Человек вернулся на место и вновь принял расслабленную позу, а затем протянул мне салфетку. — У Вас кровь, — совершенно спокойным голосом объяснил он собственный жест. — Спа… сибо, — в два этапа вымолвил я. Сердце бешено колотилось, будто собиралось покинуть грудную клетку. Так близко к смерти я не был уже очень давно. Как бы это ни выглядело, но сейчас я крайне благодарен собеседнику за уро́к. Всего одним движением он указал мне на слабое место. Конечно, при этом пострадало моё самолюбие, слетело немного спеси. Но также я понимал, что профессионала подобного уровня ещё нужно поискать, однако впредь всё же не стоит терять бдительности. — Как тебя найти? — промокнув кровь, спросил я. — Я оставлю в твоём городе человека, — ответил он. — Понадобятся мои услуги, просто пусти слух, что ищешь Филина. — У меня к тебе ещё один вопрос, — посмотрел я прямо в глаза убийце. — Что будет, если меня захотят заказать из Лона? — Скорее всего, тебя похоронят, — спокойно ответил он. — Но всё зависит от множества факторов и моих личных интересов. На данный момент я отвечу отказом. — А можно узнать причину? — Да всё просто, — кивнул тот. — Я не желаю жить под землёй и заинтересован в развитии внешнего мира. Как, впрочем, и ты. — Хоть намекни, кто просил помочь мне? — Глеб Николаевич, Вы просите меня переступить через принципы, — второй раз за время беседы холодно улыбнулся он. — Завтра утром Вас отвезут домой. Надеюсь, не нужно объяснять, что будет, если машины вернутся пустыми? — Вы сами сказали, что я человек слова, — ответил я. — И раз уж мы договорились, отпустите моих людей. — Вас к ним проводят, — кивнул Филин и опять, словно по сигналу, в шатёр вошёл человек, что приносил еду и чай. Глава 9 Но ведь я прав! Или… Весь вечер я боролся с искушением. Было огромное желание заказать Филину Хизмэя, но каждый раз я убеждал себя этого не делать. Лёгкое решение — не значит верное. Чаще всего в жизни получается с точностью до наоборот и чем более тернистый путь, тем больше в итоге шансов на успех. Хотя исключений тоже хватает. Однако я понимал: смерть одного ничего не изменит, на его место придут другие и, возможно, хуже, чем предыдущий. Такое тоже частое явление и предугадать подобное, выяснить наверняка — попросту невозможно. Разговор с Филином дал некое представление о раскладе сил, и на данный момент всё сделалось ещё более туманным. Кто этот загадочный союзник? Вряд ли сама Золотова — её амбиции нацелены на весь мир, до меня ей попросту нет дела. Я вообще подозреваю, что всерьёз, как противника, она меня не воспринимает, иначе давным-давно попыталась бы уничтожить. С другой стороны, её логика мне вполне понятна. Я делаю всю работу по объединению и устройству жизни на поверхности, а она отжимает кусок за куском уже готового к употреблению общества. Да, у меня остаётся часть власти, но такими темпами её Хизмэи скоро начнут утверждать права на престол. Точно так же происходило во времена расцвета Папства. Но, либо в её окружении нарисовался кто-то недовольный, несогласный с решениями, или у меня действительно есть некий покровитель. Тот факт, что он прекрасно осведомлён о расположении подземных объектов, уже кое о чём говорит. Выходит, он сам живёт в Лоне и, скорее всего, является не последним человеком, иначе как объяснить столь щедрую плату наёмникам? Всё это крутилось в голове, пока я прогуливался среди стойбища. Назвать это место по-другому язык не поворачивался. В центре расположились большие шатры, и в данных реалиях они вряд ли обозначали знатность их обитателей. Хотя, возможно, они принадлежали командующему составу, ведь наверняка не самостоятельно Филин