Девушка замерла, округлила глаза, будто я сейчас сделал нечто такое из ряда «вон». Это длилось пару мгновений, а затем резко перешло в слёзы. — Я всё поняла, — закрыв лицо ладонями, добавила она. — Ты меня больше не любишь, я тебе не нужна. — Да что с тобой не так? — от бессилия и непонимания ситуации я закатил глаза. — А ну, перестань устраивать цирк на людях. Пошли домой и там спокойно поговорим. — Это гормоны скачут, — тихонько на ухо шепнул Леший, проходя мимо, но Вика его услышала. — А тебя вообще никто не спрашивал! — рявкнула на него девушка и даже попыталась пнуть ногой. Вот только сурового военного так просто не возьмёшь. Он лихо увернулся, отскочил и показал девушке язык. А я с ещё большим удивлением увидел, как Вика ответила ему тем же жестом и вдруг засияла улыбкой. Кажется, меня ожидают очень долгие и сложные девять месяцев. Хотя нет, уже семь с хвостиком, но от этого совсем не легче. Насколько я помню из обрывков различной информации, во время кормления ситуации с перепадами настроения бывают даже хуже. Боже, дай мне сил. — Ну и чего встал⁈ — снова напустила на себя строгости та. — Домой-то хоть зайдёшь, или он тебе больше не мил? — Зайду, — вздохнул я, — но только вещи бросить и переодеться. — Да кто бы сомневался вообще, — фыркнула та, развернулась и с гордым видом двинулась к дому, даже не дожидаясь меня. Однако внутри ситуация вновь резко изменилась. Оказывается, Вика успела включить накопитель ещё в тот момент, когда мы только приближались к внешней, первой стене периметра. Видимо, кто-то успел сообщить ей по рации о нашем скором прибытии. Ну а пока я стягивал перепачканную в глине одежду, вода уже достаточно прогрелась. Пока принимал душ, Вика накрыла на стол, затем уселась напротив и молча, с улыбкой, наблюдала за тем, как я ем. Иногда даже подворовывала небольшие куски из моей тарелки, прямо руками, но это она любит, причём в независимости от настроения и гормонального фона. — Кто принял решение о соседстве с врагами? — спросил я, когда понял, что продолжения скандала не будет. — Петрович, — тут же сдала его Вика. — А ты почему не помешала? — вопрос я старался задать как можно мягче, чтобы не вызвать новый всплеск эмоций. — Потому что это разумно, — пожала плечами та. — Да и за старшего ты оставил его. — На то были какие-то особые причины? — Да что ты пристал вообще, — вспыхнула она, но совершенно в другом месте, не том, что я ожидал. — Иди сам разбирайся со своими начальниками, у меня и так дел полно. Вон одежду всю вымазал, как свино́та, что, аккуратнее нельзя было⁈ Что ты вечно лезешь везде, ты Князь или погулять вышел? Пусть генералы твои бегают, а ты сиди в кабинете, рули, что за мода такая везде самому лезть… — Извини, — попробовал я другой метод, в надежде успокоить девушку. — Ладно, иди уже, — отмахнулась та. — Я же вижу, что тебе неймётся к своим дружкам убежать. А беременная жена пусть одна сидит, как эта! — Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, — обнял я слабо сопротивляющуюся жену и поцеловал. — Вот с этого и надо было начинать, — тут же расцвела она и легонько приложила меня полотенцем. — Всё, иди давай, весь коридор мне своей глиной истоптал. Это она, конечно, врёт по поводу глины, обувь все снимают при входе в подъезд. Там же расположилась этажерка с тапочками, которые опять же меняются при входе в квартиру. А иначе в самом деле мыть устанешь. М-да, вот тебе и тихое семейное счастье. С такими перепадами в настроении она мне быстро седых волос организует. И ведь понятно, что дело не в скверном характере, а что такое бороться с гормонами — я и сам прекрасно знаю. Хорошо хоть во время этих вспышек она не разносит всё вокруг. С этими мыслями я добрался до здания администрации, привычно перепрыгивая с досок на кирпичи и следом на поддоны. Уже в который раз в голове промелькнули мысли о том, что пора бы заняться мощением. Хоть главные улицы в относительный порядок привести. Но вот ведь не дают сосредоточить внимание на бытовых вопросах. То Хизмэй, то война, то вот ещё и на долги попали, хотя убили мы людей Филина в честной схватке. Они же не держали в руках таблички, мол, мы друзья, сейчас вас по-быстрому свяжем, поговорим и отпустим. Ну ничего, поди не обнищаем, с лодок удалось снять довольно серьёзное пополнение провизии. Надеюсь, хоть его отдать не догадались⁈ У кабинета уже собрались почти все руководители. Ну ещё бы, они же понимают, что первым делом после