— Кто это, черт возьми? Вдох, выдох, закрыть глаза, сосчитать до десяти, позволить ее нежному поглаживанию по моей руке успокоить меня. Не убивай его… не убивай его. Улыбаясь и без того напряженной Мелоди, я киваю, призывая ее войти в дом. Ее взгляд мечется между мной и этим куском дерьма, ее братом. Обнимая одной рукой за плечи, я наклоняюсь и целую девушку в лоб, шепча напротив ее кожи: — Все нормально, Пуйя. Пойдем. Она нехотя отрывается от меня и входит в дом. Ее брат поворачивается, собираясь войти следом, но я выкидываю руку вперед и сжимаю его хрупкую шею. Я быстро двигаюсь, закрывая дверь свободной рукой и прижимая парня к деревянному полотну. Он пытается толкнуть меня в грудь, но я не отодвигаюсь ни на дюйм; его тело слабое настолько же, как и разум. Зажимая у двери, мое тело оказывается намного больше его, и я упиваюсь страхом, когда на глазах засранца выступают слезы от силы моей хватки на его горле. — Пока мы здесь, ты выкажешь нам обоим уважение, или я сломаю твою тонкую чертову шею, понял? Он пытается кивнуть, но его движения ограничены. Я отталкиваюсь от его тела и качаю головой, чтобы сбросить напряжение в плечах. — Иди и выкажи сестре хоть каплю поддержки. Сегодня значимый день. Парень мчит в дом, а я задерживаюсь на минутку, чтобы слегка расслабить тело до того, как последовать за ним. Мелоди остановилась перед зеркалом, когда-то отражавших тех людей, которыми мы были в прошлом. Осколки хранят память о той ночи, ее душа разбилась, подобно этому зеркалу. Теперь все крошечные осколки стекла сложены воедино, создавая мозаику. — Ты сохранил его? — спрашивает она. — Это антиквариат. Я его отремонтировал. Выглядит неплохо, верно? Она проводит пальцами по трещинам. — Но оно разбитое. И никогда не будет прежним. Я подхожу к ней, положив руку поверх ее собственной, пока она гладит поверхность рамы. — Если что-то сломано, это еще не значит, что его нельзя собрать во что-то не менее красивое. Да, оно изменилось. Однажды оно отражало образ девушки на краю жизни и смерти. Теперь оно показывает женщину, которая все пережила. Произнося это, я рискую, но понимаю, она никогда не узнает, что в ту ночь я был здесь, плюс, Мелоди известно, что я просматривал ее дело. — Знаю, кажется, что тьма утягивает тебя вниз. Подобно силе притяжения, но ты не упала, не утонула в пучине зла. Ты выжила, Пуйя. Посмотри на женщину, которая смотрит на тебя, она учится жить новой жизнью. Она не умерла, а приспосабливается к сложным обстоятельствам. — Все это тебе известно из полицейского отчета? — шутит она. — Твои глаза говорят мне это, Пуйя. — Я целую чувствительную кожу под ее ухом, и она вздыхает. — Что ж, вы, ребята, приехали позже, чем я ожидал. Я чувствую, как она краснеет, даже не глядя. — Ну мы уже здесь, — бормочет она. — Я хочу взять несколько вещей, пока мы здесь. — Хорошо, но обед вот-вот будет готов. — Я поворачиваюсь и смотрю в его сторону, тогда как Мелоди быстро подымается по лестнице. — Будь как дома. Ага, уже, маленький у*бок. Я проглатываю реплику и вхожу в столовую. Вы никогда не поверите, что здесь когда-то случилось. Все на месте, нет крови, нет смерти, но запах страха все еще клубится в воздухе, или, может быть, это только мои искривленные воспоминания. Жестокая смерть оставляет след в помещении. Стены поглощают зло, храня эхо воспоминания, преследуя дом. Мне нужно позвонить Райану. Я уехал и даже не сказал ему куда. У него в комнате кто-то был, к тому времени как я вернулся, и по шуму и звукам тяжелой музыки, что грохотала через стены, у меня не было ни малейшего желания узнавать, что за вечеринку он там устроил. Глава 29. Наследство МЕЛОДИ Он сидит на ее месте. О, Боже, стены смыкаются. Как он может вообще находиться в столовой, словно ничего и не случилось? Моя мама в последний раз вдохнула, сидя на этом стуле. Вероятно, она понятия не имела, что происходит, пока задыхалась от