управляет всей этой толпой. Вертикаль власти придумана ещё с появлением первого общества и пока за всю историю существования человечества не удалось придумать ничего лучше. Ближе к окраине лагерь становился всё ниже, пока не окончился одноместными крохотными юртами. Люди вокруг тоже изменились. Если в центре они одевались относительно неплохо, то здесь, похоже, довольствовались обносками. Некоторые даже на ногах вместо обуви носили какое-то тряпьё. Язык, на котором общался лагерь, был мне незнаком. Нет, головой я понимал, что это казахский, вот только не мог разобрать ни слова. Знакомый язык тоже присутствовал, но он чаще носил приказной характер, хотя надо признать — не всегда. Я засмотрелся на небольшую отару овец и баранов, размышляя о том, чем же их кормят, и не заметил, как наступил на человека в тряпье. Мы оба отскочили одновременно, и я было собирался извиниться, но тот меня опередил. — Простите, господин, — рухнул он на колени и едва лицом в землю не вжался. В ответ я буркнул что-то неопределённое и поспешил удалиться. Его странное, непривычное поведение сбило с толку и заставило чувствовать себя некомфортно. Ведь в данной ситуации виновен я, а человек готов был ноги целовать, лишь бы вымолить прощение. Однако выходит, что расовая принадлежность никаким образом не влияет на положение в обществе. Здесь оно зависит от чего-то другого, скорее всего, профпригодности. Стойбище я обошёл вдоль и поперёк буквально за пару часов, а затем вернулся в свой шатёр, отыскать который оказалось не так легко. Да, в центре их расположилось немного, но все они имели похожий вид и разобрать, какой именно наш, было непросто. Так что пару раз пришлось побеспокоить совершенно незнакомых людей. — О, нагулялся? — встретил меня беспардонным вопросом Леший. — Да, папочка, — добавив в голос как можно больше язвы, ответил я. — Странное место, — включился в диалог Глыба, — но для подобного общества, наверное, подходит как нельзя лучше. Вот завтра вспыхнет война чуть дальше к западу, они шатры свернут и переедут поближе к кормушке. Умно. — Согласен, — кивнул я. — Но меня больше другие вопросы заботят, например: кто и каким образом в моё отсутствие Хизмэю уступил? — Да Петрович, стопудово, ты же его за старшего оставил, — предположил Леший. В данный момент он развалился боком на полу, подпёр голову рукой и согнул одну ногу в колене, ещё и щепку какую-то покусывал — эдакий падишах. Только что наложниц вокруг не хватает, с веерами из павлиньих перьев. — А Вика куда смотрела? Цинкин опять же, Толя? — вздохнул я и тоже уселся на пол, выстланный коврами. — Может, мы чего не знаем? Застряли ещё здесь, чёрт знает где… — Ближе к Троицку мы, скорее всего, за границей со стороны Казахстана, — голосом, полным уверенности, произнёс Глыба. — С чего так решил? — поинтересовался я. — Ехали около пяти часов, да и степной пейзаж — его ни с чем не спутаешь, — пожал плечами тот, а Леший расхохотался. — Чего ржёшь? — Да сейчас куда ни плюнь — всюду степь, — резонно заметил тот. — Вон, пару метров за Челябинск отойди и всё то же самое. Это тебя шатры с узкоглазыми с толку сбили. — Нет, слишком территория ровная, ни холмов, ни ямок — такое только в степи увидеть можно, — настоял на своём Глыба. — Тебе, городскому жителю, не понять. — Это вообще не суть как важно, — прервал я бесполезный спор. — Нам домой нужно, хрен знает, что там вообще происходит. — Я тут у них шатёр с генератором просёк, — включился в беседу Немой. — Сто процентов даю, там радиостанция находится. — Нет, никакой связи, — покачал я головой. — Не хочу спугнуть предателя. — Да, может, и в самом деле не всё так