прибытия я захочу выяснить ситуацию и разобраться: «Почему в моё отсутствие приняли предательское решение?» — Меня не волнует твоё мнение! — орал я уже минут пять. — Мы рисковали жизнью ради того, чтобы не идти на поводу у этого Хизмэя. А ты всё просрал! А ты куда смотрел? Ведь ты знал… — От вас не было вестей, какого решения ты ожидал? — совершенно спокойно ответил Цинкин. — Поставь себя на наше место. Мы в осаде, с минуты на минуту начнётся вертолётная атака, а вы даже на вызовы не отвечаете. Что первое в такой ситуации придёт к тебе в голову? Мы вас всех уже похоронили. Твоя Вика мне… — Вот только не нужно её сюда вплетать! — всё ещё находясь в гневе, указал я пальцем уму в грудь. — Даже если всё было так, как ты говоришь, вы не имели права принимать это решение! — Да послушай ты наконец! — рявкнул Петрович. — Летаешь там где-то в своих мечтах и планах на всемирное господство. Войско размеров десять тысяч человек могло растянуть боевую операцию на полгода. Это тебе не средневековое сражение в поле. Мы бы завязли в бою на всё лето и что потом? Взялись бы пожирать друг друга⁈ Хватит уже думать как пацан… Бах! Петровича снесло на пол вместе со стулом. Вокруг воцарилась полная тишина, все смотрели то на меня, то на градоначальника. А мне вдруг стало стыдно за свой поступок, однако включать заднюю — значит показать собственную слабость. — Я не пацан, — уже спокойным голосом произнёс я. — Ещё раз, произойдёт нечто подобное за моей спиной, и последствия будут совсем другие. — Да пошёл ты со своим городом, стенами и всем этим детским садом! — прошипел красный от злости Петрович. — Я снимаю с себя полномочия руководителя. — Ты снимешь их тогда, когда я это позволю! — рявкнул я. — Или ты забыл, на каких условиях остался в живых⁈ Так я тебе быстро напомню. На цепь его! — Глеб, по-моему, ты перегибаешь, — попытался вмешаться Цинкин. — Я сказал на цепь! — повторил я ледяным тоном. — Кому не нравятся мои решения, можете смело присоединиться. Это мой город, я здесь Князь, а вы все должны делать то, что я вам говорю. У нас не демократия, вбейте уже наконец себе это в головы. Я сказал на цепь! Петрович сидел на полу, молча, но в его взгляде читалась явная обида за несправедливое решение в сочетании с бессилием и отчаянием. Он взрослый и умный человек, наверняка понимает, что любое сказанное им слово, вот сейчас, в настоящий момент, легко усугубит ситуацию. Да, частично я был неправ, но лишь в том, что не согласен с действительно верным на тот момент решением. Но они стали забывать одно очень важное правило: решения здесь принимаю я! В кабинет вошли люди Толяна, помогли градоначальнику подняться на ноги и вывели его за дверь. Ничего с ним не станется, пусть посидит недельку прикованным к стене, подумает. Не следовало перечить мне при всех, да ещё вот это его «Пацан… Я снимаю с себя полномочия». Да если так каждый станет по собственной воле снимать себя с должности и назначать, это полный бардак начнётся. Дверь закрылась, и я окинул присутствующих суровым взглядом. Почти каждый отвёл глаза в сторону, кроме Цинкина и Толяна, но этих вряд ли получится так просто напугать, да и нет такой цели. Слово «верность» для них имеет особое значение. С ними я ещё поговорю, когда разойдутся все остальные. — Где они расположились? — обратился я к начальнику СБ. — Как и собирались, в северо-западной части города, — тут же, без малейшей запинки взялся за доклад тот. — Ведут себя тихо, на нашу территорию не суются, даже раскопками не занимаются. Вчера от них поступило предложение купить у нас часть продовольствия, раз уж возвращать мы её не пожелали, но мы пока рассматриваем данный вопрос, у нас самих всё в обрез. — Ты людей к ним приставил? — Само собой, в тот же день. Но они особо и не скрываются. Занимаются разборкой хлама вокруг церквей… — Храмов. — Что? — Церковь — это объединение людей под единой верой, а здания, где проводятся службы, называют «Храм» или «Собор». — Да какая разница? — отмахнулся тот. — В общем, они целенаправленно облагораживают храмы и соборы. Пока никаких других действий с их стороны нет. — Хорошо, глаз с них не спускать, — удовлетворённо кивнул я. — Что у нас по остаткам на сегодняшний день? — Так эт самое, Глеб Николаевич… Глава 10 Ощущение чего-то нового Возможно, я действительно был не прав, когда открыто проявлял агрессию в отношении новых соседей. Как оказалось, мирно сосуществовать нам вполне удалось. Да, первые