— Уа! — Хм, вообще-то наоборот — задумчиво сказал Герман — Большинство всегда право. — Нет, многоуважаемый танк, это чушь собачья. Большинство — это легко управляемое и не имеющее собственного мнения необразованное быдло, подверженное влиянию пропаганды, религиозных догматов и прочих полезных для властителей установок, инспирируемых извне. Поэтому в данном случае Эо прав. — Ага, только тогда, по твоей логике получается, что и в отношении Гитлера большинство ошибается. — Нет, это другое. Его вина уже давно доказана. — Так и у этого доказана… — Господа — вмешался Атлас — Не хотелось бы прерывать ваш диалог, но мне бы желательно узнать конечный пункт назначения. Едем домой? — Нет — неожиданно ответил игв — Мы направимся к Площади Мира. Если мне не изменяет память, то к западу от неё прямо через дорогу должны быть расположены Чертоги Света и старый Мавзолей Гриндана, а между ними — крошечный садик со статуей Эритреи. Надеюсь, он еще существует? - Разумеется, господин Гундахар. — Значит, едем туда. - Принято. * * * Садик действительно оказался совсем крошечным. Статуя полуобнаженной богини, фонтан у её основания, две беседки и невысокая живая изгородь в окружении двух величественных зданий. Прямо перед нами через дорогу простиралась знаменитая Площадь Мира, куда медленно стекался народ со всего города, послушать выступление первосвященника малого Пантеона Китна Рави. Признаться честно, мне и самому было интересно узнать, что же там за вопрос, касающийся статуса людей 21-й версии. И судя по злобной морде этого эфора (а именно так называли служителей богов), ничего хорошего ждать от его выступления не стоит. Расположившись в одной из беседок, я устало потянулся и перевёл взгляд на часы. Уже прошло не менее десяти минут с тех самых пор, как мы с Гундахаром остались вдвоём. Друзья отправились перекусить в ближайшую кафешку и увлечённо о чем-то болтали на открытой веранде, в то время как генерал пребывал в молчании, задумчиво разглядывая свисающие с крыши гирлянды растений. — Здесь мы и познакомились — наконец, произнес он. — С Эанной? — Да. Это было наше тайное место. Гундахар снова надолго замолчал. — Я был неправильным игвом, Вайоми… Мой вид испокон веков искал подчинения и контроля. Так проще жить, понимаешь? Когда приходит кто-то сильный и говорит тебе как надо. И уже не нужно самостоятельно принимать решения, брать на себя ответственность и отвечать за последствия. — Добровольное рабство? — Оно самое. Но лично мне это всегда было чуждо, как и ненависть к тем людям, что просто-напросто хотели свободы. — Разве это плохо? — Для игвов — да. Для них это сродни дефекту. Мутации, вплетающей в мою суть рудиментарный ген свободы. Думаю, именно эта мягкотелость и предопределила мою судьбу. Я встретил девушку, ставшую для меня всем. Человека, как ты уже мог догадаться. А для игвов, сам понимаешь, это было… — Предательством — закончил я. — Хуже. Тотальным отречением. — И что же ты сделал? — Наплевал на них. Эанна подарила мне новую жизнь, свободную от пленяющих волю оков. И я и ни секунды не думал о том, чтобы променять её на что-то другое. Но, к сожалению, надежды на счастливое будущее очень скоро разбились о суровую реальность. — Что случилось? — Война. — С кем? — Со всеми. Это было по-настоящему страшное время, полное боли и леденящих душу криков в ночи — Гундахар снова замолчал, будто бы вспоминая события прошлого — Мы тогда жили бок о бок с изначальными, первыми людьми, которые, как и твоя 21-я версия, были фанатами технологий. Они понимали, что близится час «планетарного разлома»: настолько мощного разрыва реальности, что сам Отступник сможет подняться по нему со дна галактики в этот мир, и не хотели полагаться на одну лишь систему, которая уже на тот момент порядком ослабла. Так и появились Титаны — невероятно сложные гибриды из магии, металла и живой материи, ставшие квинтэссенцией инженерного искусства и величия первых людей. Но, как часто и происходит… — Создания восстали против своих создателей. — Да. Разумеется не все, но большая их часть. И хуже всего было то, что это произошло одновременно с появлением предсказанного «разлома». — И часть титанов переметнулась на Его сторону? — Да. — Представляю, чем это всё обернулось. — Нет, Вайоми, не представляешь. Ничего подобного ни до, ни после, я ни разу в жизни не видел. Степень разрушений была настолько чудовищной, что в конечном итоге, в бой пришлось вступить самой системе. — Системе? — удивился я. Вот уж чего я точно не мог представить, так это сражающуюся систему. — Да. В том бою она сразила Отступника и отправила его обратно, но… — Но? - Почти на месяц вышла из строя. Никаких параметров, способностей, уровней и, главное, воскрешения… Кажется, я начал понимать, что за этим последовало. — Мне не хватило всего пары дней, Вайоми. Пары… проклятых… дней… Я нашел изуродованное тело Эанны брошенным в сточной канаве неподалеку от дома. Какие-то разбойники пробрались в него ночью, выкрали всё самое ценное, а затем изнасиловали её и убили. — Я искренне тебе соболезную… — Не стоит. — И что ты сделал тогда? — То, что должен был. Вернул её к жизни. — Как? — Обратился к своему злейшему врагу — Рамнагору. Я хотел вернуть Эанну в точности такой же, какой успел её запомнить. Максимально живой, если можно так выразиться. И чтобы у неё не было воспоминаний об ужасах той самой ночи. Подобное мог провернуть лишь чрезвычайно могущественный некромант. И именно таким некромантом Рамнагор и был. Однако плата за услугу, оказалась поистине высока. В тот момент как мы пожали друг другу руки и скрепили клятву, Альтир Светозар навеки стал Гундахаром… — Полагаю, с поражением Отступника война не закончилась? — Скорее, только начиналась. Сторон конфликта было много, и у каждой из них имелись собственные амбиции. — И ради спасения Эанны ты был вынужден пойти против своих и выполнять приказы врага? — Да. — И совершать чудовищные преступления? — Да. — Ты жалел об этом? — Нет — покачал головой генерал — Те «люди» были для меня никем. А Эанна — всем. Ради неё я был готов спалить к черту весь мир. — Думаю, я в состоянии тебя понять — кивнул я. — Уверен? Тогда скажи мне, Вайоми, как бы ты поступил, будь у тебя выбор: спасение Алексы или смерть десяти тысяч незнакомых людей? — Я бы выбрал первое. Наверное, потому что я такой же эгоист, как и ты. — В таком случае мы не сильно отличаемся друг от друга. — И что случилось потом? — Потом пришел твой «отец», который, как и Заранда, объявил себя «несущим вечную стражу у истоков жизни и хранителем мира живых». Сражаться с ним было бессмысленно. Он уничтожил Эанну не задумываясь. Расщепил на атомы, словно она была обычным умертвием. — Но тебя при этом он пощадил. Почему? — У него были на то причины. Но я не хочу об этом говорить. И прошу, не заставляй меня.