категорично? — помотал кистью в воздухе Леший, будто дирижировал. — Мало ли как там обстоятельства складывались? — С этим кланом тоже не всё так однозначно, что-то они недоговаривают, — сейчас я уже успокоился, первичные эмоции от разговора с Филином поутихли и теперь многие вопросы обрели систему и совсем другой окрас, при этом порождая новые. — Помните, что нам пленный сказал? О том, что они обнаружили вход в Лоно, да и нас он воспринимал как заклятого врага. А Филин мне напел, будто за помощь нам ему заплатили. — Согласен, — кивнул Глыба. — Не стыкуются эти два момента. Конь, иди погуляй немного, послушай, о чём там народ гутарит. Боец молча кивнул, поднялся и покинул шатёр. — Он что, казахский знает? — спросил я, проводив его взглядом. — Ну так, — покрутил он пальцами в воздухе, — через слово на пятое, но в общем суть понять сможет. Утро началось рано, большинство людей в лагере ещё сладко спали, а солнце едва показало край из-за линии горизонта. Когда вокруг лишь бесконечная, ровная глиняная пустошь, вид получается потрясающий. Мы все невольно замерли, любуясь сказочным рассветом и даже сопровождающие, словно почувствовав наше настроение, теребили мешки в руках, и не спешили натягивать их, на наши головы. — Ну чего, поехали, что ли? — прервал невольную паузу Леший, и всё вокруг вновь пришло в движение. Взор перекрыла плотная ткань, как и в прошлый раз нам помогли забраться в кузов, зарычали дизеля, и вот мы уже трясёмся и покачиваемся на ухабах по пути к дому. Я вновь продремал всю дорогу, к слову, всё равно заняться было совершенно нечем. К нашему общему удивлению, отвезли нас вовсе не в Екатеринбург, колонна из трёх машин замерла в Снежинске. Здесь нас ожидали наши же квадроциклы, которые даже заправили под пробку. Сам Филин остался в стойбище и нас провожать не поехал, но отправил одного из старших. — Ждём до вечера, если не будет обещанной платы, ты знаешь, что случится, — важным тоном заявил тот. — Слышь… — дёрнулся было Леший, но я придержал его, не стоит портить отношения с возможным союзником. — Времени достаточно, мы уложимся, — ответил я. Квадрики бодро затрещали двигателями и вскоре мы уже месили грязь ребристыми колёсами. На сей раз спешить было некуда, и мы спокойно объехали болото, по чуть бо́льшему кругу. Однако несколько раз всё же пришлось слезть и помочь железному коню преодолеть вязкую ловушку. Екатеринбург встретил мирной суетой. О недавних боевых действиях напоминали лишь мелкие выбоины в стене, да различного диаметра воронки в глине перед ней. Дозор, конечно, так и остался усиленный, однако вражеское оцепление исчезло. Нас узнали и без лишних вопросов пропустили через южные ворота, а спустя некоторое время мы втянулись в первичную, теперь уже полностью административную часть. Вот здесь меня ожидали первые неприятности в лице Вики, которая стояла напротив ворот, уперев руки в бока. — Это что такое было, а⁈ — тут же набросилась она с претензиями. — У тебя совесть вообще есть⁈ Уехал, ни слова не сказав, да ещё и этих своих подговорил, чтоб молчали! — Так было нужно, — сухо ответил я. — Прекрати, пожалуйста, истерику. — Кому? Тебе? А ты обо мне подумал? А о ребёнке? Мне, вообще-то, нервничать нельзя! — даже не думала успокаиваться та. Кажется, у неё гормоны один на другой замкнули, потому как с каждой секундой она распалялась всё сильнее и сильнее. Я посчитал, что проще не пререкаться с ней сейчас и молча продолжил отвязывать рюкзак и оружие от багажника квадроцикла. Авось сама как-нибудь успокоится. — Не молчи на меня! — отчего-то это ещё больше разозлило девушку. — Вика! — не выдержал и прикрикнул я. — Прекрати немедленно!