месяцы присутствовало ужасное напряжение и наверняка не только с нашей стороны. Люди Толяна присматривали за поселенцами круглосуточно, но те вели себя более чем прилично и адекватно. Первым делом разобрали завалы вокруг храмов, затем вычистили их от всего, что напоминало о предыдущей религии. Службы и проповеди перешли в разряд утренних и вечерних, а всё остальное время приход был занят бытовыми делами. Коих, к слову, в достатке имелось и у нас. Наступил май, и тут же стало не до Хизмэя с его проповедями и коварными планами. Пора было расселяться и снова обрабатывать землю, разводить скот. Последний, к слову, жрал гораздо больше человека, так что необходимо учитывать и этот момент при заготовке зимних запасов. Дабы впоследствии не бросать насиженные места. В этом году склады вычистили практически до нуля, а ведь до первого урожая ещё ого-го. Однако с весной опять появилась возможность копать, да и природа постепенно оживала. Не так быстро, как хотелось бы, но всё же. Один только чёрный плодородный слой, что остался после схода снега, давал приятные прогнозы на будущее. В общем, все были при деле и на разную ерунду, типа разборок с соседями, просто не оставалось времени. Тонкий слой грунта аккуратно снимали лопатами, а затем перевозили в теплицы и на поля. Помимо всего прочего, туда же пошли отходы жизнедеятельности, да-да именно те самые, которые воняют. Это была личная инициатива Есенина. Ради этого у половины домов полностью переоборудовали канализацию, чтобы собрать как можно больше этого продукта. В результате рядом с городом появились огромные, зловонные площади. Хоть их и перепахали, но использовать в первый год не решились, здраво рассудив, что всё это добро должно как следует перепреть. Да и заражение всяческими кишечными инфекциями исключать не стоит. В итоге сделали это экспериментальным проектом, и будет с него прок или нет — покажет время. А пока пусть природа сама разбирается и перерабатывает это всё в плодородный грунт. Соседи тоже не сидели без дела и помимо молитв и прославления Инай, пахали, сажали, строили… В целом, делали практически то же самое, но с одним отличием: они напрочь отказывались использовать технологии прошлого. Хотя в их случае даже не уверен, что можно так считать. Глядя на их деятельность, складывалось полное впечатление общества, упавшего до уровня средневековья. Я даже специально ездил к окраине, чтобы посмотреть на этот цирк. А зрелище поистине выглядело масштабно. Люди вереницами тянули плуги. А ведь пахали они не пышную землю, которую обрабатывают уже не первый год, а слежавшуюся глину. У нас трактора вставали через раз, а что чувствовали эти «мулы», даже представить страшно. И так во всём, что касалось использования технологий прошлой цивилизации. Да, может быть на тот, предыдущий уровень, мы их не вернём и, скорее всего, сами прибегнем к подобным методам. Но ведь есть ещё возможность использовать то, что работает. В чём смысл отказываться и усложнять себе жизнь? Но с вопросами мы не лезли, время само вскроет их замыслы. Опять же, невозможно жить друг от друга в изоляции постоянно. Как бы того ни хотелось, но люди пересекаются и рано или поздно начнут общаться. А там информация просочится, никуда не денется. Немалое развитие произошло в товарно-денежных отношениях. Стоило жизни немного наладиться и уже к середине июля стали появляться первые лоточники. Вначале в торговле участвовали услуги: парикмахер, починка обуви и не только. Затем появились овощи и различные вещи, как одежда, так и бытовые предметы. И здесь даже соседи приняли участие. За стену их, конечно, никто не пускал, но вот нейтральную территорию быстро облюбовали, которую и оборудовали лотками с навесами. Люди моментально окрестили район — «Торговый». Отыскать в нём можно было практически всё, начиная от предметов народного творчества и заканчивая тем, что удалось откопать на просторах города. Даже оружие продавалось, но для последнего требовалось получить специальное разрешение. Ну а мы спокойно собирали с этого мероприятия налоги, отчего казна начала постепенно полнеть. Здесь же стали происходить очередные странности, со стороны поклонников Инай. Они проявляли нездоровый интерес к книгам, в особенности это касалось всевозможной технической литературы. В целом, явление вполне нормальное, если бы не одно «но», они продолжали жить по технологиям Средних веков. Как ни крути, а момент настораживает.