ужаса, раненый слуга прислушивался к этой мрачной, давящей тишине, которая воцарилась вокруг. И он мог поклясться, что это и не тишина вовсе, но презрительное молчание того, кто совсем недавно пал от его руки. Того, кто по своей нравственной красоте, силе, отваге и благородству превосходил его во сто крат. Застонав от невыносимой муки, Дантрос переместился к Сури в Воронес. Госпожа, надо отметить, с нетерпением ждала преданного слугу. Она не сомневалась, что тому удастся справиться с Ирионусом и отыскать свиток. Девушка находилась в библиотеке, где имелись все возможные свитки на любой вкус, за исключением одного, самого важного. Вдруг перед ее глазами возник Дантрос. Мужчина выглядел очень плохо. Из его раны обильно лилась кровь, лицо было смертельно бледным. По всему было видно, что несчастный умирает. Вскочив со своего места, Сури кинулась к преданному слуге. Подобно естествознателям, она навела на страдальца руки, совершенно забыв о том, что лекарская наука ей недоступна. Увы, она не умела помогать людям, как бы ни старалась. Губы Дантроса страдальчески вздрогнули, а его серые честные глаза впились в лицо госпожи. — Я не смог его убить. Женщина мертва, но Ирионусу с ребенком удалось бежать. Младенец хорошенький, смуглый, черноволосый, ему около двух смрадней. И… Я не знаю, где свиток. Простите меня, великодушная госпожа, — с трудом выговорив это, мужчина с надрывом закашлялся, и его глаза закрылись. Он был мертв. Сури какое-то время с непониманием смотрела на Дантроса, нелепо распластавшегося на каменном полу библиотеки. Удивительная, совсем несвойственная ее характеру жалость вдруг коснулась самых глубин ее сердца. Дантрос был, наверное, ее единственным другом, соратником и верным помощником в том пути, который она сама для себя избрала. Старый слуга хорошо знал хозяйку и принимал такой, какая она есть. И вот теперь Сури оказалась совершенно неспособной ему помочь и вернуть из долины смертной тени, несмотря на всю свою силу, коварство и хитрость. Несмотря на злобу, мстительность и все те качества, которые до сей поры так успешно работали на нее. Невыразимо-мрачное, давящее, презрительно-саркастическое одиночество накрыло все ее существо, и бедняжка вновь ощутила себя той маленькой девочкой, которая боится будущего и ненавидит настоящее. Ужасная скорбь пронзила ее сердце, отчего ей захотелось завыть и забиться в диких судорогах. Осознание себя полностью одинокой, без малейшего проблеска цели и идеи, немощной, несмотря на те обширные знания человеческого мира, которыми она владела, поколебало ее обычную решимость и стойкость. Она долго плакала, сжимая мертвое тело Дантроса в своих холодных руках. Затем встала, методично вытерла слезы, отбросила от себя преданного слугу, как старую вещь, в которой больше нет необходимости. Что там он говорил? Мужчина и ребенок? Что ж. Свиток, скорее всего, у мужчины. Как его отыскать? Забавно, но Сури не имела ни малейшего понятия о том, как выглядел ненавистный враг, сделавший для нее уже столько зла. Почти всю основную работу за Сури выполнял Дантрос, он же несколько раз видел Ирионуса. И за все время слуга ни разу не подумал описать внешность ее врага. Какое непростительное упущение! Как теперь Сури отыскать этого мужчину и заставить его отплатить за все страдания, что он ей причинил? Возможно, разумнее будет найти ребенка, чтобы с его помощью выйти на главного неприятеля. Также малыш может понадобиться для того, чтобы повлиять на Ирионуса и убедить его вернуть свиток, который по праву должен был принадлежать вовсе не ему. О том, что ее притязания на свиток тоже не вполне правомерны, Сури предпочитала не думать. Болезненно морщась, девушка начала ходить взад и вперед по библиотеке, пытаясь привести свои мысли в порядок. Теперь она точно знала, что сделает все, чтобы ее враг страдал так, как только это возможно. Маленькая месть удачно вписалась в один глобальный план, который уже давно появился у нее в голове. Глава 31 Или город ночной будто бак сливной Ночь тихой поступью семенила над деревом и его обитателями — людьми, птицами и насекомыми. Пока все жители столицы спокойно спали в своих удобных гамаках, на главную улицу Великосветского графства вышел молодой человек. Он долго смотрел по сторонам, а потом наугад побрел по Аптекарской ветке, все дальше и дальше от знакомого места. Сначала дорога поражала своими впечатляющими размерами — края ветки совсем не было видно. Повсюду, подобно большим