собственной крови. — Мел, иди есть, — смеется Маркус, подымая ложку ко рту. Что это? Красный сироп сочится, капает на стол. Капель становится все громче с каждым ударом моего сердца, ревущим в ушах. Кровь повсюду, падает со стола, создавая реку, которая течет прямо ко мне. Нет… нет… нет! — Пуйя, проснись! Мое тело сотрясается от силы движений Блейка, пока он трясет меня. Глаза открываются, останавливая взгляд на его обеспокоенном выражении лица. — Ты все никак не просыпалась. Блин, тебе снился кошмар, а я не мог тебя разбудить. — Его голос дрожит, усиливая мою собственную дрожь. — Я в порядке. Извини, я просто прилегла на минуту. Я не собиралась спать. — Прошлой ночью я не очень-то дал тебе поспать. Так что несу полную ответственность. Чувство тревоги стихает. Он не дал мне выспаться, но держал в объятиях и расспрашивал все обо мне. — Любимый цвет? — Желтый. — Книга? — Не могу выделить только одну. — Музыка? — Классическая. — Бл*, серьезно? — Хммм, влияние моей мамы. Папа привил мне любовь к кантри, а я сама запала на легкий рок. — Фильм? — «Дракула» Брэма Стокера. — Кола или Пепси? От этого вопроса я захихикала. Он же был невозмутимо серьезным. Вел себя как подросток на первом свидании. Я не стала спрашивать о его маме, но знала, что он потерял отца и стал родителем для Райана. Восемнадцатилетняя ответственность на плечах. Он был упрямым, храбрым и невероятным, делая все это, одновременно оканчивая школу и обучение в академии, и делая все возможное, чтобы Райан поступил в колледж. Я позволила ему спрашивать и отвечала, пока Блейк не спросил о моей любимой сексуальной позиции. Когда я пожала плечами, он сказал, что нам нужно выяснить ответ на данный вопрос. Так что мы так и сделали. Оказалось, моя любимая позиция, по словам Блейка, называется наездница наоборот. Поза в которой я оседлала его задом наперед. При мысли об этом, мои щеки краснеют. — Адвокат пришел и ждет внизу. Потому-то я и поднялся за тобой. — Голос Блейка лопает мой пузырь задумчивости. Мои внутренности скручивает слишком знакомая боль. Он поднимает меня на ноги и ведет вниз по лестнице. Я закрываю глаза, молюсь, чтобы они не расположились в столовой, и вздыхаю, когда Блейк осторожно тянет меня в сторону кабинета. Меня приветствует мужчина в сером костюме с такого же серого оттенка волосами. Насколько помню, мистер Долби был другом моего отца. — Привет, Мелоди. Сочувствую твоей утрате. Тебе известно, что ваша семья были для меня больше, чем просто клиентами. Я считал твоего отца одним из своих друзей. Я протягиваю ему руку, морщины его немолодой ладони царапают мою, когда сжимают мою небольшую руку. — Чтение завещания пройдет в присутствии только Мелоди и Маркуса. Извините, я не знаю, как вас зовут. — Он смотрит на Блейка. Ухмылка Маркуса быстро исчезает, когда Блейк представляется детективом. По факту, он даже бледнеет, когда слова слетают с уст Блейка и будто словесный удар пробивают пространство и врезаются в живот моего сводного брата. Все краски сходят с его лица. Дрожь пробегает по моему позвоночнику. — Я буду снаружи, Мел, — успокаивает Блейк, закрывая меня в комнате с этими двумя мужчинами. Пока читают официальную часть, я сижу, пытаясь не схватить ногу Маркуса, так как его колено непрерывно дергается. Он просто хочет узнать, что унаследовал. — Маркус, кое-что недавно стало известно, и мне жаль, что именно я сообщаю тебе об этом. Дело в том, что ты не являешься биологическим сыном мистера Мастерса. Весь кислород в комнате испаряется по мере того, как нарастает пульс гнева Маркуса. Его стул летит через комнату, а ладони ударяют о стол. — Это хрень собачья! Ерзая на своем месте, мистер Долби просматривает документы. — В этом документе четко указано, что твоя собственная мать недавно разгласила данную информацию мистеру и миссис Мастерс, так что завещание было изменено, пока не будут предоставлены доказательства.