фонарям, уютно подсвечивались очаровательные беруанские домики — круглые, приземистые, пышные, как подошедшее на дрожжах тесто. К каждому гнездиму прилегали небольшие огороды, где целыми днями трудились беруанцы, выращивая овощи, фрукты, специи и лекарственные травы. Птичьи дома в основном располагались ближе к краям веток, поэтому они загораживали собой прекрасную панораму на лес и поле. Сама же дорога как бы проходила по центральной части, петляя между гнездимами, и если строго придерживаться главных улиц, то можно даже подумать, что идешь по обычному городу или деревне, за исключением своеобразной архитектуры, которая превращала Беру в действительно уникальное место. Незнакомец со странной устрашающей татуировкой на шее устремился по дороге, и если бы случайный прохожий застал его в такое неподходящее для прогулок время, то вероятно подумал бы про него, что он попросту сумасшедший. Ночью жители столицы благоразумно предпочитали оставаться в спасительных гнездимах либо же в увеселительных заведениях, но никак не на улицах города, ибо риск свалиться в темноте с ветки был весьма велик. Артур с тяжелым сердцем покидал семью Тина. Он предчувствовал что-то плохое, но не знал, с какой стороны ждать беды. И он опять был один, как и прежде. Усталость сковывала его движения, но юноша благоразумно предпочитал идти вперед, так как понимал, что ночью у него куда больше шансов незаметно проникнуть в Короедное графство, находившееся как раз под Престижным. К слову, существовала единственная легальная возможность попасть на уровень ниже — через пограничный пункт. Из энциклопедии о Беру и беруанцах Артур уже знал, что графства соединялись между собой только с помощью туннеля, проделанного в стволе дерева. По нему в определенные часы подвесные лодки спускались вниз, а потом их вновь поднимали наверх при помощи натяжных канатов. Таким манером жители могли подняться или же наоборот, спуститься. Проезд, разумеется, осуществлялся за немалую плату пограничнику, поэтому в действительности только самые зажиточные беруанцы обладали роскошью путешествовать вверх-вниз по своему желанию. Помимо этого необходимо было иметь с собой определенный пропуск с четко прописанной целью визита. Все эти сложности были введены неспроста: богачи не желали видеть на своих ветках жителей с нижних уровней, поэтому все перемещения людей происходили в пределах своих графств. Артур, разумеется, не мог идти к пограничному пункту. У мальчика не было ни одного венгерика, а просить деньги у госпожи Треймли ему не позволила гордость. В его карманах лежали лишь два пропуска: в Ласточкино графство, доставшийся ему от мертвого беруанца, и в Птичье — от госпожи Треймли. Сам факт наличия нескольких пропусков мог вызвать нежелательные расспросы. Поэтому юноша не рассчитывал особо на пограничников — он хотел попасть на самые отдаленные, темные ветки, где, по его мнению, можно было найти другие, может, менее легальные способы проникнуть в Короедное графство. Артур вполне отдавал себе отчет в рискованности всего этого предприятия, однако это ни в коей мере не останавливало храброго юношу. Сейчас же клипсянин шел по главной, парадной улице Великосветского графства. Несмотря на обычную вечернюю прохладу, которая так отчетливо ощущалась в Омароне, здесь было очень душно и влажно. Комары тучами вились над Артуром, но тот лишь иногда досадливо отмахивался от них рукой; в целом же мальчик уже давно научился не замечать этих насекомых. Жилые гнездимы становились все выше и больше, своим видом напоминая жирных пузатых воробьев на ветке. Некоторые постройки походили на торговые ряды; яркие вывески подсвечивались фонарями, привлекая внимание прохожих. Впрочем, по всему было видно, что красочные заведения уже не работали, а все торговцы разошлись по домам. Что же можно было приобрести в этих лавках? Отнюдь не еду, и не лекарства, так как вещи первой необходимости беруанцы могли и так получать напрямую в своих гнездимах. Здесь продавались дорогостоящие товары и предметы роскоши. Артур также изумлялся огромному количеству канцелярских лавочек, где на маленьких декоративных подушечках лежали гусиные и орлиные перья для письма и пергаментные свитки, для красоты припорошенные золотистым порошком. Вероятно, эти товары нужны были государственным служащим, а так как Престижное графство занимали в основном люди, работавшие на Короля, то такая популярность бумаги и принадлежностей для письма казалась вполне объяснимой.